Еще с прошлого года Лис особенно хорошо запомнились часы, отведенные для изучения древних рун. Курс продвинутых рун вообще выбирают немногие - альтернатив этому факультативу предостаточно. Зельеварение, к примеру. Увлекательно, практично, перспективно. Лис бы и на него записалась, да вот только время совпадает с рунами. А уж если за что браться, так вести дело до конца. Хоть иногда здесь и вталкивают - Лис признает это в здравом уме и светлой памяти - полнейшую, загадочно-историческую чушь.
Что вообще из себя представляет курс древних рун и зачем он сдался Лис, у которой и без скандинавской символики голова забита не тем, чем надо? У Лис большие планы на будущее. А в эти самые планы входит и рунопись, являясь неотъемлемой составляющей старинных магических трактатов и сборников полоумных авторов, которые считали своей святой обязанностью оставить после себя труды именно в таком символически-зашифрованном виде. Вот и получается, что если Лис будет знать что-то, чего не знают другие, ее ценность повысится в разы. Это по ее скромному мнению, разумеется. Что там и у кого в приоритете не знают и Мерлин с Морганой.

Когда за пять минут до начала урока Лис занимает свое место за последней партой, в классе народу не больше, чем на улице в самый дождливый день. Профессор Бабблинг терпеливо выжидает еще десять минут, но потом все же откладывает книгу в сторону и со вздохом обводит собравшихся хмурым взглядом. Не то, чтобы Лис все лето с нетерпением ждала этой минуты, чтобы увидеть старый сработанный коллектив, обменяться объятьями и новостями, оценить все изменения во внешнем виде и тому подобное. Но шесть человек. Шесть! Лис совсем не была уверена, что миссис Бабблинг, хрупкая темноволосая женщина с невнятной речью, сможет выдержать такой удар судьбы. Куда делась остальная, стоит заметить, большая часть коллектива - остается загадкой.

- Это все, кто решил продолжить посещение моих занятий? - голос у Батшеды сухой и ломкий, такой, будто она пережевывает каждую букву в отдельности. Если слушать ее лекции в первый раз, можно вполне себе усомниться в ее компетентности. Но все они здесь давно и отлично знают, что Бабблинг прекрасно знает свое дело. Да, она несколько своеобразна. Но стоит хорошенько постараться, чтобы отыскать в Хогвартсе идеального преподавателя.

- Да, профессор. Вот список тех, кто отказался от факультатива в пользу других предметов, - пятно каштановых волос подплывает к кафедре, протягивая Батшеде стопку пергаментов, и только ленивый не сможет узнать в этой чересчур правильной девушке Гермиону Грейнджер. - А это их объяснительные, - невозмутимо поясняет Грейнджер, указывая непонимающему профессору на оставшиеся пергаменты, и ровной походкой возвращается за свою первую парту.

- Она их шантажировала что ли, - тихо бормочет Лис и только сейчас замечает Малфоя, который, по всей видимости, с не меньшим интересом наблюдал за этой сценой.

Вид у Малфоя, мягко говоря, болезненный. Лис и сама не может похвастаться отменной внешностью и бодростью - это лето высосало из нее все соки. Но она хотя бы делает вид, что в порядке. Малфою же это несвойственно. На осунувшемся за лето лице острые скулы и нос видны еще сильнее, резче. Губы стянуты в узкую полоску, но почти не напряжены. Лис знает, когда Малфой злится или насторожен. Сейчас он, можно сказать, расслаблен и определенно где-то не здесь.

Тем временем, профессор Бабблинг не теряет времени даром и активно выводит палочкой название сегодняшней темы в воздухе. Она вообще не любит пользоваться доской. По всему периметру кабинета, по форме - круглому, на стенах закреплены различные пергаменты всех размеров и даже страницы из книг, на которых по большей части - изображения рун и сцены из скандинавской мифологии. Несколько видов рунического алфавита также развешены на стенах, а некоторые для удобства прикреплены к партам. На контрольных работах весь материал волшебных образом исчезает, конечно. Но изобретательность студентов всегда находит лазейку в консервативных школьных правилах.

- Наша задача на сегодня и следующие два занятия состоит в том, чтобы понять, что из себя представляет Хексинг и как научиться создавать хекс-знаки, - профессор старается говорить медленно, отчетливо произнося каждое слово. Повторять она не любит, но даже если бы и повторяла, Лис не уверена, что Макмиллану это хоть как-то поможет. Он ходит на руны уже третий год, как и сама Лис, но результатов у него на отвратительно с плюсом. Вот и сейчас - Эрни потерянно смотрит, как Голдстейн и Корнер что-то усердно записывают в свои пергаменты, и только еще громче вздыхает. Лис это не столько раздражает, сколько приводит в недоумение. Зачем выбирать предмет, который не вызывает у тебя и доли энтузиазма? Вот Майкл и Энтони умело создают иллюзию деятельности, хотя каждое домашнее задание по рунам готовят вместе с Лис, аргументируя это своей заботой о ней. А то мало ли - наделает девочка ошибок, а им потом за нее краснеть. Как же, подлизы еще те.

