Быстрый, грациозный рывок - секундная задержка, чтобы грубо схватить повыше локтя провинившуюся ведьму, и блаженная пустота, неизвестность.
Тело протискивается в воображаемую узкую трубу, после чего ноги, наконец-то, касаются такой необходимой твердой поверхности.
Стальная хватка разжимается и крепкая рука рефлекторно подталкивает безвольное тело, не позволяя ему удержаться на весу.
Тишина. Напряженная, давящая на виски тишина...

Как ты посмела, Беллатрикс? Ты. Та, которой я доверял... чуть ли не так же, как и себе самому... Ты подвела меня. Не оправдала надежд. Заставила меня, усомниться в правильности своего былого отношения к тебе... Я знаю, ты пойдешь на всё, ради того, чтобы восстановить свое прежнее положение, ради того, чтобы вернуть к себе утраченное доверие. Я воспользуюсь этим. Сполна. А ты заплатишь за то, что вынудила меня признать собственную ошибку - я не должен был выделять тебя среди других, точно таких же, как и ты - беспомощных, жалких растяп...

Злость, наполняющая Волдеморта, была умело скрыта личиной спокойствия и рассудительности. Стоя спиной к Беллатрикс, он медленно втянул воздух сквозь носовые щели и выпрямил прямую спину, после чего высокомерно, неторопливо повернулся через правое плечо, держа в руке волшебную палочку. Мантия, задрапированная множеством слоев на его теле, струилась до самого пола, создавая впечатление чего-то по-настоящему непроницаемого и зловещего, словно сама тьма окутала Повелителя Пожирателей Смерти, который, не долго думая, устремил взор на притихшую ведьму. Его любимица, - Нагини, - до этого находившаяся где-то во мраке комнаты, тягуче вынырнула из бездны и потянулась к нему, тихо нашептывая:

- Вы чувствуете ее панику, Хозяин? Это говорит о многом...
Волдеморт резко повернул к ней голову. Его красные глаза гневно сощурились, отчего создавалось впечатление, что он он видит всё насквозь. Так и было. Всегда. Ничего не могло укрыться от его пытливого взора. И никто не мог укрыться от его смертоносного гнева.
Но лишь криво ухмыльнувшись в ответ на слова своей наперсницы, Волдеморт вернул взор к лицезрению пожирательницы и строго решил для себя - одно ее слово, одним намек на оправдание, и ярость, сдерживаемая им на протяжении всей тишины, выльется во что-то поистине ужасающее...

- Повелитель... - подписала свой приговор Беллатрикс.

Бесование, словно в замедленной съемке, вылилось волной неконтролируемой мощной магии, пылающей волной направляющейся к пожирательнице. Волшебная палочка лишь слегка дернулась в руках Темного Лорда, а его губы и вовсе не двинулись, в попытке произнести хоть какое-то заклинание. Невербальная магия. Внушительная. Могущественная. Подпитываемая гневом и разочарованием.

И без того темная комната, полностью погрузилась во мрак, а воздух стал настолько тяжелым, что легкие сдавливало неконтролируемыми спазмами, вызывающими нехватку кислорода.
Где-то на задворках сознания, в голове Лорда еле слышимым шепотом пронеслось - Tormentius - и это значило одно - приступ страшной агонии, не поддающейся описанию, вот какая участь была уготована для Беллатрикс. Многие умирали под действием этого проклятья. Но Волдеморт не собирался предоставлять провинившейся возможность вот так просто и быстро распрощаться с жизнью. Он хотел сполна насладиться ее страданиями, чтобы потом - замученную и униженную - оставить истекать кровью на грязном полу в полной темноте, в полном одиночестве, полной отчаяния...