...Мерлин Великий, у него есть тетка!..
   Не та предательница крови, опозорившая род Блэков - ох уж эти многострадальные Блэки, - но чистокровная ведьма, легенда и вечная узница Азкабана, о которой не любил вспоминать отец и которую любила мать - Беллатрикс Лестрейндж.
Малфой не был уверен, как оценить это явление - и сам факт родственницы, и ее внешний вид, когда она появилась в мэноре, - но мысль, которая его пронзила - "Мерлин Великий, у него есть тетка!" - он запомнил.
   Разумеется, он знал, что у него есть тетушка Белла: генеалогическое древо он выучил к девяти годам полностью, но одно дело знать и помнить что-то вроде ощущения тепла и света от склоняющейся над ним черноволосой, черноглазой волшебницы с сильным голосом и порывистыми движениями, которая позволяла ему вцепляться в собственный палец младенческой хваткой, и совсем другое - увидеть в материнской гостиной тощую как бездомный книззл, полубезумную арестантку в азкабанской робе.
   К счастью Драко, такой тетку он не увидел. Увидел позже, уже когда вернулся от кого-то, с кем проводил тот день - приведшую себя в порядок мадам Лестрейндж. И знакомство повторно состоялось.
   Рассматривая краем глаза Беллатрикс и нервничающего отца, Драко впервые задумался о том, что означает для магического мира возвращение в него первой леди Ближнего круга. И тут же отбросил эту мысль: что ему до магического мира, когда у него появилась тетя Беллатрикс?
   А в том, что она именно тетя Беллатрикс, он не усомнился - несмотря на внешнюю несхожесть вплоть до полной противоположности, она была его... Родней? Стаей? Семьей? Это нужно было выяснять.
   Что-то возникло между ними, натянулось и запульсировало - но до осознания себя кем-то несколько шагов.
   И Драко настороженно и незаметно разглядывал ведьму, застывше сидя за обеденным столом, где собрались Малфои и их гости.
   И потом всегда так выходило, что он ненавязчиво оказывался в библиотеке, в каминном зале, в гостиной в одно время с ней - незаметно и ненавязчиво. Тетя Беллатрикс была феноменом, загадкой - пугающей и потому отталкивающей и притягивающей одновременно. И Малфой с присущим всем Малфоям - и Блэкам! - любопытством наблюдал за ней, готовый ко всему, кроме того, что случилось.
   А случился Косой переулок, куда они с тетушкой отправились вдвоем.
   Инициатором прогулки была Беллатрикс. Конечно, Беллатрикс.
   ...Знаешь, Драко, я что-то засиделась в Малфой-Мэноре. Посмотри на мои руки, они бледнее прокисшего молока! Хочу себе прежний загар, а тебе - несколько презентов.
   Драко, крутившийся неподалеку, удивленно поднял голову и повел плечами. Не то чтобы тетя Беллатрикс обращала на него внимание до этого момента.
   А пока он удивлялся про себя, храня немного недовольное выражение лица человека, чьи мысли были безнадежно прерваны, мадам Лестрейндж переместилась к нему, обняла за плечи, для чего ей пришлось потянуться вверх, и несильно прижала к себе.
   ...Я очень давно не дарила тебе подарков, Драко. Хочу восполнить пробел.
   Ее шепот и рука в волосах ошеломляли - Беллатрикс было много, очень много. Она была везде в поместье, каждая комната несла в себе эхо ее быстрых шагов или хриплого смеха. Она подчиняла себе все - пространство, время, окружающих, и Драко не возразил против такого небрежного обращения со своими волосами.
    - Когда? - послушно спрашивает он, хотя должен спросить о том, не слишком ли рискованно покидать мэнор, когда она в розыске, не слишком ли поздно для подарков, ведь ему уже пятнадцать, а не пять...
   Сейчас - ведь он не занят. Он не занят, разумеется - обещание встретиться с Ноттом и Забини не то что забыто, а вообще исчезает из этой реальности.
   Нарцисса не подает признаков недовольства и прогулка с тетушкой - дело решенное. Драко опасливо косится на Беллатрикс, сохраняя надменность на лице, но про себя думает, что его тетушка и правда сумасшедшая - он бы на ее месте не вышел за ворота относительно безопасного мэнора ни за что.
