Ханна порхала по кухне, весело взмахивая волшебной палочкой и готовя вкусный ужин для любимого человека. Сегодня был обычный день. Никакого праздника. Просто ей хотелось сделать приятно для Невилла. Она давно не готовила чего-то изысканного, а порадовать и побаловать дорого Невушку очень хотелось. К тому же, недавно она вычитала в книге новый рецепт и решила его испробовать. Салат и курица в вине получились очень даже вкусными. Еще быль маленькие бутерброды и кексики. У блондиночки сегодня был выходной, и она почти весь день просидела на кухне. У девушки было все распланировано до мельчайших секунд. И вот она уже красивая в новом платье, с уложенными волосами ожидала появления в дверях мужской фигуры, которую она с удовольствием обнимет и накормит сытным ужином. Но вот уже десять минут назад Долгопупс должен был показаться на пороге дома, но его все не было. Это разозлило Эббот.
Парень последнее время часто опаздывал и не предупреждал. Он был скрытным. Хотя, он всегда был немного замкнутым и тихим, но сейчас ей это казалось чем-то странным и не нормальным. Чем-то таким, что таит в себе тайну. А если быть точной – измену. И это ее просто поедало изнутри. Он ее и на этом точка. Она понимала, что ее Невилл ей изменить не может. Но вся беда в том, что они вместе уже около десяти лет, но так и не поженились. Они живут вместе, почти как семья, но ее фамилия все еще Эббот, а не Долгопупс.
Не подумайте, Ханна не из тех девушек, которые норовят выскочить поскорее замуж. Просто несколько лет назад, она нашла в носке парня – колечко. Обручальное женское колечко. Это было явно предвестием помолвки. Но предложения не последовало. А сейчас он опаздывает и от него тянет чужими духами. Ее это не огорчало, а злило.
И вот сейчас он опаздывает. Она ждет, а его нет. А ведь утром девушка просила у парня прийти ровно в положенное время. Но он ее даже не слушал, скорее всего. Вот во что превратились их отношения? К чему это приведет? Ее как девушку – это волновало и крайне сильно.  Стоять у стола и лучезарно улыбаться ей надоело, и она села на диван в позе лотоса, скрестив руки на груди. На лице не было улыбки. Хотелось только подождать Невилла и посмотреть в его глаза. Послушать его оправдания и треснуть чем-то тяжёлым. Она практически уверенна в то, что он ей изменяет. Тоже ей, ловелас.
Ну вот только приди. – злорадно думала блондиночка и представляла что она устроит своему парню, - давай. Я тебе быстро ручки твои шаловливые по отрываю и голову выкину. Она тебе ни к чему. Ты у нас другим местом думать наловчился.
Девушка явно негодовала и это было видно по выражению лица и напряжённому телу.  Она просто не понимала всего этого. Ее раздражало все, поскольку она думала, что Невилл ей лжет. И не стоит рассматривать все с разных сторон, есть у нее доказательства или нет. Для девушки, которая любит – главное ощущение и не имеет смысла, есть этому чувству место или нет.
Вдруг у камина послышался шорох. Не стоит и к гадалке ходить, чтобы понять что это вернулся Долгопупс.
- ну доброго вечера, дорогой!

Ханна редко злилась. В детстве. Сейчас она стала более взрослой, нервы более потрепанными.  После войны многое изменилось. Это в школе Невилл был не таким привлекательным для особей противоположного пола. Тогда только ей повезло разглядеть в нем человека, которого она полюбила. А сейчас любая девушка, ну может почти любая, готова задушить его в объятиях. И неважно как выглядит правильная картина, которая была написана изначально. Ханна девушка, которая ревнует! И ей все равно. Она просто хочет кого-то отлупить, а еще вырвать той заразе все патлы, оторвать руки и сделать коррекцию лица. Да так сделать, что не один вид косметики не поможет. А Невилл! Ох…
Ханна сидела на диване, когда Долгопупс вполне так себе довольно сообщил о своем появлении. Сообщил еще что-то о кактусах. Кактусы!? Я ему ужин четыре часа готовлю!! А у него кактусы разбушевались!? Девушка быстро слазит с дивана и направляется к Невиллу. На лице улыбка. Самая доброжелательная и довольная.  Изначально девушка собиралась как-то на него наорать, но то что она увидела на лице возлюбленного, определенно его сделало человеком который уже зажился на этом свете.
