Здравствуй.
Я все никак не могу произнести твое имя. И второе имя, его, тоже не могу. Как будто если скажу только одно, это будет означать, что все это правда и тебя нет. Или нет вас обоих, потому что вы не можете по одиночке. Потому что вы вдвоем и всегда должны быть вдвоем.
Мне иногда казалось, что вам не нужен никто больше в целом мире, а теперь я вижу, что ему и целый мир не заменит тебя.
Это подло! Подло с твоей стороны так уйти и бросить всех нас. Бросить его.
Бросить меня.
Черт, как ты мог вообще так поступить? Это самая жестокая твоя шутка.
Умри я или кто-то другой из нас, было бы не так. Но вы двое...
В нашем доме больше нет зеркал, знаешь. Чтобы он не увидел свое отражение. Не увидел тебя. Смешно, да? Тебе может быть смешно. Самое обычное зеркало для него может стать зеркалом Еиналеж, потому что там он видит тебя.
Но мы-то видим его каждый день, видим его одного. И я, и Джинни, и папа... Мама плачет каждый раз. Она так вглядывается за его спину, что я все время боюсь, что он сейчас догадается, кого она ищет, и тоже обернется.
Если это произойдет, я не знаю, что случится с нашей семьей.
Я не могу быть в доме, с ним. Я ухожу во двор, или остаюсь в Лондоне, на втором этаже вашего магазина. Здесь все так, будто вы вернетесь через пару часов, веселые и с ворохом новых идей. Здесь это проще представить, чем дома, особенно в вашей комнате, которая теперь его комната.
Я остаюсь в Лондоне все чаще и чаще. Не могу возвращаться домой. В магазине много дел, нужно же восстанавливать торговлю, и ты представляешь, у меня это получается. Странно, конечно, я же хотел стать аврором, пойти в Аврорат, но за прошлый год мне больше всего не хватало вашего магазина. Наверное, ты был прав, я никакой не герой. Я просто приставучий младший брат, который ныл, потому что его не брали играть. Я не хотел, чтобы меня взяли в игру такой ценой, никогда не хотел.
Но вот я в игре, и я стараюсь. Стараюсь, чтобы ему было, куда выйти из комнаты. И чтобы мир не заменил ему тебя, но все же не раскололся и не рассыпался зеркальными осколками вокруг.
Наверно, он хотел бы, чтобы погиб любой из нас, кроме тебя. Иногда мне кажется, что погибнуть должен был я или Перси. За тот год все и так смирились с тем, что я погибну, это же было так вероятно, если вспомнить, что я был с Гарри и на нас охотились все Пожиратели, вместе взятые. Или Перси. Перси тоже отличный кандидат. Это было бы трагично, в его духе. И не было бы теперь всем так неловко, и самому Перси тоже.
Но погиб ты. И это хуже всего, потому что своей смертью ты убиваешь и его.
Я не могу видеть его таким. Кажется, что из него вынули все, что делало его тем, кто он есть, и оставили пустую оболочку. Он ходит, ест, спит, но если его не трогать, то он не будет этого делать. Как будто в нем что-то сломалось. Как будто он потерял самое важное. Джинни сидит с ним, но я не знаю, насколько ее хватит. Она молодец, Джинни, но она тоже потеряла тебя. А мама... Я боюсь смотреть на нее, потому что на любой шум из вашей комнаты она реагирует... Я не знаю, как описать тебе смесь надежды и ужаса на ее лице. Повезло, что ты не видишь этого. Повезло...
Гермиона часто говорит, что я не должен злиться, но я не могу не злиться. У меня не стало двух братьев из-за тебя.
Как ты мог так поступить? Как ты мог так поступить? Как ты мог так поступить?
Вернись. Скажи, что это была шутка. Очередная глупая шутка, как с медведем. Вернись.
Вернись к нам, Фред. Вернись к нам ради Джорджа.
Ради нас всех.

Твой повзрослевший брат Рон, который любит тебя, даже если и написал так много ужасных слов

Дорогой Фред...