   А еще его смущает фраза о подарках. Ну в самом деле, не собралась же она докупить ему презенты за каждый пропущенный ею день рождения или рождество - он довольно спокойно воспринимал отсутствие поздравлений от нее, понимая, что в Азкабане вряд ли продают открытки.
   Разнообразные варианты от того, что она хочет показать ему какие-нибудь темные артефакты, до того, что убьет по дороге - впрочем, последний не задержался даже при богатой фантазии Драко - крутятся у него в голове, пока он переодевается и спускается в каминный зал.
   Вокруг Беллатрикс кружит мать, уговаривая накинуть плотный плащ с капюшоном. В таком плаще о загаре можно забыть, зато первый же встречный волшебник, обладающий зачатками внимания и интеллекта, не станет тыкать палочкой в мадам Лестрейндж с криками: "Это она, она!"
   Драко не знает, хочет ли он, чтобы Беллатрикс пряталась под капюшоном, или хочет посмотреть на реакцию магов на улице - наверняка Блэковская сумасбродность, все она.
   ...Совместная аппарация заставляет его зажмуриться и покрепче вцепиться в теткину ладонь, чувствуя костлявые пальцы и на удивление острые ногти. Он открывает глаза в Косом переулке, средь бела дня, с самой разыскиваемой женщиной Англии. Вокруг деловито спешат по своим делам маги, не обращая внимания ни на Беллатрикс, ни на Драко.
   Вспышка ужаса сменяется непонятным спокойствием и жгучим азартом, как перед вылетом на поле, когда он слышит подбадривание капитана Флинта, и он слегка улыбается, опуская голову.
    - У вас есть конкретные планы? - Драко воспитанно предлагает тетушке руку.
   Мерлин Великий, у него есть тетка!..

...
   Пока Драко разбирается с тем, что отныне и бесповоротно с тетушкой Беллатрикс он на ты - и это заставляет его довольно встрепенуться и даже чуть улыбнуться, настороженно отвечая ей на слишком прямой взгляд агатово-черных и лихорадочно блестящих глаз - она уже готова предложить ему конкретные планы.
   Любит ли он читать? Да спроси она у него сейчас, любит ли он гиппогрифов или хорьков, он и то ответил бы утвердительно, слишком велик соблазн соглашаться с ней, и Драко кивает, тут же решая возразить на следующий ее вопрос просто из принципа и чтобы проверить, выйдет ли у него вообще.
   От ее радостной улыбки решимость спорить несколько угасает - и он позволяет затащить себя в магазинчик, полный старинных книжек, облюбованный теткой. Беллатрикс дерганно оглядывается, как будто не зная, куда себя деть, и Малфой сосредоточен больше на ней, нежели на книжках, хотя ради приличия и делает было шаг к одному из стеллажей. Очередной укол теткиных ногтей уже не является неожиданным - мадам Лестрейндж вся как шиповник, колючий и какой-то дикий, зато неожиданно ее поглаживание.
   Она не причинит ему вред - вот это до него доходит в этом пыльном закутке, пахнущем старыми пергаментами и типографской краской. Инстинктивно, Драко расслабляется и уже с большим энтузиазмом шагает за Беллой, тянущей их к неприметной дверце. Продавец окидывает их равнодушным взглядом и отворачивается.
   Постепенно Драко начинает нравиться эта игра в поход по магазинам. Беллатрикс вроде бы вовсе все равно, как он держит спину, ровно ли на нем сидит мантия, какое впечатление они производят. А еще он уверен, что если ему захочется что-то посмотреть поближе в одном из запланированных ею магазинчиков, она не станет его останавливать.
   ... Он с сомнением разглядывает потрепанную книжонку с сальным пятном на обложке, которая гласит, что в ней рецепты тысячи нераспознаваемых ядов, и думает, а не выпросить ли такой подарок да и отравить к Мерлину Поттера вместе с его ненавистными друзьями, когда голос Беллатрикс возвращает его из сладких грез.
