Беллатриса спотыкаясь бредет по галечному пляжу, каблуки скользят по рассыпчатой поверхности, и Беллатрисе с каждым шагом кажется, что она падает. Ей холодно, на промокшей нижней юбке образовывается тоненькая корочка льда, как и на внутренней стороне туфель.
Оборачиваться - нельзя. Если она обернется, встретится глазами с мужем, который сейчас меньше всего напоминает ей уверенного Рудольфуса, уставших и хромой, если она обернется, встретится глазами с Рабастаном, не проронившем ни слова после суда, если она обернется - не найдет Крауча, который устроил истерику, когда его собственный отец отправлял их за решетку, если обернется, встретится взглядом с аврорами, которые снова будут тыкать её под ребра.
Дрожа Беллатраса подходит к зданию, где по приговору Визенгамота ей придется провести остаток жизни.
- Темный Лорд не забудет, - Лестрейндж на мгновение останавливается, чтобы посмотреть на чернеющий остов крепости. В это же мгновение сзади к ней приближаются их конвоиры. Один из них грубо упирает кончик палочки ей в шею.
- Что ты встала, сучка, иди давай, - вместо традиционного тычка в спину аврор переходит все границы - Беллатриса чувствует шлепок ладонью, чуть ниже скованных за спиной рук. Она бессильно сжимает зубы от злости и больше не останавливается, пока не доходит до небольшой комнатки.
В комнате только стул и стол - Рудольфуса и Рабастана отвели куда-то в другое место. Дверь за ней закрывается, Беллатриса оказывается совсем одна. Она тихо вздыхает, присаживается на стул. Сил, чтобы контролировать, кто входит и выходит из двери нет - Лестрейндж кладет голову на стол, ненадолго прикрывая глаза, прислушивается.
За дверью слышится гомон авроров, но не такой громкий, как в барке. Тюрьма навевает страх на всех, и хотя дементоров еще не видно, Беллатриса прекрасно понимает поутихшее желание своих сопровождающих шутить и развлекаться.
- Нижний уровень... особо опасные заключенные... - слышит она обрывки из разговора, -где-то вдалеке раздается, - и без глупостей.
"Какая тут хорошая слышимость", - думает Беллатриса, по прежнему прикрыв глаза. Пройдет не более двух часов, и все это кончится, она будет в своей камере, привыкать. Нужно всего лишь подождать.
Скрип открываемой двери она слышит практически сразу, но не реагирует на него.
- Ну и чего ты расселась, - знакомый голос. Пальцы Беллатрисы в кандалах формируют неприличный жест, на этом её реакция ограничивается. Лестрейндж молчит.
- Вставай, мразь, этот стул не для тебя, - Лестрейндж сильнее стискивает зубы, игнорирует. Она никому не даст помыкать собой.
Круцио отшвыривает её к противоположной стене. Она позорно растягивается на полу. Скованные руки за спиной нарушают её равновесие, как и мокрое платье, местами покрывшееся корочкой льда. Беллатриса предпринимает попытку встать и снова растягивается на полу под издевательский смех аврора. Наконец ей удается встать на ноги. Она гневно смотрит на аврора, сжимая зубы, чтобы не заплакать.
Она гордая. Она сильная. Она все это вынесет.
- Ублюдок, - цедит Беллатриса аврору, уже устроившемуся на стуле. Улыбка сползает с его лица. Наверное, у него какие-то коплексы или полное отсутствие мозгов. Рыжий. Беллатриса не любит рыжих как ту дракклову Алису из-за которой ей пришлось сесть.
- Подойди сюда, - приказывает аврор, направляя палочку. Беллатриса нехотя подчиняется. Когда она приближается к его стулу, пощечина сбивает её с ног. Она снова падает на грязный пол под сапоги мерзавца.
- Легко бить связанную женщину, герой? - интересуется пожирательница, унизительно стоя на коленях. Когда она все-таки встает, аврор снимает с неё кандалы.
- Раздевайся, - командует наглец. Беллатриса на мгновение растерялась. Что ему вообще надо.
- Раздевайся, - повторят аврор, снова угрожая ей палочкой.
- Зачем? - кусает губу Беллатриса отходя от него на шаг.
