Открытие нового корпуса больницы св. Мунго - вовсе не то мероприятие, на которое Драко Малфой готов был потратить вечер. Однако на этот вечер планы были именно такими - семейство Малфой выступило спонсором строительства этого самого корпуса, и он, будучи Малфоем, безрадостно собирался.
   После войны, когда Мальчик-который-Дважды-Выжил, повернул на суде все так, что Малфоев оправдали в полном составе, Люциус рассудил, что каким бы не был приговор Визенгамота, его персону будут осуждать по-прежнему, поэтому передал статус главы рода совершеннолетнему сыну, потолковал кое с кем, чтобы несколько лет домашнего ареста можно было провести не в Малфой-мэноре, и, взяв с собой обрадованную бессрочным отпуском Нарциссу, уехал в поместье Малфоев в Бретани.
   Драко остался один - наедине с мэнором, Англией и обществом.
   Первое время было тяжеловато - он связывался с отцом по каминной связи едва ли не каждые два-три часа, а совы, нагруженные свитками документов, летали через Ла-Манш постоянно. Через пару месяцев если бы сторонний наблюдатель посмотрел на беседующих в камине Драко и Люциуса, то никогда не сказал бы, что это отец и сын - Люциус выглядел довольным жизнью, немного загоревшим, подтянутым и молодым, а вот Малфой-младший - бледный, уставший, с постоянными кругами под глазами от невысыпания и неопрятной щетиной - казался лишь немного младше отца. Потом стало лучше.
   Драко, как и Люциус, прекрасно понимал, что сколько бы раз Визенгамот не объявил о том, что Малфои не виновны и подчинялись Волдеморту лишь из страха, сколько бы раз Поттер не приносил благодарность Нарциссе публично и говорил, что если бы не она, то неизвестно, как бы все обернулось, сколько бы раз Министр, скрепя сердце, не вносил Малфоя в число приглашенных на официальные приемы, репутация семейства потомственных Пожирателей Смерти, поддерживающих Волдеморта от и почти-до, оставалась по-прежнему, мягко говоря, темной.
    И поэтому первым пунктом на повестке дня обоими волшебниками была выбрана задача во что бы то ни стало обелить репутацию рода. А в идеале - возвести семейство Малфоев вновь в плеяду самых уважаемых семей магической Англии. Опыт Люциуса и чутье Драко давали только один вариант возможного решения этого вопроса - благотворительность.
   И Драко переводил все убыточные предприятия в галеоны, перепродавал и дарил Министерству древнейшие артефакты и жертвовал, жертвовал, жертвовал...
    Основание самого крупного в Англии послевоенного благотворительного фонда помощи жертвам террора Волдеморта дало свои плоды - и маги, с которыми он встречался в коридорах Министерства, стали отвечать ему на приветствия.
   Спонсирование полного ремонта Хогвартса привело к тому, что Драко был любезно приглашен на празднование годовщины победы в школу - небольшое, камерное, для своих.
   Пожертвования в школьные фонды, обеспечивающие учеников из магглов или необеспеченных семей всем необходимым для учебы - и люди стали говорить, как много для Хогвартса в свое время сделал мистер Люциус Малфой и, видимо, сын так же благодарен альма-матер.
    Организация и полное спонсирование всебританской лотереи для студентов, в которой было разыграно сто новых метел бюджетной модели и тридцать грантов на обучение в любом магическом высшем учебном заведении - и Министр в очередной речи называет Малфоя "достойным гражданином".
    Бесплатные съемки в рекламе этих самых бюджетных метел - пожалуй, именно этого Драко стыдился больше всего - и Малфоя начинают ассоциировать с нейтральными метелками, а не с Меткой и Лордом.
    Передача в дар крупнейшей публичной библиотеке Лондона многих книг из семейной коллекции - и передача в Министерство многих запрещенных и считающихся утерянными книг из семейной коллекции - и Драко уже приглашается на министерские приемы постоянно.
