В спальне матери пахло камфорой и ландышами. Панси, не шевелясь, сидела в кресле у кровати, вслушиваясь в едва различимое дыхание Элоизы.
Тяжелые шторы были задвинуты, чтобы не усиливать мигрень миссис Паркинсон, и Панси казалось, что она сидит здесь уже целую вечность или две, что за стенами комнаты сменились поколения, Хогварст превратился в руины, а из памяти магов исчезло само имя Мальчика-Который-Выжил.
Панси представляла, как она выйдет из комнаты, подобно Рипу Ван Винклю, никем не узнанная, не имеющая никакой истории и заново создаст себя, чтобы не быть больше парией, отщепенкой...
- Мисс Паркинсон, хозяйка, внизу сэры... Они пришли с важной бумагой и требуют вас, - старая эльфиня, нянчащая еще саму Элоизу, угодливо согнулась в дверях, не решаясь говорить достаточно громко.
Однако хозяйка услышала, приоткрыла глаза и изящно потерла виски, морщась от боли.
- Панси, детка, едва ли я смогу встать... А если бы и смогла, эти мужланы из Аврората сведут меня в могилу. Прими их ты. Кажется, им остался всего один этаж...
Панси, против своего желания обрадованная возможностью покинуть полутемную комнату, в которой, даже несмотря на июньскую жару, стояла неприятная прохлада, живо поднялась, одергивая юбку. Миссис Паркинсон внимательно посмотрела на нее.
- Детка, ты плохо выглядишь, - прошелестела мать. - Совсем забросила себя, волосы совсем развились, губы сухие... Приведи себя в порядок прежде, чем спускаться: ты должна произвести самое приятное впечатление. С аврорами всегда приходит специалист из Министерства, постарайся понравиться ему, кто знает... Теперь это весьма выгодная партия для нас.
Панси, уже почти вышедшая из комнаты, стойко восприняла критику своей внешности, но на последних словах матери не сдержалась.
- Даже не собираюсь строить глазки этим подлецам, которые смеют угрожать двум женщинам, в то время, как их муж и отец в тюрьме!
- Вот именно! К несчастью, в тюрьме, -  отчеканила Элоиза, приподнимаясь на подушках и блестя глазами. - Если бы твой отец благородно погиб, нас бы хотя бы жалели! И если бы он погиб, я бы сама сошла вниз и строила глазки, как ты выражаешься, этим подлецам! А теперь ты немедленно сделаешь все возможное, чтобы выглядеть хотя бы немного привлекательно и будешь улыбаться так, как будто от этого зависит твоя жизнь! А если после обыска ты заметишь пропажу какой-нибудь безделушки, то не поднимешь скандала, как в прошлый раз, а предложишь чая доблестным стражам правопорядка!
Звук, с которым Панси захлопнула за собой дверь материнской спальни, прокатился по этажу подобно мушкетному выстрелу.
Домовиха предусмотрительно испарилась заранее, но теперь снова объявилась и выглядывала из-за напольной амфоры севрского фарфора.
- Спрячь все парадное серебро, оставь только самое дешевое... Убери с глаз те гобелены в библиотеке и если я замечу, что на коврах остался хотя бы один-единственный след, будь готова убираться прочь к своим свободолюбивым родичам, -  прошипела Панси, демонстрируя прекрасную выучку на факультете Северуса Снейпа.
Пока эльфийка в полуобморочном состоянии пыталась аппарировать, чтобы исполнить приказы, мисс Паркинсон вздохнула побольше воздуха и ступила на первую ступеньку парадной лестницы, ведущей вниз.

- Итак, чем обязана? - она сложила руки на груди, разглядывая семерых... нет, шестерых авроров в форменных мантиях и одного невысокого мужчину, смутно ей кого-то напоминающего. Ах точно, вылитый Уизли. Впрочем, она ожидала... Ну, например, живописных лохмотьев, а потому весьма пристально оглядела его мантию, обувь, воротничок рубашки, виднеющийся из-под мантии...
Подумать только, Уизли в ее доме. Малфой бы смеялся до упаду.
- Осторожнее, это китайская ваза эпохи Мерлина, вы... осматривали ее в прошлый раз, - от созерцания Уизли-отца ее отвлек один из авроров, слишком уж деятельно вертящий в руках означенную вазу: именно по поводу пропажи пары этой самой вазе в прошлый раз Панси устроила нешуточный скандал и требовала обыска самих обыскивающих. - Пойдемте, я проведу вас в оставшиеся комнаты. И сделайте одолжение, не топчите сверх необходимого.
Высокомерно задрав нос, Паркинсон принялась подниматься обратно на второй этаж, с каждым шагом ожидая услышать позади себя звон какой-нибудь разбитой статуетки.
Эльфийка, уже относительно пришедшая в себя, материализовалась позади авроров и проворно спрятала под застиранную наволочку ту самую китайскую вазу.

Панси остановилась у двери в первую комнату, котоую ждал обыск, и, насупившись, посмотрела на сопровождающих.
- Библиотека, - неприветливо объявила она. - Ну?

