Малфой шарахался по тихим коридорам, пустым ввиду того, что шли занятия и студенты не болтались хаотично по школе. Во внутреннем кармане пиджака - мантию в этот раз Драко не надел, остановившись на костюме, который был точной копией делового костюма Малфоя-старшего - лежала столь желанная характеристика из школы, которую потребовал Отдел Магического Трудоустройства Министерства Магии.
Конечно, сама необходимость подтверждать свою пригодность была оскорбительна, но за последние несколько месяцев Малфои пережили оскорбления и похуже, поэтому Драко, посетив этим утром директриссу Хогвартса, был вежлив и предельно корректен. Он сдержался даже, когда старая кошка МакГоннагал, уставившись на него с сочувствием, принялась расспрашивать о здоровье матери и следующем слушании их дела в Визенгамоте. И даже смог выдавить из себя сухую улыбку, не обманувшую бы и Лонгботтома, и слова благодарности, когда аккуратно складывал полученную бумажку с печатью и росписью директора.
МакГоннагал внимательно смотрела на него из-под очков, до неприязни напоминая Дамблдора, и Драко поспешил закончить визит. Смотреть характеристику в кабинете он не стал из гордости, хотя очень хотелось, поэтому едва Малфой отошел на достаточное расстояние от восстановленной горгульи, охраняющей дверь, и приткнулся в какую-то полузнакомую нишу у окна, как тут же вынул бумагу и вчитался в прямой и твердый почерк гриффиндорской деканши.
Через несколько минут, перечитав несколько раз краткую характеристику, Драко вновь тщательно сложил документ и спрятал во внутренний карман.
А потом, изрядно повеселев, решил прогуляться по школе. МакГоннагал тепло, даже слишком тепло, как подсказывал Драко внутренний голос, отозвалась о юном Пожирателе. Отметила все, даже самые небольшие и сомнительные его достижения во время учебы, вроде членства в Инспекционной бригаде, что, судя по характеристике, свидетельствовало об ответственности, умении ладить с коллективом и инициативности Малфоя-младшего.
Несмотря ни на что, Драко волновался за эту характеристику, которая была столь важна для него теперь, в их сложной ситуации. Несмотря на то, что Малфои никогда не работали в Министерстве ради денег, теперь любой оклад был важен почти так же, как и обеленная репутация - слишком дорого обошлась им поддержка Лорда в этот раз. Почти все накопления были потрачены на добровольные взносы в фонды пострадавших от деятельности Пожирателей, удалось сохранить лишь малую часть состояния и майоратное поместье, хвала Мерлину. Так что для репутации семьи было очень важно, чтобы наследник Блэков и Малфоев занял приличную должность в Министерстве Магии, для финансового состояния рода - обзавестись хоть каким-либо источником постоянного дохода, а все это могло стать возможным только при наличии положительной характеристики из школы, которую победно поглаживал Драко через плотную ткань пиджака, представляя, как обрадуется Нарцисса, когда он вернется домой.
И вот, окрыленный успехом, Драко позволил себе отвлечься от мрачных мыслей об отце, ожидающем слушание на домашнем аресте, и решил прогуляться по школе, в которую больше никогда не собирался возвращаться.
Проходя по коридорам, он вспоминал забавные, приятные и печальные ситуации, происходившие в этих стенах, в том или ином месте старого уютного замка.
Неожиданно прямо перед ним оказалась дверь в класс углубленного изучения Древних Рун. Малфой с детства увлекался рунописью, изучал ее на уровне Ж.А.Б.А., поэтому без колебаний открыл дверь, собираясь провести некоторое время среди приятных ассоциаций...
И едва сдержался, чтобы тут же не захлопнуть дверь, выкрикнув что-либо оскорбительное.
В дневном свете, льющемся из окна, на парте сидит младшая Уизли, и ее волосы красно-золотым факультетстким знаменем блестят под лучами солнца.
Малфой, все еще нелепо держась за латунную ручку двери, прикрыл глаза в первый момент, ослепленный и оглушенный и даже - да, даже немного напуганный, а когда открыл глаза, то увидел внимательный взгляд насыщенно-голубых глаз.
Бежать было поздно, поэтому Малфой сделал шаг внутрь кабинета, напрочь опровергая расхожие сплетни о собственной трусости, бесшумно прикрыл за собой дверь, оперся на нее, сложил на груди руки, и негромко протянул в своей манере:
- Ну здравствуй, Уизли. Как оно - наслаждаешься спасенным миром?

Девушка спустилась с парты и отзеркалила позу Малфоя. Ее ответ нельзя было назвать дружелюбным, что совсем не вызвало удивление у бывшего слизеринца - в конце концов, поводов для спора и ссоры у них всегда было более чем достаточно.
Драко скорчил презрительную мину и открыл рот, чтобы проинформировать Уизли, что его день безнадежно испорчен встречей с ней, но внезапно обнаружил перемену в девушке: азартный злой огонек в голубых глазах, который Драко очень хорошо помнил (обычно за ним сразу же шел Летучемышиный сглаз), пропал, и мелкая спросила совсем другим - спокойным и даже дружеским  - тоном:
- Так зачем ты приехал?