    Открытие юридической практики - Малфой окончил Академию права, урвав время между постоянными делами рода - в которой оказывалась и бесплатная помощь тем, кому услуги юристов были не по карману - и Драко номинируют на звание "Человека года". Побеждает, все же, конечно, Поттер, который, кажется, обзавелся очередным ребенком, но эта номинация говорит о стольком, что Малфои празднуют, будто победили они.
    С тех пор на Малфоя сыпались официальные письма-просьбы о пожертвовании от всех возможных фондов, и Драко, скрежеща зубами, подписывал и отправлял чеки. Репутация семьи выправлялась.
   Прошло семь лет - а достигнуто так много. Память людская недолговечна - особенно когда так щедро оплачено забвение. Это Малфои знали хорошо.
   И так же хорошо Драко понимал, что всегда будут люди, которые не забудут.
   Например, мерлинова золотая девочка Гермиона Грейнджер, с которой он сегодня открывает эту церемонию.
   Ничего страшного, - убеждает себя Драко, застегивая запонку и выправляя край манжета из-под пиджака, - мне нужно будет только сказать пару слов, улыбаться и постоять рядом, помогая ей перерезать мерлинову ленту.
    Если Грейнджер не изменилась - и он думал, что не изменилась, - она все такая же ответственная, и не станет портить церемонию тем, что бросится на него с визгом "Сдохни, проклятый Пожиратель!". Говори они об Уизли, он не был так уверен, а на Грейнджер в этом смысле можно положиться -  она чтит приличия.
    Только эти мысли помогают Драко успокоиться и аппарировать к больнице.
    Он не опоздал, но - кто бы сомневался - Грейнджер уже там.
    Мистер Бэнкс поприветствовал его и провел к трибунам, где уже маялась вышеозначенная бывшая гриффиндорка, выглядящая на удивление прилично в строгом официальном платье - его мать вполне могла бы надеть такое платье, мелькает мысль, и Малфой с интересом оглядывает Грейнджер еще внимательнее.
    Пока люди рассаживаются на пластиковых стульях, а мистер Бэнкс провожает лично какую-то стараху в поддельных бриллиантах, Малфой останавливается в нескольких шагах от старой знакомой и коротко кивает.
    - Здравствуй, Грейнджер... Ведь все еще Грейнджер, я не ошибся? - он не хотел хамить, но воспоминания о той лохматой первокурнице, которая так самодовольно улыбается, когда знамена в Большом Зале меняют цвета с серебряно-зеленых на красно-золотые, на какое-то мгновение поднимают голову. Кое-что не забывают и Малфои.

Голос Грейнджер совершенно нейтрален и она приветствует его так, будто для них совершенно естественно сталкиваться на таких мероприятиях и созерцать друг друга в непосредственной близости.
   Уизли и Поттер бы, наверно, уже орали бы на него в ответ на простое приветствие, будто он последовательно прошелся по всем известным ему представителям их семейств, а вот Грейнджер, видимо, научилась владеть собой. Или просто серьезно относилась к своим обязанностям.
   Поэтому даже его фамилию она умудряется произнести нормально - без ненависти или подозрения, уж его-то ухо теперь на такие вещи настроено как самый чувствительный камертон. Впрочем, ему кажется на мгновение, что она хочет что-то добавить - но он ошибается. Просто нейтральное приветствие. Будто и правда  - встреча бывших однокурсников, не связанных ни чем в школе.
      - Да, Малфой. Все еще Грейнджер. Тебя это удивляет?
   Он открывает рот, чтобы рассмеяться как можно обиднее или сказать какую-нибудь гадость, но тут же закрывает. Потому что ему совсем не хочется оскорбить Гермиону Грейнджер. Совсем. Ему просто хочется закончить это все как можно скорее и свалить подальше от раздражающей его золотой девочки.
   А еще и его и правда немного удивляет, что героическая грязнокровка так и не слилась в экстазе счастья и счастливого брака с кем-то из своей почетной свиты. Хотя, кажется, Поттер вовсю занят населением мира своими маленькими копиями с помощью мелкой Уизли. Ну что ж, все лучше, чем постоянно попадаться ему, Малфою, на глаза.