- Хексинг - созидательное и новаторское магическое искусство. Символы, используемые в этой магии могут быть очень личными и специфическими. Использование хекс-знаков практиковалось с древних времен, в дохристианской Германии. Эти знаки и практики, с ними связанные, передавались в устных преданиях. Мужчина мог узнать о них только от женщины. Женщина - от мужчины.

Лис аккуратно записывает все в свой пергамент, невольно поглядывая на Малфоя. Почему-то слова, которые произносит Батшеда, трансформируются в голове у Лис в нечто совсем иное. В нечто, упрямо ассоциирующееся с Драко. У нее с ним тоже - очень лично и специфично.

- Маг разрабатывает знак, создает его, проявляя при этом магическую волю, затем заклинанием заряжает его. Сочетание графического исполнения и устного выражение воли, является в основном принципом рунной магии. Хексенмейстер Ли Ганди утверждал в своей книге "Странные переживания", что колдовство - это проекция во вселенную модели, которую колдун желает материализовать. Здесь основной принцип тот, что поддерживаемый образ должен быть послан достаточно далеко для того, чтобы привлечь к себе необходимое для материализации количество энергии.

Сейчас Лис тоже спроектировала бы какую-нибудь особенно гневную мысль на Малфоя. Она старается не обращать на него внимания - почему-то заговорить первой кажется ей дико сложным или непривычным после столь длительного перерыва - но острая коленка Малфоя врезается ей в самое бедро и наверняка вечером Лис придется сводить огроменный синяк. Тем не менее, она молчит. Может, потому что не хочет начинать разговор с негатива. А может, потому что, несмотря на остроту, колени у Малфоя теплые, и Лис хоть как-то чувствует его, зная, что он еще живой, дышит, а не превратился в статую.

- Традиционно хекс-знаки заряжались устными заклинаниями, но с точки зрения практической магии, собственные формулы, выражающие магическое намерения будут более эффективнее, чем те, которые можно найти в книгах.

Лис с Малфоем всегда занимают последнюю парту. Сам кабинет маленький и рассчитан на двенадцать человек. Поэтому нельзя сказать, что их не слышно с первого ряда - очень даже слышно, как показывает практика и три отработки кряду. Но парты еще и узкие, так что, если не брать в расчет толчки локтями и пролитые чернила, приватное общение вполне себе даже возможно. Вот и сейчас, Лис отодвигает пергамент в сторону, от греха и малфоевых ручищ подальше и склоняется к его уху.

- Если начать прямо сейчас, то к концу урока сможем незаметно подменить все пергаменты у тех сонных мальчишек, - Лис водит пальцем в воздухе, указывая на парней перед ними, - и даже у Грееейнджеер, - намеренно мягко растягивая фамилию гриффиндорки, Лис тихонько смеется и склоняется вниз, почти прижимаясь щекой к поверхности стола, пытаясь словить взгляд Малфоя. Такие безобидные развлечения всегда помогали его расшевелить. А так как работать в молчании Лис устала, пора было выводить слизеринца и его табун розовых лошадей из пудрово-белых облаков.

Все то время, пока Малфой так нагло и обольстительно врет профессору Бабблинг, Лис смотрит восхищенно, хоть и едва сдерживает подступающий к горлу смех. Он выделывает подобное не в первый раз, но почти всегда удачно. Баллы для их факультетов Малфой обычно зарабатывает одной лишь своей улыбкой. Ну, а на что еще может купиться Бабблинг? Для всего остального у нее есть Грейнджер с Лис. А вот Малфой - нежное молоко с медом для ее сухого сердца - бесценен.

- Ты прежде чем властвовать, научись делиться, Малфой, - усмехается Лис и качает головой, все-таки поражаясь тому, как у него выходит дурить голову таким почтительным дамам.

Лис вообще удивляет, что Батшеда еще окончательно не прибрала Малфоя к своим костистым рукам. Лис представляет, как Малфой с кислой миной сидит за партой самого профессора, каждые несколько минут исправно кивая головой и вставляя свои непередаваемо-ценные замечания. А Бабблинг в это время поправляет сползающую с его плеч вязаную шаль и охает над ним, как птица над гнездом. Первой бы не выдержала Грейнджер, думает Лис и уже сейчас точно знает, чем можно вывести из себя гриффиндорскую умницу.