Дорогой Фред...

Здарова, Фред, дружище! Возможно, тебе это покажется странно, но пишет тебе тот странный парень с Когтеврана, который увлекается маггловскими штучками. Логан Дэриан Ходжес-младший, если ты не забыл. Учился на том же курсе с Гарри Поттером и был даже старостой своего факультета как один твой старший брат Перси и как один твой младший брат Рон.
Я прекрасно помню тот день, когда впервые познакомился с тобой и с Джорджем. Помню, произошло это, когда я, зеленый первокурсник, бродивший по Хогвартсу и восхищавшийся им, наклонился за кем-то уроненной карточкой из-под шоколадных лягушек.  Наклонился... и тут же очутился вверх тормашками. А вы тут же появились передо мной, весело хохоча над собственной шуткой. Потом, правда, извинились и поставили меня обратно на ноги, объяснив, что эта ловушка предназначена для чванливых слизеринцев. С того дня я начал восхищаться вами.
Да, многие восхищались вами, двумя веселыми и никогда не унывающими близнецами. Я пытался подражать вам, следил за вами, но старался не быть таким же назойливым, как Колин Криви для Поттера, вырабатывая свой собственный стиль приколов над слизеринцами. Однажды я даже слышал, что в знаменитом списке заклятых врагов факультета Слизерина я занял третье место, сразу же за вами и Золотым Трио.
Я помню, как помогал вам против Амбридж, одним из первых вступив в группу, на которой вы пробовали свои Забастовочные Завтраки. О да, непередаваемы те ощущения от разбухшего до невероятных размеров языка и Рвотных Батончиков! Черт, а тот фейерверк, что вы закатили, когда улетели прямо перед носом у этой жабы? А те болота?! Флитвик даже похвалил вас за такое мастерство!
Никогда не забуду тот год, когда вы заведовали своим магазинчиком в Косом переулке. Кажется, я тогда скупил чуть ли не весь ассортимент, потратив все свои запасы! Вы были, парни, просто молодцы, весьма умело нащупали свою стезю...

А потом наступили мрачные времена, а в их заключении день, который назовут потом "Битва за Хогвартс". Говорят, мы его выиграли. Мне это почему-то не кажется. Ты, Криви, профессор Люпин... Многие тогда ушли от нас. Вместе с ними ушла и частичка нас. Нас, тех, кто любил вас. И это тяжело. Нам не хватает вас. Особенно твоему брату, Джорджу. Все стараются поддержать его, приободрить, но... Невообразимо тяжело сейчас смотреть на него, такого потерянного, ждущего чего-то... наверное, того, что ты подойдешь к нему сзади и похлопаешь по плечу. Черт, он даже сына назвал в честь тебя. Фредом. И парнишка действительно похож, ох как похож... И он даже вроде сдружился с моим Теддом. 
Однажды я слышал, как кто-то сказал, что было бы хорошо, чтобы вы вернулись в виде призраков, однако я велел ему заткнуться и держать свои мнения при себя. Почему? Потому что я читал в одной книге, что когда умираешь, то видишь свет... но если ты испугаешься его, то возвращаешься обратно в виде призрака. И живешь так до скончания веков, лишенный всех радостей жизни. Но ты молодец. Ты не испугался. Ты пошел на него, туда, в рай. И тебе там хорошо. И наверняка ждешь нас с вестями...

Твой поклонник и друг навеки, Логан Ходжес.

Я не верю в то, что тебя нет. Я не верю в то, что тебя нет. Я не верю в то, что вас нет... Я не верю в это...
    Я, Луна готова написать тебе эти строчки бесчисленное количество раз, произнести с бесчисленным количеством интонаций и по слогам. Ведь я просто: "не ве-рю, что не-т. Не-т. Не-т..." Эти слова отдаются эхом и пустотой. Они не существуют. Их тоже нет. Как и меня нет и ничего нет, потому что всего на свете нет, если нет тех, кто уходит от нас, если их больше не существует. Значит ли это, что их никогда и не существовало?