    - Я люблю Зелья, - с неожиданным даже для самого себя энтузиазмом отвечает Драко, поворачиваясь к тетке и с интересом следя за переворачиваемыми страницами. - Там все зависит только от тебя - от твоей внимательности, сосредоточенности, способности следовать правилам... Не от удачи, - с гримасой говорит он и тут же легко улыбается - куда свободнее, чем на улице.
    - Профессор Снейп считает, что Зелья учат дисциплинированности, - решает поделиться он основной притягательностью для него зельеварения и с сомнением смотрит на Беллатрикс - почему-то ему не кажется, что она ценит дисциплину.
   Между тем роящаяся в книге ведьма останавливается.
    - Феликс Фелицис? - Драко хмыкает. Он прекрасно знает, что это за зелье - и что его приготовление весьма сложно. Он попытался сварить его на зимних каникулах, просто чтобы иметь лишний козырь в преддверии очередной игры против Поттера, но в итоге получил густо-желтую жидкость вместо прозрачно-золотой. Эксперимент над Крэббом показал, что никакой везучести сваренное Драко не добавляло, так что он вылил остатки и покорно проиграл. Но, может быть, Беллатрикс умеет варить это зелье?
   Признаться отцу или декану, что он уверен, будто проиграет Поттеру без Фелициса, невозможно, но зато тетка выглядит человеком, которого будут мало интересовать мотивы Драко. И он решает рискнуть, жалея, что не помнит, рассказывала ли мать об успехах старшей сестры в Зельеварении.
    - Ничем не пахнет. Я... Я не знаю, в смысле. Это программа ЖАБА, а я не настолько хорошо разбираюсь, несмотря на интерес к этому предмету, - он снова улыбается и хватается за обращенный к нему край фолианта, который держит Беллатрикс. - А ты умеешь его варить? Научи меня!
   Он тянет на себя книгу и смотрит прямо в глаза Беллатрикс - а потом как-будто что-то щелкает у него в голове. Он просит научить его варить какое-то жалкое зелье - хотя перед ним Беллатрикс Лестрейндж. Сама Беллатрикс Лестрейндж, пообещавшая ему подарки.
   Малфои не просят? К дракклам. Малфои не признают, что чего-то не знают? К гриндилоу. Малфои не нуждаются в помощи? Значит, он не совсем Малфой.
    - Тетя Белла, - это обращение срывается само собой, но он слишком увлечен своими мыслями, чтобы думать об осторожности и о том, а не последует ли за этим тычок палочкой под ребра, - научи меня чему-нибудь! Чему-нибудь, что знаешь ты, чему не научат в этой жалкой пародии на школу! Я не ребенок, я хочу заниматься Темной магией!.. А еще окклюменцией, чтобы все подряд не могли залезть ко мне в голову!
   Он отпускает сборник зелий и обхватывает теткины прохладные пальцы на обложке. Он наконец понял, что ему больше всего нравится в сегодняшней прогулке по магазинам - он действительно волен выбирать. Разумеется, отец всегда спрашивал Драко, что хочется ему, но он точно знал правильный ответ - и говорил то, что от него хотели услышать. С Беллатрикс он не знал даже этого - и так внезапно получал свободу волеизъявления, закрепленную даже магической Конституцией.
    - И я хочу эту книгу, будь она хоть сорок раз запрещена! - он снова дергает фолиант к себе.
   Кажется, он не повышал голос в магазине, требуя что-то, лет с четырех, когда отец пояснил ему, что Малфои так себя не ведут. Но он-то не только Малфой - ему можно.

...
   Драко жмурится и чуть опускает голову, вслушиваясь в тихие ласковые слова, пока тетка взъерошивает его тщательно причесанные волосы, позволяя ей это. Позволяет и гладить по лицу горячими ладонями, уже не думая о ногтях, способных сделать честь и какой-нибудь дикой кошке. Беллатрикс нравится его трогать, приходит ему в голову, и, несмотря на то, что он вообще не любит тех, кто нарушает его личное пространство, на мадам Лестрейндж это правило не распространяется. Как и вообще много других правил - он даже не уверен, что она не обходит с легкостью несколько законов физики, неподвластных и магии. Наверное, ей нравится быть не одной после Азкабана, нравится живое тепло, но эту мысль скучно додумывать, потому что намного интереснее и приятнее чувствовать, как от ее горячих ласковых по-матерински рук становится тепло щекам. Нарцисса перестала его гладить и как-то обнимать еще в прошлом году, стоило ему выказать свое недовольство - сын вырос и больше не нуждается в материнской юбке, но тетушке вряд ли есть дело до этого факта, но ее ласка не выглядит навязчиво-приторной, как щипание за щеки миссис Паркинсон - касания Беллатрикс просто есть и они подчеркивают то, что они не чужие друг другу. 