-У тебя вообще мозгов нет!? Стыд потерял окончательно!? Ты бы хоть помаду с губ стер! Зачем тебе я, если ты по бабам шлаешься!? – озлобленно прокричала Ханна, после того как треснула парню хорошую такую пощечину. На лице парня она увидела след от губной красной помады. И где? На губах! На губах, которые имеет право целовать только она!! А тут такое. Но наверно ее даже поражало не это. А то, как у Долгопупса хватило смелости - вот так заявиться? Как хватает совести вот так лгать?
И почему у всех потаскух всегда ядовитая красная помада? – мимолётно подумала Ханна, когда быстрым шагом отдалялась от парня. Она не знала что делать. Ее распирала злость и обида. Хотелось свернуть шею этой дуре. Ударить в пах Долгопупса. Да, она его любит. И любит больше чем кого либо, когда либо. Но вот такое его поведение ее просто бесило, раздражало. Зачем он ей, если постоянно норовит изменить? Они не женаты и даже не говорили об этом. Но она всегда думала, что они пожениться, у них будет дом и дети. А что она видит сейчас? И даже если она станет миссис Долгопупс, то где уверенность в том, что он перестанет ходить налево? Доказано что женатые изменяют куда охотнее.
Проходя мимо тумбочки у дивана, она увидела их совместное фото. Рука судорожно схватила рамку и запустила в Невилла с хорошей такой размашкой.
- О Мерлин! Невилл! Зачем ты это делаешь? Дома плохо!? Не любишь? Зачем лжешь постоянно? Все время разит чужими духами! Опаздываешь! И вот – помада на губах! – громко кричала Эббот. Она была расстроена. Хотела что-то сломать. Хорошо бы Невиллу, но не так важно. Ее разочаровывало то, что она видит. А еще было страшно, что вот сейчас она может его потерять. Конечно, она его сейчас съест за то, что он изменяет. Но все же она не готова еще к мысли, что будет жить без него. Она со школы с ним. А это уже длительное время. Мазохистка. Но такой она уже есть.
- Тебе не надоело?! Не надоело постоянно лгать? Да и цель какая? Какая?! Я тебя спрашиваю?- снова заорала девушка отправляя в парня диванную подушку. Хотелось что-то по тверже, но выбирать не приходится, а рядом только стул. Ханна его поднимет, но не добросит.
- Я целый день провела на кухне с желание накормить тебя сытным ужином. Думала, что вот придет мой дорогой человек, я его накормлю, покажу как люблю. А ты сволочь такая, приперся с губной помадой?!! – еще сильнее злилась Эббот и отправила в Невилла подсвечник, который стоял над камином. Кажется, его подарили Поттеры, на День Рождение Невилла. Ну ничего страшного, еще раз что-то похожее подарят, если Долгопупс доживет до дня своего рождения.

Ханна очаровательная девочка, которая просто не способна кричать, наносить кому-то телесные повреждения и просто кому-то вредить. Она была такой, наверно, несколько лет назад. Но сейчас она повзрослела. Стала более знакомой с миром и самостоятельной. Она стала жить в одном доме с мужчиной, разделять с ним вполне удобную и не скрипучую кровать. Ей это нравилось. Но как и многим женщинам, она хотела какого-то прогресса, который остановился еще года три – четыре назад.  А что она видела как результат? Долгопупс приходит домой в губной помаде, усталый до изнеможения. Они меньше разговаривают, меньше проводят времени вместе. В Хогвартсе много довольно таки очаровательных стажерок, которые моложе Ханны, хоть и она еще не старая. Она очень ревновала. И возможно, все было совсем не так, как она это видела. Но разбираться она не могла. Как-то не была на это способна.
Она смотрела на Невилла который на нее кричал и пытался доказать ей, что все что она придумала – это все клевета. Она слышала все эти слова, но не слушала. Для нее это было не важно.
она внимательно выслушала его крики. Ее трусило. Ей было плохо. Возможно, она первый раз в жизни его вот именно таким видела. Казалось, Невилл готов ее убить.