   Ты был и есть, Фредерик Уизли, вот в это я верю. Как и в то, что тебе сейчас хорошо и ты посмеиваешься над нашими бедами и горестями. Потому что какой смысл умирать, если и там приходится переживать за тех кого любишь, только уже совсем не можешь им помочь?
   Я не верю в смерть. Я не верю в жизнь без тех, кто ее покинул.
   А еще я надеюсь... Что все так, как я чувствую. Пытаюсь чувствовать. Чтобы все не было бессмысленно. Потому что иначе мне станет так одиноко. Так страшно. Потому что я забываю цвет глаз тех кто погиб... Я еще слышу их голос, вижу их улыбки, но мне не кажется что они войдут в дверь, что увижу на привычном месте, встречу, встретят... Я смиряюсь. Я не вижу. Как будто никогда и не было в моей жизни. Но было, были, я знаю! Сейчас в состоянии близкому к неспокойствию. Потому что твоя смерть - она убила не только тебя, а по цепочке всех нас. Ты не можешь этого не чувствовать и наверное посмеешься, пошутишь, чтобы нам было легче. И мы улыбнемся сквозь слезы, мы умерли с тобой, Фред, мы умерли с тобой. По цепочке и по ряду, ведь мы все, каждый, даже кажущиеся далекими, неразрывно связаны цепкой судьбой вот уже столько лет, дней, всю жизнь, даже еще не зная об этом. Ты был близок каждому, Фред. Каждому по-своему. Мы не общались много, вообще не общались. Но каждый раз, когда было, грустно, тяжело, страшно, видя твою и брата улыбку, шутки над самым страшным, понимаешь, что смерть ничто, когда есть такое. Настоящее. Спасибо тебе за это, Фред Уизли. А в самые темные времена именно ваши с братом и Ли голоса спали нас от безумия в доме Хогвартсе, резко ставшим тюрьмой, которую мы защищали. Спасибо, Фред Уизли...
   Твоя смерть она опустошает сердце, как и многие. Но видя каждый раз твоего брата... Мы разрываем себе сердце снова и снова. И знаешь, Фред, мы переживаем за него. Потому что знаем, что он это чувствует. Чувствует и не только от того, что ему больно, страшно больно, что тебя нет. Он еще и винит себя, страшно винит... И именно поэтому в вашем доме больше нет зеркал. Но все еще есть стекла, вода и ложки... Все это есть, а в этом есть ты, в отражении Джорджа. Ты погиб и забрал нас с собой, подвесил между миром живых и миром мертвых так диковинно и так страшно. Близнецы - это больше, чем просто братья, гораздо больше. Мне никогда не понять что вы чувствовали и мне страшно заглядывать в душу Джорджу. Я пытаюсь улыбаться ему, чтобы он понял, что все хорошо, его никто не винит, все хорошо. Ведь это и правда так. Но он не верит, Фред, не верит, совсем не верит. Это разрывает душу. Не хочется вообще ни во что верить. Это пишу я.
   Я всю жизнь старюсь верить и думать что те, кто нас оставил рядом и приглядывают за нами. Но видя эту жестокость, разделенные напополам души и судьбы, начинаешь сомневаться в своей радужной теории, Фред. Может это хорошо? Смерть так взрослит. А взрослеть (если не в сторону совсем занудства, ты же понимаешь, что это ужасно) всегда полезно.
   Но я продолжу верить. И поэтому передай моей маме, что у меня все хорошо. Ты дольше меня знаешь, чем она, передай, что я и папа очень ее любим и скучаем. Я часто пишу и ей. Но мне кажется эти письма не доходят. Прости, что так тебя использую почтальоном, там где писем и слов, кажется, нет. Но ты моя единственная надежда. Потому что вот уже сколько лет, а мне кажется мои письма маме не доходят... Наверное, она занята и опекает что-нибудь очень важное там, где сейчас. Ведь она очень, добрая. Но я ее не слышу сейчас и мне страшно. А только тебе из тех, кто ушел хочется довериться. Я тебе верю, Фред. Ты всегда был настоящим сыном, другом, братом, софакультетником... Для каждого свой и для всех один.