- Вообще-то воспитанные люди отвечают на приветствие, - скорее по инерции высказался Драко,  - а мне нужно было побеседовать с директрисой. Скажи, Уизли, а что ты делаешь в этом классе? Я был уверен, что все время, свободное от занятий, участница Битвы за Хогвартс рассказывает о подвигах Мальчика-Который-Выжил... Или он нашел себе кого-нибудь менее рыжую и более богатую?
Но Драко понимал, что его слова - лишь тень прежних саркастических шуток. Да и шутить как-то не хотелось. За последний год Малфой-младший эмпирическим путем выяснил одну неочевидную истину - шутить хорошо только в том случае, если за тобой - полные сейфы в Гринготтсе и Попечительский совет. А вот когда ты - мразь недобитая, по меткому выражению одного из авроров, проводящих обыски в Малфой-мэноре, шутки начинают отдавать горчинкой.
Однако гордость Малфоев и Блэков требовала определенной манеры поведения, поэтому Драко постарался ухмыльнуться как можно более гадко и вздернул бровь: по славам Панси, этот жест никому не удавался так, как ему, Драко Люциусу Малфою.
Скользнув взглядом по Уизли, бывший слизеринец должен был признать, что мелкая веснушчатая и тощая девчонка вытянулась и даже похорошела - насколько это слово вообще может быть применено к рыжим и веснушчатым, мысленно добавил Драко. Симпатичная ведьма перед ним гордо взирала на мир с чуть заинтересованным выражением лица.э и Малфою стало интересно, каково этой девчонке теперь, когда ее друзья выпустились, а она - будучи Героем Магической Англии - студентка последнего курса, и обязана выполнять домашние задания, учить очередные даты восстаний гоблинов и великанов, а также искать в библиотеке информацию о каких-то растениях, никому, кроме профессора Спраут, не интересных.
Внезапно Малфой ощутил какую-то общность с Уизли - как-никак, они оба были здесь второго мая, когда Лорд осаждал Хогвартс, Панси истерично рыдала в большом зале, а Крэбб погиб.
И Малфой как-то дружелюбно взглянул на девушку, стоящую перед ним, настороженно наблюдающую за ним. Так дружелюбно, что сразу несколько именитых и чистокровных предков перевернулись в своих мраморных гробницах в фамильном склепе Малфоев.
Он прошел к окну, в какой-то момент оказавшись в шаге от Уизли, почувствовав ее аромат духов - теплый, солнечный, если так можно сказать о запахе, и остановился прямо перд окном.
С его места открывался вид на полуразвалившуюся стену, окружавшую замок. Зияющие в ней дыры являлись результатом нападения Пожирателей весной, и до сих пор не были заделаны, что придавало Хогвартсу неопрятный, нежилой вид.
Вдали виднелось квиддичное поле, опушка Запретного леса, остов сгоревшей хижины полувеликана-лесника...
Драко оперся ладонями о прохладный деревянный подоконник, как можно дальше высунулся из окна и прижмурился на солнце, не по-осеннему щедро дарившее тепло.

Девушка рассмеялась и Малфой фыркнул, услышав, как Уизли обратилась к нему по имени.
- Ну меня-то ты навряд ли сможешь обвинить в навязчивости - заметь, я только поздоровался при встрече и из вежливости - из вежливости, Уизли,  - поинтересовался о том, как ты поживаешь. Знаешь ли, хорошее воспитание неискоренимо,  - Малфой с легким удивлением понял, что улыбается сам в ответ на теплую улыбку рыжей, повернувшись к окну спиной и привалившись плечом к раме. - Впрочем, твой встречный вопрос свидетельствует о том, что ты не против моего присутствия в этом кабинете, стало быть, не считаешь меня навязчивым. Несмотря на некоторую бестактность, которую я тебе любезно прощаю, отвечу. Панси с миссис Паркинсон проводят некоторое время в Малфой-мэноре по приглашению моих родителей. И когда вчера вечером я повстречал ее в библиотеке, поживала она прекрасно, о чем сама мне и сообщила. А вот твой интерес к тому, что мисс Паркинсон поделывает в отношении меня, даже льстит, Уизли.
Малфой игриво подвигал светлой бровью, продолжая улыбаться девушке, стоящей в некотором отдалении от окна - или от него, что вызвало непонятное легкое недовольство. Само удивление тому, что он так легко и с очевидным удовольствием общается с младшей Уизли, подругой Поттера, отошло на второй план.
"Все закончилось, все закончилось..." шептал себе ежедневно Малфой-младший, выбирая мантию для очередного слушания по делу их семьи, готовясь к очередному оскорбительному собеседованию, как правило - провальному, натыкаясь на неузнающие взгляды бывших подхалимов, разглядывая бледнеющую метку на тонкокостном предплечье.