    - Да, немного удивляет. Рассчитывал увидеть тебя окруженной уизлячьим выводком, - пожимает плечами Драко и с улыбкой оборачивается к мистеру Бэнксу, с пыхтением спешашему к ним.
    - Мисс Грейнджер, мистер Малфой,  простите, что прерываю вашу дружескую беседу, вам наверняка приятно повидаться, ведь вы, если я не ошибаюсь, вместе учились...
   Малфой невоспитанно фыркает и ту же берет себя в руки и отвечает на заинтересованный взгляд администратора:
    - Не совсем. Мы с мисс Грейнджер учились на разных факультетах. Она окончила Гриффиндор, а я - Слизерин,  - на последних словах его взгляд темнеет и голос становится заметно прохладнее, хотя улыбка - по прежнему доброжелательная - остается. Уже по его интонациям понятно, что все, что рассказывают о межфакультетской вражде - правда. А тем более для двух последних - военных - поколений.
   Однако он тут же еще более доброжелательно улыбается и посматривает на часы, намекая.
    - Да-да, мистер Малфой. Церемония вот-вот начнется, - Бэнкс рад, что щекотливая тема позади и правильно понимает манипуляции Малфоя. - Пройдемте за мной.
   Они поднимаются на сцену и вспышки колдокамер тут же указывают, что пресса на месте.
   Драко аккуратно подвигается чуть ближе к Грейнджер, чуть задевая ее плечо грудью, и независимо и широко улыбается так, что кажется, вот-вот треснут щеки. Фотографии должны получиться отличными - Малфой и Героиня Войны Грейнджер бок о бок около обновленной больницы. Еще несколько плюсов к репутации - да и каких.
    - ... И поблагодарим же эти юные и благородные сердца за их неоценимый вклад! - драматично заканчивает вступление Бэнкс и Драко лишь усилием воли удерживает на лице улыбку, мечтая, как в этот самый момент вытаскивает из чехла в рукаве палочку и награждает неслабым Круцио незадачливого администратора. Публика аплодирует.
   Он не чувствует себя ни юным, ни благородным - и уверен, что многие из присутствующих сейчас посмеиваются втихаря, даже хлопая. Это раздражает так, что он даже на время забывает о Грейнджер. И шагает ближе, вынимая палочку.
    - Сонорус, -  тихо шепчет, указывая на свое горло.
    - Леди и джентльмены, - начинает Драко очередную вариацию на тему "мы были не правы, но готовы искупить свою вину перед гражданами нашей великой освобожденной Британии", которых за последние семь лет он произнес десятки, если не сотни тысяч. - Семья Малфой никогда не держалась в стороне от проблем магического общества, с особым вниманием занимаясь такими сложными областями как колдомедицина. Моя прабабка Ариадна Малфой и двоюродная прабабка Цедрелла Уизли, в девичестве Цедрелла Блэк, многое сделали для того, чтобы больница Святого Мунго стала тем, чем она является на сегодняшний день, а бабушка Друэлла Блэк завещала часть своего капитала на ремонт больницы. И я также помню о своем долге перед обществом, поэтому род Малфоев с радостью оказывает помощь подобного рода. Мистер Бэнкс был так любезен, что назвал этот корпус в честь моей бабушки - Отделение для лечения травм после темномагических заклятий имени Друэллы Блэк-Розье.  Благодарю вас за внимание. - Малфой разворачивается, чтобы отойти назад, но тут же, будто что-то забыв, поворачивается снова. - И благодарю мисс Грейнджер за ее потрясающий вклад в колдомедицину!
   Он резко разворачивается, подцепляет руку Грейнджер и  - широко улыбаясь - пожимает ее. Колдофотографы взрываются свистом и щелкают затворами не переставая, а Рита Скиттер, сидящая в первом ряду отделения прессы, встречается глазами с Драко, ядовито усмехается и чуть приподнимает брови, выказывая восхищение таким оборотом.
   Малфой несколько секунд трясет руку ошеломленной Грейнджер и тут же отпускает ее, справедливо боясь немедленного Ступефая - с нее станется. Они, ветераны войны, все нервные. Он кидает на Грейнджер последний взгляд, в котором легко читается: "Это бизнес", и отходит в сторону, освобождая ей место в центре площадки.