   Очень эгоистичное письмо выходит, Фред. Я устало извиняюсь. И устало говорю, что у меня даже нет слез. Я поплачу потом. Когда сама не буду ожидать. Вспомню всех, всё и заплачу, так что уже не остановишься. Главное быть в это время далеко от людей, чтобы никого не расстраивать.
   Ты был светом. Потому что я считаю, что красота и чувство юмора в гармонии спасут мир. А чувство юмора - это настоящая красота в душе, которая может утешить и заставить улыбнуться тогда, когда это кажется совсем невозможным. И никак иначе. Ты спасал его уже, когда был с нами и будешь спасать и еще. Просто уже немножко по-другому. Я тебе напишу еще. Я обещаю. Когда все будет немножко иначе со мной. И это будет уже другое письмо. Не такое эгоистичное, и которое я, наверное, не отправлю. Ты сам его прочтешь, стоя за спиной, как всегда делают те, кто уходят. Я так чувствую.
   Спасибо тебе за терпение, что читал это глупое письмо.
   Мы все взрослеем, мы все стареем, а ты все так же юн и весел перед нашими глазами. Я недавно узнала, что у меня будут близнецы... И мне страшно, Фред. Что с ними случиться тоже самое. Мне страшно и неловко тебе писать об этом... Это же какие-то девчачьи глупости и тем страннее писать это тебе... Но мне почему-то кажется там ты поймешь меня. Да, и так бы понял. Просто я бы не решилась. Да, и повода бы так переживать было бы куда меньше... Ведь я трусливо боюсь посмотреть в глаза Джорджу, когда скажу, что у меня не просто будут дети, а именно близнецы. Как вы с ним... Прости, что пишу об этом. Это, наверное, невыносимо больно. Бумага все стерпит, а что стерпят мертвые я не знаю...
    Но ты меня поддержишь и защитишь их? Моих детей? Мне очень важно слышать "да".
    Спасибо тебе. И прости. Мне так страшно впервые в жизни. Потому что теперь речь идет не только обо мне, а еще и о жизнях тех, кого я люблю, тех кто еще не родился, того, кого люблю больше жизни.
   Прости, что говорю об этом. Я очень жестокая все же. Потому что ты далеко и у тебя нет такой семьи как есть у меня... Вот теперь я плачу, Фред Уизли. Прости меня, прости всех нас. Мне страшно, я плачу, но даже не очень сильно, потому что нет уже слез... И не улыбаюсь, поэтому письмо и выходит такое сухое и бездушевное эгоистичной и трусливой Лавгуд, у которой ее собственные семейные проблемы сейчас перевешивают и вплетаются в твое и только твое, потому что иначе оно потеряет какую-то ценность, драгоценное письмо вникуда...