- Не ори на меня! Это не опоздала и не у меня на губах чужая помада! Я видела твоих стажерок. И дело даже не в учениках. Не приплетай это сюда! Диван? Кровать? А ты никогда не думал о том, что мне не это все нужно? Ты не думал о том, что я просто хочу чтобы ты был рядом. Я хочу чтобы от тебя пахло мной и блинчиками. Чтобы на этом чертов диване мы лежа вдвоем! Чтобы ты меня слушал и рассказывал мне, как ученики нелепо написали дурацкое домашнее задание и лениво ухаживают за животными! Мне нужно внимание! Да, Невилл. Именно так! Я никогда не говорила, что  мне не нравился старый диван Это ты так решил! И зачем мне двуспальная кровать, если я сама на ней засыпаю!? – далеко не тихо провозгласила Ханна отправив в Невилла вазу, снежный шар и еще одну подушку. Эгоистичная речь. Не спорю. Но сейчас Ханна чувствует себя практически брошенной. Раньше она видела свое будущее немного по-другому, а однажды утром проснулась и поняла, что то будущее которое она представляла уже наступило. Но он не такое, каким она его себе представляла.  И дело не в Невилле, наверно. В ней, скорее всего.  Но она каждый день дома, превратилась в обычную домохозяйку. Она изумительно готовит и хорошо выглядит, но она скучная. А Невилла окружают вполне очаровательные дамы, хоть он и не говорит о них – Ханна их видела. Ревность – ее враг. Она всегда ревновала Долгопупса. Всегда. Просто только последнее время у нее не хватает сил себя сдерживать. Она чувствует, как Невилл отдаляется. Она это чувствует и  ей не важно, что возможно она все это придумала, и этого нет. И она даже не догадывается, что может сама поднимать шторм.
- Когда последний раз мы куда-то ходили вдвоем? Или просто что-то читали вдвоем? Ты хоть любишь меня? Или твоя работа на первом месте? – уже в истерике произнесла Эббот. Ее душили слезы и она разбила тарелку. Она не бросала что-то в Невилла. Она думала, что у нее уже просто не хватит сил что-то добрасывать до мужчины. Но трощить все хотелось. Следовало как-то спустить свой пар. Высказать все что накипело. Единственное, на что у нее не хватило силы – так это сказать, что она все еще Эббот. Но и хватало пока того, что она указывала парню на отсутствие внимания. Она вела себя как обычная среднестатистическая женщина, которая любит, но ревнует. Которая в некоторой степени преувеличивает отношения и не важно, что они живут уже лет семь вместе. Хотя нет, это важно. Они так долго вместе и ничего не случается. Все как раньше. Только теперь Невилл дольше на работе и вот – на губах губная помада  и он говорит, что ради шутки.
- И помада на губах – не шутка. Это жестокая шутка, - всхлипывая, не логично произнесла блондиночка, прислонившись спиной к стене. Она не знала, что ей делать. С одной стороны действительно хотелось, чтобы все это было шуткой. Очень хотелось. Но почему-то не верилось.

Все что происходило походило на сцену из какой-то пьесы. Ханне так казалось. Все тривиально и банально. Ничего особенного. Обычная пара, в обычной комнате, выясняет обычные отношения. А когда-то у них все было не обычно. Когда Ханна даже не могла представить, что будет кричать на Невилла или ревновать его к кому-то другому. А если бы ей сказали, что она будет  запускать в него фотографию, которую полюбит и будет часами смотреть в отсутствие Долгопупса, она бы никогда не поверила. Ее мир много лет назад был проще.
Она смотрит на человека которого любит. И что она видит? Она видит строгие мужские черты лица. Глубокие глаза в  которые она влюбилась, они и сейчас такие же любимые как и много лет назад. Точенные скулы, которые она любит целовать и губы. Ее губы и не важно, что они на лице Долгопупса. Они ее! Но их красит чужая помада. Отвратная красная помада. И то что эти губы говорят повергает ее в оцепенение. Слезы на мгновение останавливаются, и дышать легко. Но Эббот даже не подозревает, что дышать ей легче только потому, что она на это мгновение не нуждается в воздухе.
Десять месяцев назад? В сентябре? Это же… во что мы превратились. – разочаровано думает девушка и все смотрит на парня сквозь мокрую пелену соленых слез. Ей не приятно слышать тон парня. Он говорит все слишком злобно и холодно, безразлично. Может ей это все кажется, но она не уверенна. На самом, деле Ханна даже не допускает такой вероятности. Она не способна продумывать несколько ходов и предполагать вероятности.