Знай Драко, что фотографии с Грейнджер принесут ему такой ошеломляющий пиар - он бы давно сфотографировался с ней, а не с дешевыми плебейскими метелками. Она, по крайней мере, была молодым и гениальным ученым. И почему-то - после тех фотографий с открытия больницы - они оба стали любимчиками прессы. Малфой не задавался вопросами о причине этого, но вовсю пользовался, раздавая интервью как конфеты на Хэллоуин, и перестал избегать вопросов о школе: теперь они в основном касались не Поттера или шестого и седьмого курса, а его отношений с Гермионой Грейнджер - ну и просто его отношений. Каждый раз, подчеркивая, что они с "Гермионой", разумеется, не имеют ни малейших претензий друг к другу на сегодняшний день и вообще вместе учились в Академии, Малфой представлял, как осуждающе поджимает губы гриффиндорка, и смеялся про себя, будучи уверенным, что никакого опровержения она давать не будет - добрая и наивная золотая девочка.
   Однако теперь, по прошествию почти полугода, его стало утомлять постоянное мелькание Грейнджер рядом - организаторы любой церемонии, приема или торжества стремились пригласить их обоих и таким образом привлечь дополнительное внимание прессы. Более того, его неприятно настораживало то, что он легко смирился с наличием Грейнджер рядом и что она практически перестала его раздражать. Что они стали здороваться друг с другом смирившись и устало, а его рукопожатие, из которого он сделал едва ли не фирменный трюк, перестало ее смущать. Широко улыбаясь, они тянули руки навстречу друг другу, давая колдофоторафам желанный кадр. И расходились, даже не поссорившись. Как будто Грейнджер смирилась или - что много хуже - была согласна поиграть с ним в этот небольшой и необходимый ему фарс. Фарс дружбы со звездой. И неплохо играла, как должен был признать самому себе Малфой, по происхождению взращенный в среде актерства и лицемерия.
   Детское тщеславие никуда не исчезло с годами, а лишь спряталось до времени и теперь цвело пышным цветом - но проклятая Грейнджер все равно его практически не раздражала, хоть он и стремился переиграть ее.
   Этот прием - или благотворительный вечер, или церемония закладки нового приюта, или открытие творческого биеннале - Малфой все равно уже забыл, едва отговорил обязательную речь, - продолжался невыносимо долго, но уйти было нельзя: первым подобные официальные торжества покидает Министр, если он удостоил чести быть на приеме, как сегодня, а потом уже разные бывшие Пожиратели смерти - и Героини войны.
   Эту мысль Драко додумывает, заметив в толпе нарядных мужчин и женщин Грейнджер с непередаваемо знакомым выражением лица. С таким лицом она присутствовала на матчах по квиддичу и тренировках ее приятелей - немного отсутсвующая, будто витает мыслями где-то далеко - в библиотеке, фыркает Малфой, - но готовая улыбнуться, чуть что.
   Замечая бесцельно слоняющегося колдофотографа, Малфой мгновенно пытается затеряться в толпе, но миссис Боунс крепко подцепляет его за локоть и маневрирует с ним сквозь толпу прямо к Грейнджер.
    - Ах, Драко, - громко и наигранно щебечет она, привлекая к себе внимание прессы, - должно быть, вы еще не заметили: мисс Грейнджер тоже здесь... Да впрочем, что я болтаю, вы же наверняка в курсе...
   Старая кошелка подпихивает его к мрачнеющей Грейнджер, а вокруг них, будто стервятники, смыкают круг репортеры и фотографы. Малфой чувствует себя животным в зоопарке, допивает и отставляет, наверное, сотый бокал с вином, и вымученно улыбается:
    - Добрый вечер, Гермиона.
   И тянет, тянет руку, Лорд бы его побрал придумать это полгода назад... Кажется, навязчивая курица Боунс даже разражается аплодисментами... Драко закатывает глаза, но сразу же улыбается еще шире и ждет, пока будут сделаны фотографии. Ладошка у Грейнджер узкая и теплая - похожа на Нарциссину.
