Отец всегда учил его, что долг может быть слабостью. И управляться с людьми, которые подвержены этой слабости, ничуть не сложнее, чем управляться с теми, кто любит деньги, боится за свою шкуру или падок на власть.
Гермиона Грейнджер была человеком долга, это Драко знал еще по совместному обучению в Хогвартсе.
Грязнокровка всегда старалась выполнить все как можно лучше, уберечь своих слабоумных дружков от неприятностей, тянула лямку факультетского старосты, пока ее рыжий напарник таскался за их блондинистой однокурсницей из чистокровных, между прочим.
И поэтому, когда Малфой увидел в зале суда Грейнджер, сидевшую прямо в первом ряду, хотя до ее показаний оставалось еще больше месяца, он смотрел только на нее. Просто неприкрыто пялился, оборачивался, насколько позволяли цепи кресла обвиняемого.
Грейнджер ерзала взволнованно, отводила иногда глаза, хмурилась, из-за чего между бровей у нее появлялась небольшая складка, как на Древних Рунах, когда кто-то из учеников не мог истолковать простейшие сочетания. Все эти признаки указывали на то, что Грейнджер принимает близко к сердцу то, что происходило в зале суда.
И пока Стэнли Шанпайк нудил что-то об Империусах и угрозах, Малфой гипнотизировал Грейнджер, отрешившись от всего происходящего, сложив безвольно на коленях руки.
А когда очередное слушание было закончено и волшебник в лиловой мантии поднялся с места председателя суда и, кривя презрительно губы, начал вновь повторять длинный список того, в чем обвинялись Драко и отец, внутри у Малфоя что-то оборвалось.
Понукаемые аврорами, обвиняемые встали, чувствуя легкое облегчение от спавших цепей, стараясь не думать о том, куда им предстоит возвратиться. И Драко не смог.
- Мы не виновны и в половине того, о чем здесь говорят! - это его голос звучит так хрипло? - Мы просто хотели выжить, оборотень вас всех раздери!..
Отец не смотрит на него. Наверное, не хочет видеть своего слабого перепуганного наследника, но у Малфоя свой расчет.
Он оборачивается к Грейнджер и почти кричит:
- Ты должна вытащить меня из этой бездны, Грейнджер! Ты прекрасно знаешь, что я не заслужил ничего из всего этого кошмара! Ничего, Грейнджер, ничего! И ты должна!..
Его быстро успокаивает тычок под ребра - у аврора за спиной тяжелая рука.
И пока он пытается совладать с кашлем и отдышаться, понукаемый выводящими его прочь из зала суда мракоборцами, Грейнджер уже исчезает из его поля зрения.
... Перед тем, как скрыться в своей камере, отец кивает ему с чем-то, похожим на одобрение, в глазах. И до своего мест заключения Драко идет уже бодрее.
Впрочем, бодрость проходит, едва за ним захлопывается тяжелая решетка.
Малфой знает, что его родственники по матери сидели в совсем другом крыле, но он был бы рад, найдись хоть какой-то привет от Беллатрисы или дядюшек, поэтому он возвращается в тот угол, из которого его забрали на слушание, и продолжает внимательно изучать кладку стены, возя грязными пальцами по холодному камню.
Но теперь он сосредоточен на этом не полностью. Какой-то своей частью он ждет.
Не важно, сколько пройдет времени. Грейнджер придет. Не может не прийти. Там, в Выручай-комнате, она осталась жива именно ради этого.
... Через несколько дней его вызывают в помещение для свиданий. Без адвоката, разумеется. Его адвокат, он же отцовский, не появляется в Азкабане и пропускает слушания дела. Назначенный Визенгамотом, некто по фамилии Боггс, вовсе не желает случайно оправдать Малфоев, и Драко это понимает, но не одобряет.
Ему нужен новый адвокат. Кто-то, кто не может видеть, как страдают люди. Даже если это люди заслужили часть происходящего с ними.
Малфой идет по коридору, гремя наручниками - отвратительным элементом обстановки - и представляет себе Грейнджер, сидящую на самом краешке стула в комнате для встреч с заключенными. Почему-то ему кажется, что она будет в чем-то светлом - молочно-белом или сливочно-бежевом.
И в реальности она и правда выглядит совершенно чуждо в серо-каменном помещении, бедно украшенным двумя табуретками и кривоногим столом между ними.
Молча, Малфой проходит через комнату и садится на табурет, вытягивая ноги. Приятно сменить обстановку, все стоило затевать хотя бы ради одного этого.
Обшарив взглядом помещение, он глубоко вздыхает сквозь зубы и теперь смотрит прямо на посетительницу, позволяя надежде расцвести пышным цветом.
- Здравствуй, Грейнджер. Не сочти за издевку, но я рад тебя видеть. У меня есть к тебе огромная просьба.
Долг... Как хорошо, что есть люди долга.

Малфой слабо улыбается краем рта, выслушивая свою посетительницу. Грейнджер такая Грейнджер - в этом она вся, в своих словах. Указывает ему на неоспоримый факт, парирует его просьбу, собрана и настороже. Такая, какой он ее запомнил, будто война не разрушила ее изнутри, а это значит, что у него есть, действительно есть шансы.
И даже то, как она проговаривает его фамилию, уже кажется ему едва ли не чудом, возвращая его в прежний - хогвартский - мир.
Уверенность и решительность, которыми веет от Грейнджер, кажутся ему таранами, разбивающими стены его камеры.
- А я не прошу тебя мне верить. Тебе незачем верить, Грейнджер. Ты и сама знаешь, что я не заслуживаю Азкабана, - спокойно проговаривает он, тщательно следя за ее выразительной мимикой.