Кажется, Уизли тоже раздражали авроры, топочущие следом за ним, по крайней мере, он отослал их прочь. Персефона чуть улыбнулась, прогоняя проблеснувшую на ровном месте симпатию к мистеру Уизли.
- Вы здесь одна, мисс Паркинсон? Не боитесь принимать в своем доме стольких мужчин? Отчего ваша мать нас не встретила?
Паркинсон аккуратно прикрыла дверь в библиотеку, отсекая себя и чиновника от гомонящих внизу авроров, а затем медленно обернулась, прокручивая в уме только что услышанную фразу.
Уизли выглядел полностью сосредоточенным на осмотре помещения, так что Панси даже засомневалась, правильно ли расслышала. Первая часть вопроса была если не бестактной, то по крайней мере весьма двусмысленной, поэтому Паркинсон решила ответить на последний вопрос, пока собиралась с мыслями.
- У maman мигрень, она просила передать извинения от нее, - сквозь зубы проговорила девушка, стараясь соблюсти приличия.
Она обошла Артура Уизли, раздумывая над тем, а как бы с ним вела себя мать. Уж у Элоизы Паркинсон он не стал бы спрашивать, боится ли она пускать в дом мужчин.
Панси фыркнула: в ее представлении мужчины должны были быть хорошо одеты, пахнуть дорогим одеколоном и источать едва уловимое ощущение опасности. Как, например, отец Драко или один из его дядюшек...
Библиотека представляла собой внушительное помещение, а стеллажи с артефактами стояли то тут, то там, отчего неопытному посетителю могло показаться, что он находится в лабиринте.
Решив не углубляться вслед за проверяющим в книжные дебри, Панси уселась на стол, не слишком аккуратно подвинув в сторону толстый фолиант в черной кожаной обложке, лениво скользнув по нему взглядом...
О, Мерлин! "Ментальная магия: запрещенные проклятия"...
Панси кинула быстрый взгляд на Уизли, занимающегося своими делами, и принялась расправлять юбку, прикрывая злополучную книгу. Ну почему она не догадалась пробежаться не только по книжным полкам в злополучной библиотеке?
У нее затряслись руки. Тишина, царившая в библиотеке, внезапно показалась Паркинсон слишком подозрительной, и она судорожно вздохнула, а затем скороговоркой выпалила:
- Вы спрашиваете о том, не страшно ли мне пускать вас в дом... А разве я должна бояться? Разве я должна бояться авроров и вас, мистер Уизли, героя только что закончившейся войны? Разве вы сражались не за то, чтобы беззащитные ведьмы не боялись открывать дверь незнакомцам?
На последней фразе ее голос взлетел и задрожал, и Панси резко замолчала, подавив желание указать на то. что на доме даже после всех министерских трюков неплохая сетка защитных заклинаний, чутко реагирующих на безопасность членов рода. Эти заклинания были известны всем чистокровным, так что наверняка и Артур Уизли имел представление о защите родового поместья, однако упоминать об этом считалось дурным тоном.
Панси поудобнее устроилась на темномагическом талмуде и глубоко вздохнула, возвращая себе утерянное было самообладание.

Уизли не ответил на ее подначку. Вот просто не ответил, хотя так многообещающе начал отрицать свой героический статус. Панси было вскинула голову, хищно раздула ноздри и так слишком широкого, не породистого носа, но на том старший Уизли и остановился, будто не был родственником тем Уизлям, с которыми Панси свела знакомство в Хогвартсе.
Паркинсон тоже продолжила просто смотреть на него, потому что ничего другого ей в голову не пришло. Да еще и то, что он достаточно вольготно устроился прямо неподалеку от нее вместе с ее книгой, ее нервировало. Не говоря уж о том, что он снял верхнюю одежду, как будто собирался провести в комнате вовсе не пять-десять минут.
В ответ на просьбу воды Панси щелкнула пальцами, довольная возможностью продемонстрировать хоть кому-то этот недавно выученный ею фокус, и велела появившемуся эльфу принести воды самым холодным тоном.
Вскинув бровь, она снова повернулась к проверяющему, услышав его комментарий по поводу стола и аристократках.
Тот глазел на нее самым неприличным образом.
- Мистер Уизли, у меня что - пятно на носу, что вы на меня так смотрите? - агрессивно начала Персефона, которой буквально жег пятую точку запрещенный фолиант. - Или, может быть, вы хотите проинспектировать еще и меня на знание правил поведения в обществе? А на это ордер Министерства у вас есть?
Появившийся домовик прервал ее на этом патетическом моменте и Панси внезапно утеряла мысль и нелепо замолчала. Ей хотелось, чтобы все посторонние как можно скорее убрались из дома, но по всему выходило, что это лишь мечта.
Она скрипнула зубами, расправила на бедрах юбку уже намеренно провокационным движением и с раздражением снова уставилась на Артура.
Запотевший стакан воды на серебряном подносе смотрелся как-то жалко, к тому же Панси почувствовала, как при виде него пересохло и у нее в горле.
- Пейте вашу воду, заканчивайте осмотр и уходите.
Чертов фолиант, что было очень некстати, уже жег ее по-настоящему, как будто нагреваясь с каждой минутой. Паркинсон поерзала на месте, уже наплевав, как это может выглядеть со стороны, но сделала только хуже: запрещенная книга будто реагировала на ее настроение и активность.
Более того, помимо возможного получения ожогов, беспокоил Панси и еще один нюанс: ее отец имел дурную привычку оставлять в книгах вместо закладок артефакты из тех, что попались под руку, и Панси, к сожалению, имела примерное представление, какие артефакты могли попасться под руку в их доме. И к неменьшему сожалению, только примерное.
Что могло нагреваться и жечь сквозь пергамент и кожаный переплет, она не представляла, но подозревала, что едва ли это что-то безобидное.
Боясь опустить глаза и увидеть струйки дыма, вырывающиеся из-под юбки, Панси со страдальческой гримасой гипнотизировала Уизли, молясь про себя Мерлину, Темному Лорду и Дамблдору, чтобы проверка зкончилась до того, как она (Панси, а не проверка) обзаведется хрустящей корочкой.