Все закончилось - и ясным осенним днем можно было греться в солнечном свете рядом с веснушчатой рыжеволосой школьной неприятельницей.
Их пикировка носила скорее приятельский характер, хотя никакими приятелями они быть не могли по определению. Но здесь, в пустом и тихом классе, когда воздух будто бы застыл в солнечном свете, а время - исчезло, юноша и девушка, разделенные воспитанием, происхождением, мировоззрением и характером, могли обмениваться теплыми улыбками и дружескими шутками. В конце концов, рассказывать о случайной встрече с Уизли дома вовсе необязательно - стоит только вспомнить, какой неприятной может быть Панси, угрюмо скривив рот в лучших манерах Северуса Снейпа ругая гриффиндорцев в целом и Поттера с выводком Уизли в частности, как возведет к потолочным лепным розеткам, ранее так гармонирующим с фамильной люстрой, мама, удивленно ахнув, как сразу понимаешь, что рассказ о беседе с Уизли не для домашних и друзей. Это воспоминание навело Малфоя на интересные размышления, которые он тут же озвучил своей неожиданной визави:
- Скажи, Джиневра, - старательно выделил последнее слово Драко, продолжая как ненормальный улыбаться рыжей - к вечеру наверняка разболится голова, - ты расскажешь героическому Потти о нашей встрече?

Драко чуть подобрался, когда Уизли встала прямо рядом с ним - если бы он немного - на полметра - подался вперед, то мог бы ткнуться носом в ее макушку, вероятно, того самого, любимого Поттером, оттенка.
Рыжие пряди не слишком аккуратно лежали на плечах девушки, переливаясь взолотом в свете осеннего солнца. Это составляло яркий контраст с темными, укладываемыми в строгие и какие-то геометрические прически волосами Панси, к которым Драко так и не удосужился прикоснуться - едва ли Пэнс пришла бы в восторг от вторжения в изыски ее парикмахерского искусства, густо замешанного на чарах.
Слизеринцы  -как парни, так и девушки - вообще не любили естественную небрежность во внешнем виде. А вот гриффиндорцы едва ли заботились об укладке - Драко сразу же вспомнил нелепую растрепанность Грейнджер, лохматого Поттера...
Найдя еще одно отличие между их факультетами, Малфой небрежно передернул плечами - какая разница сейчас, где они учились?
Факультета Салазара Слизерина больше нет - в этом году шляпа никого не распределила за серо-зеленый стол. И в ближайшие несколько лет первокурсников не будет, слишком уж плохой репутацией пользовался факультет чистокровных.
Остается только надеяться, что его не упразднят в обход традиции. Впрочем, неожиданно для себя Драко понял, что ему совершенно все равно, будет ли в дальнейшем существовать факультет, на котором он учился.
Джинни улыбалась, глядя в окно, и Малфою стало интересно, почему его вопрос вызвал такую задумчивость, о чем думает девушка, стоящая рядом с ним. Чем вообще живет эта знакомая незнакомка.
- А должна? Неужели это так странно, что мы просто разговариваем. Хотя думаю стоит ему рассказать.  Возможно, его даже порадует твоя вежливость, и теперь ты отдашь многое, чтобы я не обрадовала Гарри.
Джинни улыбнулась, но тут же покачала головой и немного опечалено вздохнула.
-А ты, Драко Малфой, расскажешь о беседе с одной из семьи Уизли? Я сомневаюсь.
Узли легко запрыгнула на подоконник, спиной к окну, и Малфой сделал шаг вперед и ухватил ее за руку в полуосознанном порыве предотвратить возможное падение.
Мгновение спустя он перевел взгляд на собственные бледные длинные пальцы, ярким пятном выделяющиеся на фоне загорелой кожи запястья Уизли. Чуть ослабив хватку, Драко перевел взгляд на лицо девушки и криво усмехнулся:
- Мне совершенно все равно, что именно может обрадовать Поттера. Просто мне было любопытно, не зазорно ли Героине войны беседовать с подследственным Пожирателем... Мои друзья только порадуются, узнав, что я налаживаю связи... Я ведь налаживаю связи, Джиневра.
Малфой разглядывал  девушку почти в упор, отмечая правильные черты лица, веснушки после солнечного лета, золотистые крапинки в глазах - тоже, наверно, из-за лета, продолжая удерживать запястье.
Дернется - отпущу, загадал он сам себе.  - Не дернется... А, подумаешь... Подержу за руку подружку Поттера...
Неожиданно развеселившись из-за последней мысли, Драко вновь ухмыльнулся.

- Из меня такая же героиня, как из тебя Пожиратель. Не прими это в обиду, но метка из тебя Пожирателя не делает, особенно сейчас, когда Волдеморт убит. Перестань строить из себя кого-то плохого, просто будь собой.
- Как жаль, что ваше Министерство не думает также, - хмыкнул Малфой, поднимая светлые брови.
Почувствовав движение Джинни, Драко покорно расцепил пальцы, позволяя тонкому запястью девушки освободиться, заложил руки за спину и отвернулся к окну.