- Ну не думаешь ли ты, блистательная мадам Лестрейндж, что я поведу тебя в камеру в этом нарядном платьице? Ты не развлекаться идешь, а к дементорам. Раздевайся.
В комнату заходит другой аврор, несет сверток, который оказывается тюремной робой.
- Еле нашел. Пришлось открывать новую. Все остальные слишком большие.
- Ну так дал бы ей большую, кому она нахер нужна? - интересуется аврор, снова переводя взгляд на Беллатрису, - ты будешь раздеваться или тебе помочь?
Беллатриса скрещивает руки на груди.
- Выйди, - цедит она, делая еще шаг назад. Может быть, она арестована, однако у неё есть право на сохранение чести.
- А если ты пронесешь с собой что-то в камеру? А? Я должен тебя досмотреть.
- Меня уже досматривали, - настаивает Беллатриса, - а если досмотр необходим - я требую аврора-женщину.
Аврор приближается к ней.
- Требует она. Ты никому не нужна. Твои права никого не интересуют, - он дергает ткань её платься и она поддается с легким треском, обнажая плечи, - я могу прикасаться к тебе, если захочу, - Беллатриса вырывается, думая, кого она может позвать, - я могу убить тебя, если захочу, я трахнуть могу тебя, и мне никто, ты поняла, шлюха, никто не скажет слова поперек.
Беллатриса стискивает зубы, удерживая платье. Аврор снова дергает, а потом кричит на весь коридор.
- Идите все сюда, я выебу эту сучку, чтобы она больше не дерзила, - Лестрейндж замахивается, и аврор получает пощечину. Это приводит его в ярость. Круциатус ударяет ей в живот, Лестрейндж сгибается и кричит от боли. В это время в комнату набивается толпа, внушительная толпа тюремщиков, у которых глаза горят в основном интересом и азартом.
Лестрейндж сопротивляется, не давая аврору приблизится. Но что она может без палочки? После удара коленом в пах аврор с силой прижимает её лицом к стене, снова надевает наручники.
- А слабо справится со мной без палочки? С несвязанной.
- Тебя уже арестовали, молчи, сука.
- Не ты меня арестовывал, сопляк, - дерзит Беллатриса, пока он укладывает её живот на стол. Сзади раздаются чьи-то жидкие апплодисменты.
Беллатриса не выдерживает, скатывается до слез, пока наглец удерживает ее на столе. Когда он заканчивает, беллатрису уже сводит судорогой.
- А теперь, - не унимается аврор, - ты встанешь на колени и... - продолжить он не успевает, через толпу проталкивается другой аврор, чуть старше.
- Хватит, - коротко и с долей злости говорит он, хватая мучителя Беллатрисы за плечо. Видимо, он старше по званию, потому что первый аврор как-то смущается, хотя и пытается оправдаться:
- она запытала до смерти Лонгботтомов. Она убивала людей целыми семьями, просто потому что они были маглорожденными, она...
- садится за это в тюрьму, - обрывает его аврор, - мы сражаемся за справедливость. И если ты поступаешь наперекор закону, чем ты лучше её? - Беллатриса всхлипывает, невольно проникаясь уважением. Да, одно дело сражаться против мнительных никчемных сопляков, и совсем другое - против людей, знающих, за что они сражаются.
И плевать, что у них разные понятия о справедливости.
- Пойдем, - говорит аврор, положивший конец бесчинству.
- Куда - срывается с языка, но не Беллатрисы, а насильника.
- В туалет, - спокойно поясняет аврор, - пусть умоется. А ты, чтобы больше без подобных инцидентов.
Он выводит Беллатрису в коридор, там он снимает с неё наручники. Лестрейндж молча глотает слезы.
Её обесчестили, её, Рудольфуса. Просто так, как какую-то продажную девку из Лютного.
И зачем она теперь такая Рудольфусу, порченная. Он, наверное, убьет её за измену, просто чтобы не жить с обесчещенной женой. Беллатриса сглатывает слезы.
- Можете отвести меня не в туалет? Где мой муж? Пожалуйста.
Аврор несколько секунд смотрит на неё внимательно потом разворачивает, подводит к другой комнате. Вкладывает в руку пакет с её новым одеянием.