   Они стоят рядом, держась или держа эту книгу между собой, и Драко уютно с его сумасшедшей, опасной, чудовищной, жестокой тетушкой-убийцей и мучительницей. Потому что он знает, что значит семья для чистокровных волшебников, и сейчас точно понимает, что они с Беллатрикс - семья. Одна стая. Одна кровь. И ее теплая улыбка - для него, и мысль о том, что он может ее по-настоящему бояться - абсурдна и нелепа, как если бы ему сказали, что он должен по-настоящему бояться Нарциссу или отца.
   Он ждет, как отнесется женщина к его внезапной просьбе и думает, что это хрупкое наваждение может рассеяться как дым. Что если она сейчас рассмеется пренебрежительно и скажет, что ему вполне хватит школьной программы, то ему все это показалось - это взаимопонимание, ее внимательные глаза, которые будто душу переворачивают, впрочем. мягко и даже ласково, ища что-то свое, родное. Люциус слишком занят своими проблемами, его интересует только - как иногда, в плохие дни, кажется Драко - сможет ли его наследник обставить грязнокровку Грейнджер на занятиях и победить поттера в квиддич, и поскольку никакие старания Драко не приводят к долгожданной цели, ему кажется, что отец в нем разочарован. Мысль неприятная, от нее хочется избавиться, как и от послевкусия пренебрежительного невнимания в отношении к нему отца - так что Малфой на самом деле готов к тому, что и Беллатрикс равнодушно пожмет плечами или засмеется. В конце концов, он бы еще Темного Лорда попросил научить его зелья варить...
   Беллатрикс и правда смеется, сверкая глазами из-под спутанных кудрей - капюшон спал на плечи, но Драко тоже забывает о важности маскировки, поджимая губы в ожидании насмешливой и неприятной тирады в ответ на свою сумасбродную просьбу - остается только надеется, что тетушка не будет использовать столько сарказма, сколько иногда выливает на сына Люциус...
   Но ведьма обнимает его с удивительной для ее роста и комплекции силой и зарывается пальцами в волосы на затылке, чуть поглаживая. Он настороженно смотрит на нее сверху вниз - его тетушка такая маленькая! - и видит ее довольную улыбку. И слова ее звучат как победные фанфары - что ему сейчас до кубка школы. Да даже до самого квиддичного кубка - нет ровным счетом никакого дела. Он стискивает полузабытую книгу в руках, отвечая на широкую улыбку Беллы не менее широкой - он вообще не знал, что умеет так улыбаться.
   А потом лицо тетки искажается и превращается в лицо той незнакомой ведьмы, которую он видел на ориентировках Аврората - в лицо не тети Беллы, а Беллатрикс Лестрейндж.
   Ошеломленный Малфой напрягается, не зная, что он сделал не так - а особенно, не зная, что с ним теперь за это сделают, но тетушка подпихивает его в бок и отодвигает с... линии огня?
   Заметив в ее руке кривую толстую палочку, Драко сглатывает, оборачивается и невыносимо - как ему кажется - медленным движением лезет в чехол под мантией, чтобы достать свой боярышник. Он еще не понимает, что происходит, но уже вписал Беллатрикс в свой Ближний круг и потому инстинктивно хватается за палочку.
   Хищное выражение на лице тетки пугает его до нехватки кислорода, но этот страх он способен подчинить себя - впрочем, причина ее вспышки становится очевидна, стоит ему обернуться окончательно и услышать первые, обращенные к ним - и, возможно, последние в его жизни - слова продавца:
    - В-вы… ВЫ?! Но… Как? Вы…
   Ему даже становится жаль этого немолодого мужчину, который вжимается в стену за своей спиной, не отрывая взгляда от ведьмы. Короткое заклинание - и продавец уже корчится на полу, не сдерживая крика.
