Тонкс, завершив дела, убедившись, что в эти предпраздничные дни на дежурство никто вызывать не будет, разумеется, если не будет совсем-совсем аврала, сложила последнее бумаги в папку и вышла из кабинета, а затем и из министерства.
В преддверии праздников, словно по закону подлости, освирепели преступники, теперь почти на каждом задержании приходилось сражаться, связывать, чуть ли не убивать и всё это лишь для того, чтобы просто утихомирить и доставить в аврорат черномага.
И ладно, если бы впереди были свободные вечера и сами выходные, так нет, сейчас вскоре должно быть ещё и собрание ордена, на которое надо явиться в обязательном порядке.
Домой аппарировать не хотелось, поскольку мама итак уже все уши протрещала, что мол, дочь скоро на работе женится, и что дома бывает крайне редко, так и не выпустит на собрание. Мол, итак там без тебя справятся.
С другой стороны, Тонкс и сама, отчасти, не желала идти туда. Она вообще в последнее время превратилась в такое маггловское творение, которое называют роботом. То сделает, это сделает, и даже не сильно подумает. А кругом зима, снежок, счастливые улыбающиеся волшебницы и волшебники. Народ радуется, веселится, а ей до этого и дела-то, собственно, нет. Словно этот год обходит Дору стороной. Впрочем, как раз таки нет, стороной он не обходит. Этот год славно заехал и по профилю и по анфасу таким непривычным чувством, как влюблённость. И ладно, если бы это было взаимно, так нет. Ни дать, ни взять. Однобоко получилось и за это Тонкс платилась. Из жизнерадостной бойкой девчонки, которой словно пропеллер в одно место засунули, она стала более тихая что ли… Коллеги слов не могли подобрать, а Грюм заявил, «повзрослела, наконец-то». Однако нееет, не во взрослости дело.
Ещё и снег падает. Дора в недоумении посмотрела на выставленные вперёд руки. Она даже и не заметила, как очутилась здесь, на улице, да ещё в центре Лондона, да ещё и снег пошёл. Вот прямо как в поговорке, на голову свалился. И почему-то стало холодно. Ах да, конечно, аврор шла в майке и куртке, скорее летней, может быть, с натяжкой, в осенней, но уж точно не в зимней.
«Нет, уж что-что, а прозябать я не собираюсь», - Тонкс повертела головой, чтобы ненароком ни в кого не влететь, затем представила дом на Гриммо и аппарировала к нему.
Хлопок и из ниоткуда появляется этот чудный молодой аврор, с нетипично тусклыми волосами, не мышиного, но близко к этому цвета и бодренько идёт к крыльцу, а затем заходит в дом.
Слава Мерлину, портрет, как её называла Дора «средней родственницы» был завешен и никто не говорил всяких гадостей, от которых хотелось просто взять и сжечь это творение колдохудожника. И в доме было тихо. Скорее всего, она тут первая, или же все решили сюрприз сделать. Кстати о сюрпризах. С последнего визита этот дом обновился, Молли украсила его, словно живёт тут постоянно и теперь с порога не веяло тоской а одиночеством, а наоборот, семейными посиделками.
«Может, и взаправду, лучше было бы домой?»
- Дьявол! – по-маггловски, спасибо папеньке, выругала Тонкс, в очередной раз, наверное, уже минимум тысячный, задевая эту тупую подставку для зонтиков.
Вот почему Молли не могла её задвинуть по дальше, чтобы она не стояла почти что по середине прохода.
- Эй, кто-нибудь тут есть?