- Крэбб погиб в день битвы за Хогвартс, неужели ты не знаешь? Странно, Поттер же был с нами там,  - голос Малфоя-младшего звучал глухо. - И да, я до сих пор общаюсь с Гойлом и не собираюсь объяснять тебе, почему. В конце концов, твоя дружба с чокнутой Лавгуд, я уверен, тоже вызывает множество вопросов. Многие из наших уехали на материк - Забини, Гринграссы, Гойл тоже мог бы, но он предпочел остаться в Англии, хотя вся его семья уже давно в Бельгии, у каких-то родственнников. И Панси осталась, хотя их с матерью ни в чем не обвиняют. Слизеринцы тоже умеют дружить, Уизли, хоть и не выпячивают это, как вы. И тоже умеют чтить своих мертвых.
Помолчал, не поворачиваясь. Легкость, с которой протекал разговор, стремительно исчезала - маска возвращалась на место. Драко сжал губы, вздернул подбородок  - он вновь Малфой, наследник рода, и что бы не происходило в его жизни, он должен идти вперед, не теряя достоинства и надменного вида.
Чтобы не случилось, он не должен показывать свою слабость. Ни друзьям - им и так тяжело. Ни врагам - они не получат такого удовольствия.
"Выше голову, Драко".
Когда хочется сжаться в комок и исчезнуть.
"Выше голову, Драко".
Когда если не я, то никто, а силы на исходе.
"Выше голову, Драко"
Когда от бессонных ночей больно выпрямить спину.
"Выше голову, Драко".
До отчаяния.
Пусть твой мир разбился на мельчайшие серебристые осколки - вскинуть голову и улыбаться, презрительно, насмешливо, назло. Нет, легче не станет - но пусть думают, что всё великолепно.
Он идет мимо людей в Министерстве - то на оскорбительные собеседования, то на очередные не менее оскорбительные досудебные разбирательства, мимо людей. Гордо поднятая голова. Лёгкая улыбка на губах. Безупречность во всём, словно ничего не случилось. Заметите ли неестественную бледность и тёмные круги под глазами? Что вы, вам показалось, право слово.
Помощь не придет. Выше голову, Малфой.
Враги остаются врагами - и этому учил его Люциус.
Драко оборачивается с изяществом атакующей змеи и голос его будто сочится ядом, а тонкие бледные губы искривлены в фирменной усмешке:
- С чего бы мне вспоминать школу, Уизли? Думаешь, много приятного в воспоминаниях, как тупой Лонгботтом - ныне кавалер Ордена Мерлина и Герой магической Британии - не мог сварить даже элементарного Успокоительного зелья и взрывал котел за котлом? Или вспоминать, как твой братец приперся на Святочный бал в обносках собственной бабки? Или, может быть, предложишь мне вспомнить, как я не смог убить ненормального старика, хотя на кону стояла жизнь моих родителей?!!
Малфой в пару шагов оказался прямо у парты, за которой сидела Джинни, и теперь нависал над ней, практически выплевывая слова ей в лицо.
Неожиданно он замолчал, затем с силой провел ладонями по лицу.
Нервы ни к книззлу, нужно взять себя в руки... Не хватает еще устроить самую настоящую истерику перед Уизли, Мерлин обвислый...
Сказывались все эти ночи, когда он просыпался от кошмаров, и только зелье Сна без снов могло принести желаемый отдых. Однако режим жесточайшей экономии - непривычный и совершенно абсурдный для восприятия Малфоев - требовал ограничения даже в этом, и Драко перестал закупать ингридиенты и готовое снадобье. В конце концов, этого всего лишь сны. А те ночи, когда он не мог уснуть, боясь вновь увидеть лицо Крэбба, перекошенное в смертной гримасе, можно было провести с пользой - обсуждая с отцом пути выхода из личного кризиса Малфоев.
- Я не собирался тебе жаловаться, Уизли,  - тихо и бесстрастно произнес Драко, не глядя на девушку.

Отредактировано Draco Malfoy (2011-05-08 18:55:41)

Медленно, но верно Малфой взял себя в руки и сумел успокоиться, не выговорив и сотой доли того, что лезло, что просилось с языка. Теперь еще было и мучительно стыдно - так стыдно. что хотелось выкинуться прямо из этого окна, Лорд его побери.
Еще не хватало расстрадаться перед одной из этой шайки Победителей, билось в висок.
- Я понимаю, тебе тяжело. Но ты не виноват в том, что пережила ваша семья. Твои родители живы, а значит ты все сделал правильно. Не надо так, ты не виноват и ты заслуживаешь лучшей и независимой жизни. Сейчас твое будущее принадлежит тебе, а не кому-то другому, ты отдаешь себе приказы… Все вышло не как лучше, но все же не надо так себя изводит. Ты не такой... - неожиданно прервала Уизли свое успокаивающее бормотание.
Драко повел плечом, избавляясь от теплой девчоночьей ладошки, прошипев сквозь зубы проклятие, когда рука Джиневры, соскользнув, задела изуродованное предплечье.