Закончив читать первую часть лекции, профессор Бабблинг бодро взмахивает палочкой и левитирует по одному учебнику за каждую парту. Ее глаза привычно горят от нетерпения вложить в головы учеников новые знания, а пальцы сами собой вырисовывают на столе круги с завитками, по всей видимости, имитируя руны. Лис бы может и не замечала подобных мелочей, но краем глаза уловив постороннее движение, она уже не может остановиться и переключить свое внимание на что-то более важное.

Как, например, на огромных размеров учебник с весьма тривиальным названием, который с грохотом падает на середину парты, задевая при этом локти Лис и Малфоя. Последний, впрочем, настолько занят рисованием крючочков, что даже не смотрит на инородный предмет, вторгнувшийся в их мирок.

- Перед вами "Расширенный курс перевода древних рун", который рассчитан на два года. С ним мы и будем работать сегодня, - Бабблинг чертит в воздухе номер страницы и призывает к себе свой экземпляр. Все мысли Лис занимает лишь то, кому из них придется таскать этот талмуд на все последующие занятия. Его хоть и можно уменьшить в разы, но мороки от этого не меньше. Приходится учитывать и тот факт, что переложить эти заботы на Малфоя маловероятно, а значит, неутешительный вывод вырисовывается сам собою. Лис лишь смиренно вздыхает и вновь пододвигается к Малфою.

- Оторвись на секунду от своего творчества, - Лис буквально закрывает собой всю работу Малфоя и в довесок к этому отбирает у него перо. Чтобы, не приведи Мерлин, не начал рисовать на ее коже, как в прошлый раз. - У меня для тебя есть занятие поинтересней, - заговорщически улыбаясь, Лис достает чистый пергамент и выводит на нем всего три слова - "Грейнджер будет в восторге".

- Как вы можете заметить, символика хекс-знаков довольна разнообразна. Просмотрите основные схемы построения, а затем запишем некоторые особо важные моменты.

Лис и Малфой не замечают ничего, выходящего за пределы их парты, но Батшеде похоже все равно. Бабблинг обводит цепким взглядом класс, но не найдя к чему придраться, решает докучать Грейнджер - садится к ней за парту и доверительным тоном делится собственными секретами успеха в составлении формул, тем самым освобождая учеников от надобности задыхаться своим шепотом.

- Если мы хотим отвлечь Грейнджер, то нужно и мыслить, как Грейнджер. Давай же, Малфой. Ты ведь наверняка не раз хотел это сделать, - глаза Лис невероятно широко раскрываются, показывая ее истинную степень заинтересованности. Она разве что губы не облизывает в предвкушении. - Ты ведь в состоянии начеркать Грейнджер любовное письмо? Пусть гадает, кто из присутствующих ее принц. А уж пока она будет оборачиваться, времени хватит и на десять подмен. - Лис откровенно ликует, едва слышно посмеиваясь куда-то в шею Малфоя. - Или можешь продолжать рисовать, а я сама все сделаю. Но только подпишусь уже твоим именем, - Лис и не думает брать Малфоя на слабо, но выйти все может действительно забавно.

Пока Бабблинг занята копанием в голове у Грейнджер, все остальные заняты чем угодно, но только не рунами. Трое парней впереди того и гляди сдвинут свою парту с партой Лис и Малфоя, чтобы уж точно не пропустить мимо себя ни одной сплетни или даже заговора. И если Малфой отваживает их хмурыми взглядами, то Лис, наоборот, играет бровями и, склонив голову набок, широко улыбается, отчего Эрни мило краснеет, а Майкл и Энтони начинают нарочито серьезно перешептываться. Лис удивляет, что последние двое так и не привыкли к ней за шесть лет совместного проживания в одной башне, но ей эти развлечения только на руку, потому что обстановка в классе совершенно не располагает к учебе, и если бы не Малфой, который упрямится, как маленький ребенок, Лис бы точно погрузилась в сон.

Одно только выражение его лица стоило всей этой затеи. Сейчас Малфой выглядит так, будто Лис предлагает ему взять Грейнджер в жены, а не написать анонимное письмо, которое та, возможно, выкинет сразу же после занятия, не забивая себе мысли лирикой. Но Малфой, кажется, считает иначе, потому что его дикий взгляд и судорожно дергающийся кадык делают его похожим на необузданного скакуна, при малейшей преграде встающего на дыбы. По правде говоря, увидеть Малфоя в таком состоянии - большая редкость, поэтому Лис радостней вдвойне. Ей нравится, когда люди ведут себя необычно. А для этого нужно всего лишь создать соответствующую ситуацию.

- Мы же оба понимаем, что тебе нравятся сумасшедшие, - с ленцой произносит Лис, уверенная, что Малфой поймет о ком идет речь. Да и как тут не понять, когда он каждое утро совсем не по-малфоевски дырявит взглядом Лавгуд, которая за обеденным столом сидит через два места от Лис. На ее взгляд, это весьма мило и даже романтично. Но не скажешь же об этом Малфою. Его тогда успокаивать придется дольше, чем после стычки с Поттером.