Она делает новый глоток воздуха и отстраняется от стенки. В этот момент звучит признание. Только сейчас Ханна понимает, что не хочет правды. Ей нужна ложь! Она не готова к правде. Ханна готова быть истеричкой, которая раздолбала весь дом, перебила посуду. Она готова потом крепко обнимать его шею и унижаться, вымаливая прощения за истерический выпад. Но Эббот не готова к правде. Да она кричала об этом. Но не слышала признания. Эй нужна ложь. Она хочет злую шутку.
Но уже не имеет значения то, что ей надо. Девушка подходит к парню. Она дрожит. Она не применяла больших физических действий, но устала и чувствует слабость в коленках, а живот мутит. Ханна не рыдает, но слезы непроизвольно скатываются по ее щекам. Хорошо, что у магов отличная тушь. Иначе белое лицо девушки было бы уже черным. Она красилась для него.
Она подходит к Невиллу ближе и ладонью стирает след помады на его губах. Блондинка делает один жест и получается только хуже, красный след размазывается. Она хочет его обнять, но не может.
- Это не важно. Это уже не важно. Счастье не только в слове «люблю», - еле слышно произносит Ханна и отходит. Она задевает, нарочно, хрустальную вазу и валит ее на пол. Та разбивается. Ей нравится ощущение, которое это ей приносит. Звук чего-то разбитого. Разбиваются не только ее мечты, иллюзии и идеалы, но и ваза. Потом она берет статуэтку единорога и бросает в стену. И это приносит ей удовольствие. Ханна набирает скорость. Ее движения становятся все быстрее и резче.
- А это ты ожидал? – спрашивает она, отправляя в Невилла деревянного орла. Она уже не помнит откуда он взялся, - Любишь? Зачем мучаешь? Джениффер? Она лучше меня! Она не торчит у плиты! Она все еще сексуальна! Она разделяет твои взгляды! Конечно! Куда там мне!- негодует Ханна и разбивает и бросает любые вещи, которые способна  поднять и бросить. Иногда она что-то бросает в Долгопупса. Просто потому что она на него злится и не хочет, чтобы он забыл.
Она ревнует и боится его потерять. Она боится, что его кто-то у нее заберет. А он ведь так ей важен. Она знает что не сможет спокойно принять тот факт, что его нет рядом, что некому готовить ужин, некого обнимать, когда за окном гроза. И вот она защищается, нападая первой. Больно должно быть не только ей.
Она часто засыпала одна, но ей нравилось просыпаться рядом с ним.
- Тебе не важно все это! Не важно! Тебе уже и мы не важны! А ведь нас может больше и не быть, Невилл! Что если «мы» превратимся в я"" и "ты"? Что тогда? Если этого еще не произошло… - закрывается деверь в комнату. Она ушла от разговора и заперла дверь. Ей уже болит в висках от слез. Она чувствует, как поднимается температура ее тела. Но слезы ее душат. Ей хочется орать. Ханна сползает по двери вниз. Пол холодных. Но это уже не важно.

Твоя жизнь – это чистый лист, на котором ты постоянно пишешь  свою историю. Нам это говорят с самого детства, утверждая, что именно мы пишем свою жизнь. Но никто не предупреждает о том, что ты пишешь свою жизнь электронной пишущей машинкой, которая иногда ломается и пишет все сама. А ты в это время умираешь, потому что не знаешь, что тебе делать с тем, что у тебя получается.
У Ханны эта машинка сломалась и писала, писала, а она не могла ее остановить, и все просто уходило из-под контроля. Все котилось в пропасть. Все просто уходило, и уходило из-за нее. Это она виновата в том, что сидит на полу и задыхается от слез. Если бы она не начала кричать из-за этой помады, все бы было по-другому, она бы не знала о Дженифер. В этом случае у них бы был вкусный ужин, потом они бы занялись  сексом на той же чертовой двуспальной кровати. И это был бы спокойный вечер для двоих. Она вот так все спланировала. Но сейчас она знала слишком много информации -  это просто ее разрывало.
Она девушка. Она слабая. Она глупая блондинка. Она винит себя в том, что произошло. Ханна не дала Невиллу то, чего ему требовалось, и вот получила результат.