- Как кто? Не такой - как кто? Давай, договаривай. - Холодный усталый голос, ни следа предыдущего тепла и смеха, взгляд в пол. - Ты хотела сказать - не такой, как мой отец? Мой отец сделал все, чтобы возвеличить род Малфоев - а я не смог сделать даже того, что от меня требовалось. Я не такой, Уизли, ты совершенно права. Мой отец, возможно, и совершил ошибку, выбрав не ту сторону, но  я не сделал и этого. Я мог так много, а сделал так мало...
Драко кинул взгляд в окно - на такое бездумно чудесное небо, еще не понявшее, что осень наступила.
- Мне не нужна твоя жалость, Уизли. Нам не нужна жалость любого из вас. Я продолжаю презирать каждого из вашей своры героев - грязнокровок и магглолюбцев. Поттер не должен был вытаскивать меня...
Злые слова шли прямо от сердца, но Малфой осекся, поняв, что и так уже сказал лишнее. Ухмыльнулся:
- Не смей меня жалеть. Я бы не поменялся местами ни с одним из вас. Запомни это.
Как объяснить девчонке, что всю жизнь он грезил о том, чтобы прославиться? Всю - свою - гребаную - жизнь.
Как долгими часами простаивал в галереях портретов в поместье, изучая фамильное древо, свершения предков, разговаривая с теми нарисованными Малфоями, которые снисходили до пацана-дошкольника. Как гордился отцом. бывшим правой рукой Волдеморта, а потом сумевшего сохранить имя и богатство после падения того. Как совсем маленьким мечтал жить во времена Слизерина, как боялся попасть на Равенкло, как скрыл от родитлей, что Шляпа предложила отправить его туду...
И как жестоко разочаровался, когда увидел безносого урода в вонючей мантии, обнимающего отвратительную змею - Темного Лорда. Как понял, что их сторона - обречена? Как боялся представить, что с ним будет, вне зависимости от того, кто победит: Лорд достиг огромных успехов в стратегии "бей своих чтобы чужие боялись". Как мазал Метку очередным щиплющим зельем крестного и надеялся, что при победе Дамблдора и Поттера он и родители хотя бы получат шанс остаться в живых...
Девчонка рядом - голубоглазая, рыжая - несмотря на то, что прошла войну, осталась цельной, а вот он - разбит, и его не собрать.
Иногда ему хотелось выть в голос, крушить оставшуюся мебель и изящный антиквариат, орать на отца и, схватив за плечи мать, трясти ее, добиваясь ответа, КАК ОНА ДОПУСТИЛА ВСЕ ЭТО...
И тогда он повыше поднимал подбородок и, презрительно улыбаясь всему миру, был готов демонстрировать, что Малфоев рано списывать.
И что ему не нужна помощь.

Отредактировано Draco Malfoy (2011-05-08 22:22:51)

Малфой побледнел еще сильнее, выслушивая упреки Уизли. Слова девчонки были... Ну, скажем так, условно справедливы. Но сдаваться Малфой не собирался.
- Как, по твоему, мне жить дальше? - прошипел Драко. - Да я существую только для продолжения рода Малфоев, как ты не понимаешь этого? Я не могу наплевать на семью и уйти строить собственное существование по своим законам. Ты же чистокровная, неужели не понимаешь? В этом смысл моей жизни - исполнить свой долг перед родом, добиться успеха, дать роду следующего наследника - чистокровного, сильного мага! Я не мог бы сбежать во Францию, даже если бы моя семья не была под следствием! И я не могу выбрать квиддич своей профессией или жениться на ком попало! Я - Малфой! Малфой! и не имеет значения, жалею я себя или нет, помню я о прошлом или не помню.
Он на мгновение замолчал, переводя дух. Несмотря на то, что он говорил очень тихо, почти шептал, воздуха все равно не хватало.
- И не говори мне о матери, Уизли. Она  - Блэк. Урожденная Блэк. - Он усмехнулся. - О да, она точно знает цену выбора - как и все Блэки. Но скажи-ка мне, Джиневра Уизли, много ли ты знаешь Блэков, которые совершили правильный выбор? Чокнутый Сириус Блэк - предатель крови? Не менее чокнутая Беллатриса? Вальбурга? Ты же знакома с моей двоюродной бабкой, не так ли? Если Поттер завладел особняком Блэков, как говорит наш управляющий, то знакома. И ты мне говоришь о том, что моя мать - Нарцисса Блэк-Малфой - знает цену выбора? Да ты даже не представляешь, что я пережил в этих стенах полтора года назад. И не представляешь себе, что я почувствовал, когда егеря притащили твою ненаглядную троицу... Так что не говори мне о выборе! Просто не говори мне о выборе!!!
Конечно, на последних фразах он сорвался, заорал так, что, наверно, было слышно и в Запретном лесу.
Отвернулся к окну, обхватив себя за плечи, все тело сотрясала крупная дрожь.