До чего удивительно, но он знал ее лицо в совершенстве - узнал за время в Хогвартсе. Знал так хорошо, что мог бы нарисовать, кажется, с закрытыми глазами любую ее эмоцию. И то, что она хмурилась, было отличным знаком - она всегда хмурилась, бессознательно или нет, когда получала вызов, будь то его насмешки, глупость однокурсников или трудное задание на уроке.
- Мы больше не в школе, - внезапно меняет тон он и двигается на табурете вперед, наклоняясь к Грейнджер. Теперь его голос звучит резче, но ему и нужно ее встряхнуть, вывести на эмоции. Ее хладнокровие и самоконтроль понадобятся ему позже, а сейчас ему нужно, чтобы она поняла, что требуется. Согласилась на это. Пообещала ему, что спасет, вытащит его отсюда.
- Мы не в школе, и о дружбе и доверии не идет речи, речь идет о моей жизни, Грейнджер! О моей драккловой жизни! О том, что я проведу ее здесь, сгнивая заживо! О том, что мой род прервется, Гррррейнджер! - он бы с радостью схватил ее за плечи и потряс, но это ему с рук не сойдет, поэтому Малфой ограничивается только тем, что бросает на Грейнджер яростные взгляды.
Ярость ему неплохо удается последнее время. Ярость - это то, что у него осталось.
На его крик в комнату для свиданий заглядывает конвоир и подозрительно оглядывает помещение. Малфой издевательски улыбается ему со своего места, демонстрируя широкий оскал. В его план входит спровоцировать охранников при Грейнджер для демонстрации ужасающих тюремных условий, но провокация должна быть очень тонкой, чтобы предполагаемая спасительница ее не распознала, а потому Малфой прикусывает язык и всем своим видом показывает, что в помещении все благополучно.
- Все в порядке, мисс? - недоверчивый охранник решает уточнить у Грейнджер. И Малфой с интересом переводит взгляд с толстой аврорской рожи на сосредоточенное лицо своей долгожданной посетительницы.
Все ли у нас в порядке, а, Грейнджер?

Когда Грейнджер отпускает аврора, Малфой все еще напряженно выжидает, но услышав ее вопрос, ему приходится прикусить щеку изнутри, чтобы подавить судорожный вздох облегчения.
Итак, лед двинулся, Грейнджер пошла на контакт, хотя он почти утерял надежду на это, учитывая, как безразлично она держалась.
Малфой чуть обмякает на своем табурете, понимая, что первый раунд за ним. Но расслабляться рано - один неверный шаг и он больше никогда в жизни не увидит Грейнджер.
- Добейся пересмотра приговора, - говорит он чуть быстрее, чем должен, но прежде, чем девушка в лицо ему заявит о невозможности этого, он взмахом руки останавливает ее. - Это возможно. Для тебя - возможно почти все. Ты же Грейнджер, во имя Мерлина! Найди моего адвоката, убей его, если потребуется, но заяви грамотную апелляцию!
Что-то снова мелькнуло в ее глазах, когда он поднял руку. То же самое, что и в прошлый раз, когда он подался ближе к ней. Если Грейнджер его боится, если считает, что он опасен - его песенка спета.
Малфой усилием воли заставляет себя сидеть спокойно и не дергаться - с его воспитанием это не так уж и сложно. Нужно лишь глубоко дышать и прекратить орать. Истерик вдоволь он позакатывает потом, когда сможет получать от них максимум удовольствия. Сейчас же это вредит.
- Я хочу построить новую линию защиты на трех фактах - во-первых, я не выдал Поттера Беллатрисе и отцу, когда вы попали в мэнор, хотя узнал бы его его и по затылку. Во-вторых, я не убивал Дамблдора. А в третьих, я полностью раскаялся, - все это он произносит совершенно спокойным тоном, как будто обсуждает обеденное меню, но пальцы дрожат, выдавая волнение, и ему приходится спрятать кисти рук под стол, чтобы Грейнджер не увидела его слабость.
Ему почему-то кажется, что чем увереннее он будет выглядеть, тем быстрее убедит Грейнджер в своей правоте. Увереннее и логичнее, а потому он прямо смотрит ей в глаза, встречая ее такой же прямой и где-то оценивающий взгляд.
Давай, давай, верь мне, молит он про себя. Ты выжила для этого, Девочка-которая-всем-помогает. Выжила для меня.
- Пусть это будет условный срок, пусть штраф, но я должен выйти отсюда, и ты можешь это сделать.
Он не знает, что еще сказать, но Грейнджер не выглядит полностью убежденной. Она вообще выглядит скорее взвинченной и сбитой с толку.
- Ты же знаешь, что я прав. И ты можешь, действительно можешь сделать так, чтобы все стало правильным, -  очень тихо говорит Малфой ломким голосом. - И только ты.
Если Грейнджер откажет... Если она только откажет, другого шанса у него не будет. Страх провести остаток жизни в Азкабане обволакивает Малфоя изнутри, замораживая эмоции. Не страх даже - животный ужас.
- Время вышло, - появляется вновь охранник, демонстративно крутя палочку в пальцах.
Малфой не двигается с места, ожидая чего-то еще.
- Время! - куда более настойчиво рявкает аврор, направляясь к сидящим.
- Бартоломью Сниккет, мой адвокат. У него офис в Косом переулке, над Совиной почтой, кажется, - скороговоркой бормочет Малфой, когда руки вновь сковываются за спиной, а за плечо резко дергает конвоир, заставляя подняться на ноги.
От с таким трудом достигнутого спокойствия не остается и следа. Паника захлестывает Малфоя с головой.
- Пожалуйста, Грейнджер! - почти выкрикивает он от дверей.