Лис усмехается, но тут же прячет улыбку, замечая строгий взгляд Батшеды, которая неизвестно когда успела занять свое место в середине класса и взять-таки управление этим маленьким баркасом на себя. Бабблинг с усилием проговаривает слова, что весьма несвойственно для нее, и продолжает лекцию, вместе с тем как-то горделиво посматривая на Грейнджер, так, словно она забрала малышку из детского дома и воспитала из нее такую вот умницу. Мерлин пойми этих учителей.

- Итак, рассмотрим, из чего состоят зоны хекс-знаков. Диск или круг хекс-знака символизирует всю вселенную. Вот почему все хекс-знаки должны быть круглыми. Фоновый цвет круга почти всегда бывает белым, символизируя абсолютный вакуум пространства. Это тот вакуум, где воля и мысль хекс-мастера должны свободно путешествовать, чтобы выполнить свою работу.

Не к месту думается, что у Макмиллана-то с вакуумным пространством проблем не должно быть - у него как-никак оба полушария находятся в полузаполненном состоянии. Но Лис отвлекает Малфой, который героически решил принести себя в жертву ради общего дела, аргументируя это своей незаменимостью. Лис лишь сдерживает улыбку и, оставив перо записывать лекцию, притягивает к себе незаконченную работу Малфоя, которая, к слову, выглядит очень достойно. Ее пальцы все еще перепачканы чернилами, что ужасно нервирует Лис, но, надо признать, некий шарм в этом аристократичном марании все же присутствует.

- Раз уж ты так благородно берешь на себя такую ответственность, то не буду тебя отвлекать, - Лис шутливо склоняет перед Малфоем голову, точно зная, что не упустит шанса разнообразить чем-то особенно аморальным и вопиюще непристойным творческие планы Малфоя на это письмо. Вообще, ей жутко интересно, что же там в голове у Малфоя, и как он, не приспособленный к суровой романтической стороне жизни, будет изливать свою мнимую любовь к Грейнджер на бумагу. - А вот и инструмент злодеяний, - перехватывая поудобнее, Лис кончиком пера проводит от бровей Малфоя вниз по переносице и чуть пощекотав кончик носа, передает перо его законному владельцу, который смешно морщит нос, не привыкший к таким изощрениям.

-  Знаки, не делящиеся на зоны, оказывают прямое влияние на объективную вселенную. Они полностью "пропитывают"ее. Те знаки, в которых внутренний мир отделен от внешнего - субъективная вселенная от объективной, - обычно предназначены для прямого магического воздействия на один из этих миров.

Вот сейчас-то здесь совершится воздействие покруче всяких там рунических совершенствований, думает Лис, с улыбкой наблюдая, как Малфой наглаживает чистый пергамент, словно своего филина. В голову Лис закрадывается ошеломляющая мысль о том, что ему и правда может это все нравится. В том смысле, что Грейнджер. Собственно, почему бы и нет? Может, у Малфоя любовь именно так и проявляется - в постоянном отрицании.

Но, разумно заключив, что слишком усердно пытается свести Малфоя с кем бы то ни было, исходя из своего эгоистичного желания увидеть бегающего за невзаимной любовью слизеринца, Лис переключает свое внимание на впереди сидящую троицу. Заметно успокоившуюся троицу, что Лис не вполне устраивает, так как Малфой теперь полностью загружен любовными хлопотами.

Максимально придвинувшись к краю парты, Лис склоняется к уху Голдстейна и спрашивает не занят ли он сегодня вечером. Развлечения - это, конечно, весело. В отличие от патрулирования коридоров в одиночестве. Энтони невесть какой собеседник, но все же лучше, чем пинание ночного воздуха в компании приведений. Потому, как только Лис слышит нужный ей ответ, она в знак благодарности аккуратно заправляет Голдстейну прядь волос за ухо и возвращается в прежнее положение, уверенная в том, что ее планы на вечер не так уж безрадостны.

Малфой же что-то бормочет себе под нос. Что-то, что Лис и не думает переспрашивать. Но он, будто осененный идеей мирового захвата, тычется своим острым носом ей в висок и буквально угрожает, на что Лис слегка отодвигается и с прищуром глядит в серые глаза.

- Разумеется, завалишь, Малфой. Если будешь играть в поэта весь оставшийся час, - Лис картинно вздыхает и, разложив локти по всей ширине парты, подпирает ими щеки. Ее забавляет, что Малфой выглядит растерянным, из-за чего и выдвигает такие несерьезные претензии. С чернилами на пальцах и поджатыми губами он кажется очень уютным и по-детски искренним. - Хочешь, буду твоей музой. Давай, представь и опиши что-нибудь приятное, а в конце просто припиши имя Грейнджер.