Ну все, это нервный срыв,  - опустошенно и как-то отстраненно подумал Драко. Напряжение последних месяцев давало о себе знать.
Жаль, конечно, что он не нашел более удачного момента, чтобы сломаться, чем в этом классе, наедине с Уизли и солнечным светом.
Драко с тоской подумал о тихих и спокойных личных покоях Малфой-мэнора, вспомнил довольно уютный туалет Плаксы Миртл - даром, что он там чуть не помер на радость Поттеру и занудному привидению...
Ноги дрожали, как будто он только что слез с метлы после затяжного квиддичного матча, поэтому Малфой опустился за парту, положил голову на столешницу и закрыл глаза. Прикосновение к гладкому чуть прохладному дереву было приятным и успокаивало - немного успокаивало.
Дрожь постепенно проходила, Малфой старался выравнить рваный ритм дыхания, сцепляя и расцепляя руки под столом, бессознательно одергивая полы пиджака - наверняка уже безнадежно помятого.
И зачем он решил пройти по школе? Какие воспоминания были ценны для него? Надо было бежать сразу же, как только характеристика была в него в кармане. Надо было бежать, когда он только увидел облако рыжих волос, взметнувшееся навстречу ему, вошедшему в класс. Надо было бежать, когда Уизли назвала его по имени, перечеркивая одним словом годы вражды.
А теперь уже поздно. Все, о чем он не хотел думать это долгое жаркое лето, всплыло, как дохлые рыбы в мутной воде, и их невозможно игнорировать. Все это казалось таким нереально забавным - весь этот совершенно сюрреалистический разговор с мелкой Уизли, ее гневные слова, за которыми чувствовалась искренняя забота о нем, соплохвоста ему в кровать, Драко Малфое, Пожирателе, почти-убийце... Эти гриффиндорцы... Такие наивные... Такие добрые... Такие готовые помочь любому, кто попадется на их пути...
Наверно, малышка Джинни поговорила бы даже с Лордом, выдайся ей такая возможность...
Драко, продолжая лбом упираться в стол, тихо рассмеялся сухим надрывным смехом и сам поразился жалким звукам. вырвавшимся из его горла.
Лишь бы не истерика
Панси никогда не позволяла себе ничего подобного - разговоры по душам были под запретом. Панси могла внимательно всматриваться в его глаза, ободряюще пожимать руку - но ей никогда не пришло бы в голову кричать на Драко, обвиняя его в том, что он бежит от свободы. Панси - такая настоящая слизеринка, такая настоящая чистокровная ведьма - она точно понимала, что значитт быть заложницей собственного происхождения.
И Драко пронзила мысль - он же всегда завидовал Уизли...
Рассмеявшись сильнее и не открывая глаз, Малфой несколько раз весьма ощутимо приложился лбом к столешнице, будто пытаясь выбить эту мысль из собсвенной головы...

Как только Уизли заговорила, Драко тут же перестал смеяться и замолк, полностью поглощенный попытками сдержать рвущуюся изнутри истерику.
Впрочем, и биться о парту перестал. Вообще затих и сидел тихо-тихо, не поднимая головы со скрещенных на парте рук. Голос Джинни убаюкивал - она, видимо, специально говорила медленно и негромко. И говорила такие вещи, что ей хотелось кивать и поддакивать, соглашаться и одобрительно мычать.
Ох уж эти рассудительные гриффиндорки, ставящие во главу угла мораль...
Несмотря на то, что его имя и фамилия состояли из тех же букв, что и слово "мораль", Драко очень абстрактно представлял себе эту самую мораль и с трудом узнал бы ее, даже если бы она бросилась ему на грудь и вцепилась в горло. А слова Уизлетты попахивали именно ею - моралью.
- Кстати, Уизли,  - ни к чему начал Драко хрипло,  - моя семья не винит твою мать в смерти Беллатрисы. Нет, ты не подумай, мы любили Беллатрису, но...
Драко замолчал и бросил быстрый взгляд на Уизли, стоящую над ним. Затем вытянул ноги под столом, переденул плечами и привычным жестом пригладил волосы, приводя себя в порядок.
- Знаешь, Нарцисса говорит, что Беллатриса раньше  - ну. до азкабана, до всего - была другой. Нормальной... Смеялась нормально... И ее было не так сложно любить. А еще она была капитаном слизеринской сборной по игре в плюй-камни. Я видел старые альбомы в нашей гостиной и ее фотографии. Ты представляешь Беллатрису Лестрейндж, играющую в плюй-камни? А потом... Словом, мы не будем мстить. Твоя мать сделала только то, что сделал бы любой на ее месте.
Выговорив все это, Малфой опять опустил голову на стол. Начинала болеть голова - виски будто стягивало раскаленным обручем, не давая шевелиться. Больше всего хотелось вернуться в поместье, отыскать Панси в череде огромных комнат среди раритетной мебели и затащить ее в сад, невзирая на сопротивление - ну не любила мисс Паркинсон "эти пасторальные мотивы", как она сама называла прогулки по парку Малфой-мэнора.