   Так жалко, что моей мамы не было рядом, когда я выходила замуж и не будет тогда, когда у нас с тем, кто все же решил взять меня в жены (что для меня вечно будет удивительно и радостно) уже появятся дети. Что тебя не было рядом, когда... Твоя семья всегда видит тебя рядом все равно, я знаю... Тебе все это слушать, наверное, очень больно, прости меня опять... Но оказывается тебе так хочется жаловаться, рассказывать без утайки все что на душе и происходит вокруг. Потому что тебя нет. Потому что ты есть, хоть и далеко. Ведь ты всегда улыбнешься и ткнешь в бок, мол все хорошо, а ты глупая и нервная, потому что положено. Ткнуть в бок, сейчас может и хорошо, что не можешь, а вот улыбку одного из братьев Уизли я бы хотела сейчас увидеть... И не одного, а единого целого. Кусок из жизни вырван. Не только вашей, но и нашей. На всех отражается и так сильно. Вас нет. Вашей мамы нет... Сестры и брата тоже почти нет, они ушли в свою семью и тем держаться. Я так хотела бы тебе это рассказать лично, смотря в глаза и улыбаясь, потому то на бумаге все не так имеет силу. Дружить не имея возможности опять же ткнуть элементарно в бок, так грустно порой... Ведь такой тычок часто не дает завыть от одиночества. Но сегодня мне все же уже не одиноко. Потому что я с тобой говорю. Фред Уизли, который был и есть в этой нашей жизни. И я улыбнусь ради тебя. Потому что знаю, что хотел бы. Потому что, наверняка, пошутил бы и предложил на рождение детей не говорить мужу как кого зовут и чтобы не знал доподлинно кто есть кто, до самого того момента как не смилостивюсь... Это смешно. Я улыбаюсь, хоть мне и хочется плакать. Ради тебя. И ради своих детей. Береги их тоже, хорошо?
   Эгоистичная, боящаяся того, что будет и есть, все также Полоумная, но даже замужняя Луна.

Фрэдди, сын мой...
Как ты там, без нас с мамой? Без своих любящих братьев и сестренки... Без Джорджа?
Сколько же невыносимо долгих дней прошло с того события, но его отголоски до сих пор с нами. Наверное, те эмоции, не покинут нас никогда. Я словно каждый раз, переживаю его заново... Все мы...
Знаешь, это ведь трудно... Чувствовать ту боль... Боль потери своего сына... Никогда, понимаешь, никогда, наша жизнь не станет прежней. Я и Молли, никогда не будем счастливы как прежде. Мы постоянно смотрим на эти чертовы часы, в ожидании того, что наконец появится стрелка с твоим именем... Мы постоянно ждем... Ждем чуда.
Чудес не бывает, правда? Нам с твоей мамой уже давно пора  в этом убедится. Ты никогда не вернешься, никогда...
Я не виню тебя в этом,нет. Ты ведь и сам, будь на то твоя воля, пожил бы еще лет сто. А может и все двести...
Знаешь, мне больно смотреть на Джорджа. Он уже не тот. Без тебя его будто нет. Будто бы он умер тогда, вместе с тобой. Пожалуйста, Фред, не мучай его так, ладно? Между вами ведь всегда была особая связь, она не прервалась, нет. Вам просто обоим необходимо почувствовать ее снова... Да, просто почувствовать...
Прости меня, своего глупого отца, за эти слова. Я просто не хочу потерять еще одного сына... Не хочу....
Чудес не бывает, Фред. Я понимаю, ты никогда не вернешься к нам. Уже никогда вас не будет двое... Веселых и озорных Фреда и Джорджа... Будет только Джордж... Грустная и молчаливая оболочка былого Джорджа, который умер с Фредом. Мне больно смотреть на него, больно... И больно вспоминать о тебе, мой любимый сын...
Ты и Джордж, всегда напоминали мне себя, в далеком прошлом. Такие же без башенные ребята, с кучей новых идеи...И я боялся того, что вы станете такими же как я, скучными и занудными рабочими среднего класса... О Фред, лучше бы вы такими и стали. Повторили мою судьбу, но жили!
Как же я хочу повернуть время вспять, и изменить всё. Быть там, рядом с тобой, и спасти тебя. Спасти тебя и Джорджа. Но ведь, чудес не бывает, и судьбу не изменить...
Твоя мама теперь постоянно задает мне один и тот же вопрос: "Почему Фред? Почему не кто-либо другой?". Она считает себя виноватой в твоей смерти. Я пытался ее переубедить, но... Ты же знаешь какая она у нас упрямая...
Недавно Билл приходил к нам, мы разговорились. Все уснули, остались только мы вдвоем. Он мне рассказал, что не может спать по ночам, от горя. Он сильно любит тебя.
Перси до сих пор сожалеет о сделанном, и как и мама, винит себя в твоей смерти. Он говорит, что он никогда не забудет тебя, и всегда будет тебя любить...