- Иди.
- Досмотра не будет? - интересуется Беллатриса.
- нет, только в камерах.
Беллатриса стискивает зубы, входит. Дверь за ней закрывается. Смотреть в глаза Рудольфусу она тоже не может. Делает несколько шагов, падает на пол, на колени.
- Рудольфус, я не хотела, - Беллатриса закрывает себе рот ладонью, снова начиная реветь.
- Где эта сука? - раздается где-то крик того аврора.

Беллатриса шепчет что-то срывающимся голосом - ему приходится обхватить ее еще сильнее, чтобы услышать, и тут же отпустить - смысл ее слов разрезает реальность, кромсает на тонкие полосы, закручивающиеся спиралями вокруг Рабастана.
Умерла?
Он приложил столько усилий, чтобы сохранить жизнь ей - им всем, и вот она говорит, что лучше бы умерла?
Младший едва ли понимает, что делает, когда отмахивается от кончика аврорской палочки, ерошащей ему волосы на затылке - не сейчас, блять. Ему есть, чем заняться в эту самую минуту.
Он глаз не может отвести от вновь зажимающей рот руками ведьмы, дрожащей от сдерживаемых рыданий.
Беллатриса, его семья - как ему смотреть ей в глаза теперь?
Как смотреть ей в глаза Рудольфусу?
Рудольфус поднимается со стула - Рабастан слышит короткий полустон-полувздох, слышит, как скрипят по полу ножки стула... Аврор не обращает а это никакого внимания, орет что-то, тычет палочкой, царапая щеку Младшему, когда тот поднимает голову.
Рудольфус будто из-под земли вырастает - Рабастан на мгновение забывает, как дышать, потому что еще ни разу не видел брата таким: сквозь подсыхающую на лице пленку крови из рассаженого лба сверкают глаза, лишенные чего бы то ни было человеческого.
Брат обхватывает аврора, борется с ним - а Рабастан не может пошевелиться, едва ли не завороженный этим зрелищем. Разум кричит, что ему нужно остановить это - что будет только хуже, и он даже просит, орет, чтобы Рудольфус остановился, прекратил, но пальцы Беллатрисы сжимают ему плечо и он замолкает.
Переводит взгляд на женщину.
В ее взгляде единственная просьба - не отпускать, не оставлять ее.
Младший сцепляет руки в замок вокруг талии свояченицы, смотрит ей в глаза, лишь бы не смотреть ей за спину, где Рудольфус, устрашающе молчаливый, берет верх.
Беллатриса шепчет что-то про смерть, Рабастан медленно кивает - убьет. Они все уже мертвы, по сути. Он заключил фальшивую сделку, и прямо сейчас умрет Рудольфус. Затем, наверное, Беллатриса - она уже изрядно мозолит глаза этим псам, давно не бравшим суку. А потом - он сам.
И когда за спиной Беллатрисы хрипит в агонии аврор, Рабастан понимает - вот оно, начало. Им всем конец. Не важно, кто перешел черту - они все умрут.
Ведьма оборачивается, ослабляет пальцы на плече Рабастана. Он медленно отпускает ее, поднимается на колени, оглядывает  брата над трупом.
Вопль рикошетит от стены к стене, рвет барабанные перепонки в замкнутом пространстве, Рабастан сглатывает, чувствуя одуряющую тошноту - по камере расползается запах свежей крови.
Невидящие глаза аврора устремлены прямо на младшего Лестрейнджа, и Рабастан не может понять, что он чувствует - и чувствует ли вообще что-то, кроме одуряющего, безнадежного отчаяния, заполняющего его целиком, проникающего под кожу, замораживающего все то,ч то делало когда-то его одним из Лестрейнджей.
Почти безумные глаза Беллатрисы требуют ответа.
- Убьют,  - коротко отвечает Рабастан, когда в камере появляются авроры.
Его дергают назад, валят на спину - он не сопротивляется: не видит смысла. Пинок под ребра - это ерунда, как и тычок в спину.
Он изворачивается, переворачивается на живот, приподнимается на локтях - ищет взглядом Рудольфуса, который получил Парализующее едва ли не в упор.
Оборачивается - Беллатрису оттаскивают к стене сразу двое.