   Завтрак склизким комком поднимается к горлу Драко и он сосредотачивается на тихом и спокойном голосе своей тетушки, обошедшей его и обнимающей за плечи.
    - Тут важна ненависть, мальчик мой. Вернее даже не так. Важно желание причинить боль, заставить этого человека страдать.
   Он смотрит на мужчину у стены, царапающего короткими ногтями собственное лицо, оставляя кровавые борозды на щеках. В том, что он страдает, нет ни малейшего сомнения - страдает, потому что так захотела Беллатрикс...
   Рывок за воротник приводит Драко в себя и он переводит взгляд на одухотворенное и действительно сейчас прекрасное лицо своей тетушки.
   - К тому же, мой Круциатус известен на всю магическую Британию. Ты не испугался?
   Самодовольный смешок и изгиб бровей - как будто они обсуждают... ну, словом, что-то другое обсуждают.
   Драко смотрит в расширенные зрачки своей тетушки, на темно-красные губы на бледном лице, на спутанные волосы. Ему страшно как никогда в жизни не было - но не от того, что он испугался, будто Беллатрикс подвергнет такому же заклятию и его, или что она действительно спятившая садистка - вот это сейчас его вообще не волнует, как ни удивительно.
   Ему страшно, потому что неожиданно его просьба оказалась удовлетворена. Он хотел, чтобы с ним перестали обращаться как с ребенком? Мечтал стать способным темным магом? Надеялся, что однажды сможет обрести могущество заставить своих врагов страдать по-настоящему?
   Он в шаге от этого. Непростительное заклинание только что было применено на его глазах к волшебнику, не к пауку. Его первый урок - он ведь об этом просил?
   Беллатрикс исполняет его затаенные честолюбивые мечты походя, почти случайно - и не отказывает ему в продолжении уроков. Обращается с ним не как с помехой, с ребенком, который лезет не в свое дело.
   Драко испытывает головокружительный восторг. Ему наплевать на продавца, скорчившегося в углу, забытая книга зажата в руке автоматически.
   Он признан. Он свой. Пусть свой даже в их маленькой личной стае, где только он и тетя Белла.
   Дружба может начинаться по-разному. С разделенных конфет, с побежденного тролля, с выказанного доверия, а может и с пыточного проклятия, примененного к кому-то. Это непредсказуемо, неисповедимо, невероятно - просто бывает и так.
   И Драко облизывает сухие губы подстать теткиному движению, прижимает книгу по зельеварению к боку и прикрывает веки.
    - Нет, - врет он. - Просто не хочется, чтобы нашей прогулке помешали авроры.
   Снова вопросительно смотрит на Беллатрикс.
    - Ты... Ты хочешь его убить?
   Драко не уверен, что у него сейчас выйдет что-то похожее на Круциатус Беллы, но он запомнил каждое ее слово, в этом нет сомнений. Знать бы только, как научится испытывать по заказу это желание причинить мучительные страдания незнакомому человеку.
   Он накладывает на мужчину заклятие немоты, чтобы не созвать всю округу, и неуверенно разглядывает его одутловатое лицо и закатившиеся глаза. Наверняка тому теперь понадобится серьезная помощь колдомедиков.
   - Петрификус Тоталус! - он накладывает на мага заклинание почти не думая, просто не хочет, чтобы тот продолжал невнятной кучей копошиться в углу, на осколках столкнутой и разбившейся вазочки. - Непростительные заклинания же отслеживаются? Нам пора домой, да?
   Пожалуйста, скажи да, - молит он про себя. Он не готов опять потерять тетку на долгие пятнадцать лет - и мысль о том, что в данном случае он вполне может разделить с ней часть срока как соучастник, в голову ему не приходит. Поход дал ему многое - едва не больше, чем он может вынести, и это требует осмысления в рациональной вселенной Драко Малфоя - даже если он немножко Блэк.
   У них с Беллатрикс должно быть много времени друг на друга - и поэтому ему кажется, что сейчас они должны не встречаться с ополоумевшим авроратом. Блэковские инстинкты визжат в глубине подсознания, что они оба должны остаться и показать мракоборцам, кто в Англии хозяин, но малфоевская прирожденная осторожность велит уходить.