Чарли обжег руку, приучая нового дракона и вспоминая тебя. Он любит тебя.
Джинни плачет по ночам.Она тоже любит тебя.
Джордж... Джордж всегда любил тебя, и никогда не забудет...
И Чарли, и Рон, и Джинни, все они, все они и мы с мамой, и Джордж... Все мы все еще не верим до конца. Ты все еще шутишь, как всегда, и ты пошутил просто неудачно, затянул шутку... Но чудес не бывает, Фред никогда не шутит неудачно...
Тем не менее, мы всегда ждем тебя обратно, и верим в чудеса...
Твой любящий отец, Артур Уизли

Здравствуй, Фред!
Я скучаю. Очень тебя не хватает. Очень жду Рождества. Надеюсь, что последуешь традиции, и разбудишь с Джорджом все семью с самого утра. Но так уже никогда не будет, потому что тебя больше нет. Тебя нет…
Зачем ты ушел? Почему именно ты? Твой уход не так просто принять. С ним невозможно смириться. Но я смирилась и приняла. Прости меня за это. У меня не было выхода. Ты видел, какая мама сейчас? Хорошо, что не видел. Она винит себя, хотя сделала все что в ее силах. Я склоняюсь к ее мнению. Что тебя не надо было в Хогвартс пускать. Но ты бы этого не принял. Так что имеем то что имеем. Мама не виновата. Скажи ей. Пожалуйста, приди и скажи!!! Я очень боюсь, что она не справится.
А еще боюсь за Джорджа. Ему так трудно. Так больно. Одиноко. Джордж мало ест и всегда в вашей комнате, не выходит из нее даже не минутку. Помоги ему. Я хожу к нему, каждый день, много раз и пытаюсь ему помочь. Но я не ты, я не могу.
Ты не имел права уходить. Даже не попрощался. Так не честно. Нам трудно без тебя. Особенно Джорджу. Мы никогда не будем жить как раньше. Но справимся с этим.
Наверно, ты смотришь на нас и не доволен? Мы не улыбаемся, часто плачем и не разговариваем. Мы скучаем. Тебя нет, и больше не будет. Ты больше никогда не подшутишь над Роном, никогда не придумаешь вредилку. Тебя нет. Это трудно принять, но мы справимся. У них получится это пережить. Не обижайся на них, им нужно время.
Не хочу быть взрослой. Хочу назад. Хочу туда, где был ты. Там были улыбки. Сейчас я не улыбаюсь, но скоро начну. Уже не плачу. Прости, просто тебя нет! Понимаешь, тебя нет. В это не веришь, но это так. Тебя нет, но ты был. И все что у нас есть – это воспоминания. Я не забуду тебя никогда. Буду помнить. Пожалуйста, не уходи и из памяти.
Наша семья уже другая. Но мы справимся. Я в них верю. Им просто нужно время. Наверно, много времени. И не обижайся на Рона, он злится, но это пройдет. Думаю, это его способ справится с тем, что тебя больше нет. Будь ты здесь - все было бы по-другому,  все было бы проще. Но тебя нет.
Мне страшно. Знаешь, я смотрю на маму, папу, Джорджа, Рона, Чпрли, Билла, Перси – они переживают и стараются держать по дальше друг от друга.  И думают, что так они не мешают друг другу справится с тем, что ты ушел.  Они плачут и молчать. Они выбирают, как жить дальше. А у меня нет права выбора. Я должна им помочь и сделать все как раньше. Но ведь так как раньше уже не будет. Тебя нет – я это знаю. Ты ушел, но ты стал великим волшебником – о тебе будут помнить многие.
Письмо получилось странным. Не похоже на меня. Но я очень скучаю и понимаю, что не должна была бы так быстро принять, что тебя уже нет. Но ведь ничего не изменишь,  а семья как-то расходится по углам дома и каждый страдает, пытаясь не обрушивать свою скорбь на ближнего.  Но у нас все будет хорошо – я тебе обещаю! И хочу, чтобы ты знал. Надеюсь, если закопаю это письмо у тебя на могиле, то ты его прочтешь.