Его вздергивают на колени, выворачивают руки за спину, накладывают чары пут.
Грязная брань, возгласы с требованиями мести - кое-кто из авроров поднимают тело, но большинство собираются в стаю вокруг Рудольфуса.
- Он в своем праве,  - орет Младший, разом решивший не тянуть со всем этим, приговор подписан, какого драккла. - Он был в своем праве!
Тяжелый аврорский ботинок врезается ему в висок. Перед глазами фейерверк алых искр Ступефая.
И темнота.

Отредактировано Rabastan Lestrange (2015-05-31 15:23:50)

Беллатрису держат два аврора, но не связывают - она и не сопротивляется, стоит на коленях, как оцепеневшая. Пожалуй, если бы они попытались сейчас задрать ей юбку, Беллатриса бы все равно не сопротивлялась бы. Она молча стоит и смотрит на Рудольфуса, а в ушах у неё звенит "убьют" Рабастана. И это "убьют" хуже чем приговор.
Когда воздух рассекает огненная плеть, Беллатриса резко дергается, вырывается, закрывает телом Рудольфуса, как ей кажется, бессознательного. Она слышит чей-то мат, а потом её грубо перекидывают через плечо и уносят.
- Надо было вести тебя сюда сразу, - аврор запихивает её в туалет, очень злой и раздраженный - оно и понятно, каким бы мерзавцем его коллега не был, он ему однозначно был милее всех Лестрейнджей, вместе взятых.
Беллатриса дает себе волю поплакать, но аврор торопит её через закрытую дверь, а холодная вода, бегущая из крана кажется нестерпимо горячей и липкой, как кровь.
- Убьют, - сглатывает Беллатриса, в этот момент дверь открывается, и её уводят.

В камере душно и холодно, слышен бесконечный клекот моря. когда-то она любила море, но теперь его волны, ударяющиеся в скалы с точностью метронома бьют по сознанию. Лестрейндж всхлипывает, поднимает голову, напротив неё - Рабастан. Вот и все.
Она подходит к решетке, бессильно хватается за прутья клетки, подхватывает сползающую с плеча робу - она все равно ей велика. Говорить что-то нет сил.
Беллатриса закрывает глаза. Не думать о Рудольфусе. Не думать о Рудольфусе.
В коридоре становится ощутимо холоднее. Из-за поворота показывается костлявая, в струпьях рука, а потом и темная фигура в плаще. Она знала, что дементоры служат, служили Повелителю, но никогда не видела их. А теперь они будут охранять её, изолировать от внешнего мира.
Беллатриса падает на колени в камере. Перед глазами все подергивается невнятной серой дымкой, а потом, а потом она снова переживает события последних часов. Её заново вжимают в стол, врываясь в неё против её же воли, она снова видит окровавленного Рудольфуса, и Рудольфуса, потерявшего сознание, она снова держит Рабастана, потому что ей кажется, что если она его отпустит, её мир сломается, не осознавая, что её мир уже сломался.
Дементор уходит, оставляя в сердце голодную пустоту. Уходит, чтобы вернуться.

Лестрейндж поднимает голову, вглядываясь в лицо Рабастана. Младший знает, он всегда все знает.
- Как ты думаешь, он мертв? - впрочем, она уже знает ответ, кажется. Она бессильно ложиться на узкую кровать в своей камере, обхватывает колени.
Это она виновата.

Когда вносят Рудольфуса, Беллатриса сначала не верит. Потом, спустя некоторое время, несколько секунд, потребовавшихся на осознание, кидается к решетке, больно ударяясь о прутья. Однако в ответ лишь молчание, как и на вопросительный взгляд, адресованный Рабастану.
Когда Беллатриса слышит кашель, хриплый, простуженный голос, она готова плакать от облегчения.
- Руди, Руди, прости, - говорит Беллатриса, силясь рассмотреть мужа в соседней камере. У неё не получается, и ей плохо от того, что она не может этого сделать.
Его голос, он совсем рядом, в нескольких шагах - протяни руку и достанешь.
Но если она протянет руку, она коснется ледяной каменной стены. И так будет еще четырнадцать лет.
- нет, шепчет Беллатриса, это виновата я.