За дверью послышался шорох, а потом девушка услышала голос Долгопупса. Она где-то в себе понимает, что он прав. Она ведь уходит. Но ей слишком сложно все это слушать. Даже не больно. Просто сложно, потому что это заставляет ее делать выбор между тем что убивает, выедая ее нервную систему изнутри, и тем что возможно сделает ее жизнь проще, но ей тоже придется пройти все круги ада Данта и без Невилла. Но ведь она не уверенна. И она так любит Невилла. Она не хочет от него уходить, отказываться, отталкивать.
Ей нужна минута. Минута на то, чтобы принять какое-то решение, чтобы все взвесить. Но мысли кружат в ее голове. Они путаются, спотыкаются и ее отвлекает только голос парня, который звучит уже совсем близко. Гриффиндорец прав, все то что они испытывали когда-то пропало. Все стало обычным, не особенным даже для них. А ведь это их жизнь.
Девушку душат слезы. Она никогда так много не плакала. Внутри все горит и сжимается, словно кто-то сжимает все ее органы в кулак. Ханна тянется рукой к замку и открывает дверь. Ее накрывает новая волна злости. Она винит себя, Невилла, эту дуру Дженифер, эту квартиру…
- Спроси у Дженифер! Она наверняка знает куда все это делось.  И где место нежности? Если мы даже поужинать нормально не можем! – сильным голосом произносит Ханна и понимает, что голос у нее не сильный, а заглушенный слезами. Она сжимает руки в кулак и начинает бить ими Невилла по груди. Она бьет не сильно и не потому что у нее нет сил, просто ей важен сам факт того что она возможно, делает ему больно, хотя она не хочет делать ему больно. Она хочет чтобы он был счастливым.  Но получается не очень эффектно. Возможно, она просто хочет его касаться, но обнять не может. Она не может его обнять, но ей хочется на него смотреть и касаться. Она раньше ничего такого не чувствовала. А может чувствовала но очень давно и забыла. Она испугалась, что может его потерять, но ей казалось что он больше не ее.
-Почему ты целовал ее, а не пришел домой!? Домой! Ко мне! Почему? – эти вопросы ее интересуют, но она боится узнать на них ответы. Она истиричит. По-другому уже не может. Кулаки все никак не разжимаются, но с каждым ударом ее сила становится все слабее и слабее.

Трудно воспринимать реальность, когда в твоей голове творятся невероятные вещи, которые ты просто не можешь сложить. Это не дважды два. Тут все сложнее, но ведь должно быть все просто. Когда ты смотришь на отношения других – ты прекрасно строишь планы, которые помогут подруге вернуть отношения с мужем в хорошее русло. Ты прекрасно знаешь, что ей посоветовать и чувствуешь  за это гордость. И если бы в подобной ситуации была Сьюзан, Ханна бы точно знала, что ей посоветовать. Она подсказала ей кучу вариантов того, как можно вернуть столь любимого человека. Но сейчас в этой ситуации она, а как вести себя не знает. Она не знает, как вести себя правильно.  Она знает, какой должен быть исход. Она точно знает, что хочет чтобы у них в с Невиллом все было хорошо. Чтобы он раньше приходил с работы и первым делом целовал ее, а не усаживался на диван. Она хочет, чтобы по выходным они просто гуляли по городу и держались за руки. Ей нужно мало. Но в тоже время много.
Она смотрит на Невилла и понимает, что у нее больше нет сил.  Она не может больше кричать, не может плакать, даже кулаки стали тяжелыми. 
Лонгоботтом что-то говорит, но она уже не понимает что. Она вообще ничего не понимает. Она уже не уверенна в том, что это вообще она. Или в этом теле находится Ханна. Все было таким странным и нетипичным для них. Они никогда не скандалят. Никогда. Но вот сейчас у Ханна типичная женская историка, которая походит достаточно быстро, но в тоже время очень болезненно.
Невилл отходит, у нее нет возможность или сил дотягиваться так далеко. Но она старается. Потом он подходит ближе и она достаточно близко к нему, чтобы потерять возможность размахиваться. Она кладет голову ему на плече и слушает. Она внимательно слышит каждое его слово, но не слушает. В какой-то мент все это теряет смысл. Ей кажется, он просто хочет ее успокоить, ведь сейчас она портит ему вечер. А вот когда он ее успокоит, то все будет в порядке. Исковерканная логика.