Твоя младшая, повзрослевшая сестра.

...Фред,
я думаю, это ужасно глупо, писать тебе письма, но, как видишь, я и правда изменился, раз пишу эти строки. Я больше не боюсь делать глупости, только не после того, что я уже успел наворотить. Пришло время собирать камни, так?
Хотя ты бы рассмеялся и сказал, что в моем случае - это скорее котлы, а не камни, и припомнил бы мои наработки законопроекта о стандартизировании днищ котлов. Кстати, это был очень важный законопроект, и Ассоциация Зельеваров поддержала меня в Министерстве еще тогда, до всех этих событий.
Ну вот а сейчас ты бы сказал, что я зануда.
Фред, наверно, я зануда. Но я стараюсь исправить это. Ты сам отметил, что я научился шутить. Это было последним, что я услышал от тебя, наверно, поэтому и запомнил.
Если тебе кто-то напишет, что я устроил сцену на твоих похоронах, то это не так. Хотя ты же и сам видел оттуда, где ты сейчас, я думаю. Я не знаю, как это случилось, я боялся, что истерика будет с Джорджем или мамой, смотрел на них, хотел, чтобы все прошло как можно нормальнее ради тебя, а потом - я даже не знаю, что произошло - но я начал кричать и все такое. Наверно, я просто понял, что ты теперь навсегда будешь отдельно от нас.
И понял, что это очень страшно - навсегда быть отдельно от семьи. В общем-то, я давно это понял, еще до этого, но никак не мог вернуться, прийти к отцу, я даже думал, что они не захотят со мной разговаривать, ты можешь себе это представить? Думал, что наши мама и папа не захотят меня видеть.
И боялся ваших с Джорджем насмешек.
Идиот, что еще сказать.
Хорошо хоть, к маю сообразил, что должен это сделать, несмотря на свой страх.
Я же гриффиндорец. Уизли.
И знаешь, так глупо получилось. Уходил вроде как я, а ушел на самом деле ты. Несправедливо. Лучше бы и правда это я ушел.
Дом не дом без тебя. Джорджу нужен партнер по сцене. Не сейчас, конечно, сейчас ему вообще ничто не нужно, но вообще. И я постараюсь, чтобы этот партнер у него появился. Конечно, я никогда не сравнюсь с тобой, да я и не хочу этого, но как считаешь, я же могу подавать вовремя реплики Джорджу? Я же ваш брат, а значит, не могу быть законченным занудой и моралистом.
А еще я хочу поделиться с тобой кое-чем, важным для меня. Думаю, тебе это понравится.
Фред, я собираюсь жениться. Мою девушку зовут Одри и мы ждем ребенка.
Спорим, ты не ожидал такого от своего слишком правильного и скучного брата?
Я уверен, что ты правильно поймешь меня, хотя и кое-кто скажет, что я должен подождать, пока выйдет срок после твоей... После того, как ты ушел. Но я думаю, что это-то как раз будет неправильно.
Маме нужно о ком-то заботиться, но Джорджу она делает только хуже, а Джинни сама заботится о ней...
Ты же знаешь нашу маму, Фред. Если рядом появится ребенок, она сможет прийти в себя. Или я просто хочу на это надеяться.
Ты же не обижаешься?
Если у нас родится мальчик, мы назовем его в честь тебя, Одри хочет этого не меньше, чем я.
Так будет правильно, я уверен.
Ты герой, Фред. Настоящий герой. Я горжусь тобой, и должен был сказать вам это раньше, а не читать нотации постоянно. Я скажу всем нашим, как горжусь ими и как люблю их. Непременно скажу, сегодня же.
Хочу верить, что ты тоже сможешь хоть немного гордиться мной.

благодарный тебе и любящий тебя брат, Персиваль Игнациус Уизли