Утащить Паркс в прохладную тень сиреневых кустов, растрепать ей геометрически строгие линии прически, быть мерзавцем и довести ее до-почти-слез (слизеринки не плачут!), а потом успокаивать, обещать больше себе, чем ей, что все будет хорошо, и целоваться между пощечинами до умопомрачения, до опухших губ, до нехватки воздуха и искр в глазах...
При мысли об этом Драко даже прижмурился от удовольствия и разулыбался во весь рот, представляя реакцию Паркинсон.
Отогнав неуместные видения, Малфой прислушался.
- Для тебя имеет смысл только слава, всеобщая любовь.  Но знаешь, любовь простых магов, которые видят тебя один раз в год или читают о тебе в «Пророке» - ничего не стоит. Она словно пыль: долго собирается, но стирается одним движением руки. А вот любовь и преданность  твоей матери – никогда не раствориться в воздухе. Она даже когда умрет, оставит с тобой свои чувства и переживания.
Рассмеялся опять - ей-Мерлин, эти перепады настроения наверняка свидетельствуют о психическом расстройстве. Он двадцать минут назад орал на девчонку, а полчаса назад держал ее за руку и называл по имени... Он ведет себя как невротичка - тетушка Белла была бы довольна.
- Я сейчас весьма знаменит, Уизли, чуть меньше Поттера. Я посчитал - за это лето колдографии моей семьи были на девяти передовицах пророка из двенадцати... Представляешь? На девяти. И я не рад этому. Скажу тебе больше - сейчас я хотел бы, чтобы меня не узнавали в лицо все эти мелкие клерки в Министерстве. Я не хочу соревноваться за должность с каким-то полусквибом, которому раньше не светило даже подавать мне мантию при выходе из ресторана... Я устал быть на обочине - мне хватило трех месяцев. И ты можешь сколько угодно говорить о том, что я тщеславен - это правда, в конце концов. Но я бы лучше подох с голоду, чем ходил на эти отвратительные собеседования. Но я не могу заставлять мать идти туда. Малфои не работают ради платы, но Нарцисса Малфой не должна испытывать недостаток в косметических зельях и безделушках - это то, чем я могу отплатить ей хоть как-то за то, что выжил в последний год... Зачем я тебе все это говорю, Уизли? - Драко осекся, а затем протянул в своей школьной манере, меняя тему. - Не хочешь стать магопсихоаналитиком? У тебя, кажется, есть данные...

Отредактировано Draco Malfoy (2011-05-10 19:40:05)

Малфой продолжал смотреть на Уизли и когда она села рядом с ним, задумчиво разглядывая доску.
- Драко…- начала Джинни, но тут же осеклась. Малфой закатил глаза. Ох уж эти гриффиндорки...
Но затем девушка взяла себя в руки и продолжила, говоря быстро и даже кое-где проглатывая окончания - как маленькая:
- Малфой, я знаю, ты сейчас начнешь кричать, что не требуешь моей помощи, но я все равно ее предложу и даже осуществлю – ты и знать не будешь. Так что просто перестань строить из себя гордую и холодную гору. Я попрошу отца помочь тебе с робой в министерстве. Ты умный и хорошо закончил школу, у тебя получиться, ты не плохой…
Пока Джинни говорила, брови Драко поднимались все сильнее и сильнее, а кожа теряла последние намеки на румянец.
В конце ее прочувствованного монолога Малфой уже застыл на своем месте, не зная, плакать ему, смеяться или встать и спланировать уже в зазывно приоткрытое окно. Впрочем, оставался еще один вариант - выкинуть в окно Уизлетту, но это едва ли решило бы внутренние проблемы Драко. К его чести и его же сожалению, он отлично понимал это.
И уж конечно, что бы он не сделал - это означало ответ "нет". воспользоваться помощью Уизли - ему, Малфою. Ну не смех ли? Да любезно почившая тетушка заавадила бы его за одну только мысль...
Но вдруг мысли приняли совершенно другое направление. Война закончилась - и Уизли победили в ней. Больше нет необходимости мыслить в привычных категориях. Ему нет необходимости что-то кому-то доказывать. Он выбрал - как и положено Малфою - остаться на свободе, не сгинуть фанатично вслед за Хозяином, и с каждым днем бледнеющий след от Метки - тому подтверждение. Теперь было не время демонстрировать шовинизм. Пришла пора вспомнить девиз Малфоев, с которым семья бежала из охваченной религиозным пожаром, в котором сгорали тамплиеры, Франции - вместе с неплохим куском золотом тамплиеров, что естественно: "Будь на стороне силы". И если теперь сила на стороне Уизли - так тому и быть.
- Наверно, нам нечего уже делить, Уизли,  - Малфой нарушил затянувшуюся паузу, отводя взгляд от Джинни. - Но не думай, мне не нужна благотворительность. Я принимаю твою помощь и буду твоим должником. Моя семья и так в долгу перед Поттером, не думаю, что мой долг перед одной из Уизли что-то изменит. И знаешь, Джиневра, мы, оказывается, можем нормально общаться.