Ханна обнимает Невилла и кладет голову ему на плече. Она дышит ему в шею и чувствует на своих губах собственное горячее дыхание. По щекам катятся слезы, но она не хнычет. Слезы просто стекают. Она сжимает рубашку Невилла в кулак. Не сильно. Просто чтобы держать.
- Почему все так? – она молчит. Ей страшно. Но она знает, что если она еще раз увидит его с кем-то странным и красной помадой, то сядет в Азкабан за убийство. 
- Невилл, не оставляй меня, пожалуйста, - жалобно произносит девушка и сильнее  прижимается к Лонгботтому. Она не готова его потерять. Она слабая. Ханна готова терпеть. Хотя нет, она не готова. Она ни к чему не готова. Но одиночество ее страшит больше.
Она хочет спросить, почему он не сделал ей предложение несколько лет назад. Хочет и понимает, что не может вот так просто все пустить как воду по стеклу и ждать исхода. Она отходит к стене.
- Два года назад. Два года назад я нашла то обручальное кольцо, которое ты так и не подарил, - в голосе твердость. Но Эббот знает, что это ложь. Внутри она дрожит как осиновый лист. Но  она не может молчать. Она не может обо всем этом думать и не получать ответов. Ей нужны ответы. И лучше что б они ей понравились. Рядом стоит каменная статуэтка.

Ханну часто мучало чувство вины. Она боялась, что что-то делает не так для Невиллла. Всегда. Ей постоянно казалось, что во всем виновата она и никто другой. Даже вот сейчас, когда он пришел с губной помадой, она была уверенна в том, что это исключительно по ее вине. Кто-то скажет, что это типичная женская логика или какое-то психическое расстройство. Но на самом деле ей просто нужно знать, что она делает его счастливым. Его – Невилла. Он единственный, кто остался в ее жизни. Есть еще лучшая подруга, но это совсем другая история.
Невилл – вот что является ее миром. И ей важно понимать, что она делает его счастливым, ведь и у него никого другого нет. А если она делает его еще и несчастным – это полностью ее уничтожает. Девушка внимательно смотрит на парня и понимает смысл его слов. Ей становится не по себе. Она не обратила на это внимание. А еще, вот пару секунд назад она напомнила Лонгботтому о том моменте его жизни, который делает его несчастным. Он любил свою бабушку, а она напомнила ему о том плохом и печальном времени.
Она хотела сделать шаг ему навстречу и как-то утешить. Сказать что-то приятное. Согласиться с тем, что она вечно будет с ним. Дать обещание. Но она боится, что не сможет этого сделать, или сделать это так чтобы он постоянно улыбался. Ведь на лице Невилла уже давно нет улыбки.
В этот момент Ханна понимает, что именно она все рушит. Всему виной именно она. Не будь ее – Лонгботтом пришел бы домой, сел на диван, посмотрел бы квиддич и лег спать. Да, именно так бы и было. Но дома была она и устроила истерику. Начала обвинять в каком-то абсурде, а потом напомнила о смерти любимой бабушки.
Она рушит его счастливую жизнь.
Ханна упирается в стену и не знает что сказать. Она просто молчит. Такие моменты трудно описать. Она не может смириться с собственными мыслями. Она хочет все изменить. Вот был бы у нее моховик времени, она бы засунула себя в чулан и встретила Невилла по другом. А сейчас уже слишком поздно.
Ханна смотрит на Невилла и становится так стыдно. Она думает о себе. Постоянно. Какой результат будут нести ее слова или действия. А ведь надо думать о том, что ей следует сделать, а не как все будет выглядеть.
Девушка делает несколько шагов и обнимает Лонгботтома за пояс. Она свободно расслабляет ладони, чтобы захватить как можно больше его спины, но он довольно мощный и у нее плохо это получается. Но она старается. Девушка крепко прижимается к парню. Ей становится так спокойно. Она уже не думает о губной помаде и о чем то другом. Ей нравится мысль, что возможно, то что она делает, подарит Невиллу немного радости.
- Прости. Да, конечно я буду с тобой всегда. Сколько разрешишь. Я люблю тебя, Невилл, - Эббот легонько приподнимается на пальчиках и нежно целует его в уголок губ. Ей важно делать его счастливым.