Драко чувствовал себя  - едва ли не впервые в жизни - незначительным.
Даже дергаясь как марионетка по мановению палочки Лорда, Драко мнил себя центром мироздания - что поделать, эгоцентризм был присуз Малфоям как рыбам умение плавать,  - а теперь вот он ощутил приятное безразличие, будто с его плеч соскользнула и рассыпалась в придорожную пыль огромная тяжесть.
Принять помощь Уизли, возможно, даже не нахамить больше Уизли - по крайней мере, сегодня, поздравить МакГоннагал с Рождеством - старая кошка действительно могла бы не нахваливать Малфоя в характеристике... Но все потом, а сейчас - добежать да Хогсмида и аппарировать домой. Нарцисса уже наверняка волнуется, где это сын задержался, и старается, как обычно, скрыть волнение за чтением или музицированием в салоне, а Люциус, чуть прихрамывая - Азкабан даром не прошел - мерит шагами кабинет, попутно стряхивая пепел с дорогой (явно не по их средствам сегодня, но из старых запасов) сигары прямо на огромный ковер, местами уже весьма потрепанный - домовики убираются на совесть у своих хозяев, ни один не потребовал платы за работу.
- Твой отец по прежнему начальник отдела по ограничению применения волшебства к изобретениям маглов?
Разглядывая тыльные стороны своих ладоней, Малфой лениво улыбался, чувствуя на своем лице легкий ветер из открытого окна. Ветер будущего.

Драко кивнул, продолжая чуть улыбаться. Не Джиневре - а так, вообще.
Голос девчонки показался ему каким-то смущенным, растерянным. Как будто она ожидала другой реакции. А соплохвост ее знает, может и ожидала. Может, она ожидала что злой и страшный Драко Малфой заавадит ее за предложение помощи? Ага, заавадит, двадцатилетие встретит в Азкабане, а до тридцалетия вообще не доживет. Поттер, который достаточно толерантно отнесся к Малфоям после поступка Нарциссы в Лесу - кстати, Драко так и не узнал, почему леди Малфой сделала то, что сделала,  - вел себя весьма приветливо, но едва ли посмотрел сквозь пальцы на то, что бывший пожиратель - его школьный недруг убивает его невесту, встретив ее в школе, за предложение помощи...
Может быть и следовало так поступить. Кто-то же должен поддерживать легендарную малфоевскую гордость... Кто-то должен доказать, что с Малфоями следует считаться, и не важно, на чьей стороне они находятся - на стороне победителей или на стороне побежденных. Как в 1306, когда Робер Малфой вероломно нарушил свой омаж, принесенный королю Франции Филиппу IV Красивому и фактически поднял восстание тамплиеров против короны. Или в 1717, когда мистер Эдвард Малфой, взяв фамилию Драммонд как псевдоним, отказался от служения королю Англии Георгу I стал известен в Карибском бассейне как Эдвард Тич, существенно увеличив состояние рода.
Впрочем, Драко находил рациональное зерно в словах отца: Люциус последнее время частенько заговаривал о том, что принести пользу семье можно только в том случае, если ты жив и на свободе, и эти слова звучали убедительно - особенно от отца. Малфой-младший еженедельно писал письма мистеру и миссис Крэбб, с тоской думая, что еще один древний и чистокровный магический род прекратился в этой войне, затеянной полукровкой. С интересом разглядывал альбом колдографий семьи Блэк,  который его мать привезла с собой двадцать лет назад, когда впервые переступила порог Малфой-мэнора в качестве леди Малфой, понимая, что ни Блэков, ни Лестрейнджей больше нет - совсем, и закрыта история семей, насчитывающая за полтысячи лет.  И Драко усмирял собственную гордость - до треска, до скрипа скручивал ее в тугую пружину - и клялся, что род Малфоев не прервется на нем.
Нарцисса с надеждой смотрела на сына за завтраком, мрачный и беспокойный Люциус отечески хлопал по плечу, когда Драко приходила пора отправляться на очередное собеседование - они надеялись. Надеялись, что все придет в норму. Что получится исправить то, что было разрушено. И эта миссия была возложена на единственного наследника.
Так что вариант уйти в безумие Драко даже не рассматривался - в этом и крылась причина сверх-рационального отношения Малфоя-младшего к словам Джинни.
Драко искоса посмотрел на Джинни. Она ерзала на своем месте, в какой-то момент даже ущипнула сама себя, чем вызвала негромкое фыркание Малфоя.
- Я пришлю сову в министерство твоему отцу, Уизли.
Драко встал, улыбнулся Джиневре, направился к двери. И уже на выходе обернулся:
- И знаешь, Джиневра, мне всегда нравились рыжеволосые.
Хлопнула дверь. Драко Малфой удалялся от класса, в котором осталась Джинни Уизли, по хогвартским коридорам и улыбался собственным начищенным ботинкам.