   Кажется, ему нужно еще выпить, - эта мысль посещает Драко, когда он размыкает рукопожатие, кивает Грейнджер и сбегает от толпы.
   Его ловят Дафна Гринграсс и Блейз Забини, с ними еще какая-то девушка с Равенкло - Чжоу Чанг, как вскоре вспоминает Малфой, и они вчетвером весело проводят время, напиваясь коньяка в углу и совершенно пропуская момент, когда Министр и все более-менее официальные лица оставляют прием.
   Зато когда ему кажется, что он выпил достаточно, ему становится интересно, почему же все это терпит грязнокровка? Почему так же улыбается, терпит фотографирование и его рукопожатие - наверняка ей неприятное, отзывается о нем как о приличном человеке, если Скитер не наврала по своей старой привычке...
   И Малфой отправляется на поиски Грейнджер - пьяный и заинтересованный.
   Однокурсница стоит в балконном проеме, чуть скрытая за широкими портьерами, не то любуясь падающим снегом, не то высчитывая очередное соотношение ингридиентов сложных зелий.
   Малфой тихо подкрадывается и останавливается в паре футов от нее. Зал заколдован таким образом, что, несмотря на раскрытые в середине января двери на балкочик, внутри тепло, но там - снаружи - идет снег, и Малфоя охватывает непреодолимое желание выйти на свежий воздух.
   Он проходит мимо Грейнджер, едва не задевая ее плечом, и останавливается в нескольких шагах за границей, отделяющей холод от тепла. Носы ботинок моментально оказываются в снегу.
    - Грейнджер, как тебе все это? Я имею в виду, такая жизнь? Приемы, сплетни, фотосессии в модных журналах... Ты ждала чего-нибудь подобного? - не оборачиваясь, спрашивает он. - Встречи со старыми приятелями?
   На этой фразе смеется и все-таки поворачивается. Выдерживать стиль на сто двадцать процентов он сегодня уже не способен. Похоже, под вопросом уже и сотня.
    - Встречи со мной, например? Знаешь, мой пиар-консультант сообщает, что наше совместное неофициальное колдофото стоит дороже, чем колдофото Министра, выгуливающего своего щенка. И даже дороже колдофоторафии Поттера, подстригающего газон. Так что если когда-нибудь один из нас будет нуждаться в деньгах, Грейнджер, нам нужно будет просто прогуляться по центральному парку со своим колдофотографом... Тебе не кажется это смешным? - спрашивает он, замечая, что собеседница пока не смеется.

Грейнджер соглашается, что это смешно, но глаза опускает, хотя еще минуту назад спокойно смотрела на него. Малфоевские инстинкты убедительно сообшают ему: Грейнджер лжет. И это, пожалуй, постраннее многого. Дя чего ей врать, Драко совершенно не понимает. А мысль о том, что она просто соглашается с ним, чтобы он поскорее оставил ее в покое, разбивается из-за ее вопроса.
   Подумать только, Золотая девочка поддерживает с ним разговор не на публике - уму непостижимо, ухмыляется Малфой.
   Несмотря на падающий снег, ему все равно жарко. Вероятно, после этого коньяка снежинки тают, не долетая до него с пару футов. От духоты и жары хочется пить, и Малфой щелкает пальцами, как заправский пижон, призывая домового эльфа с подносом, на котором громоздятся различные напитки - к концу любого приема гости уже не удовлетворяются стандартным набором шампанское-вино-коньяк. Под смущенным взглядом эльфа отбирает весь полнос и левитирует его на парапет балкончика и идет следом - поднос выписывает в воздухе кренделя, но мысль о том, что пора домой или хотя бы призвать что-то безалкогольное, в голову Малфоя не приходит.
    - Я, Грейнджер, как раз продолжаю веселиться со своими старыми друзьями, а вот где остальные мои старые друзья, это вопрос. Где же Поттер и Уизли?  - опять смеется он, склонив голову набок, поглощенный составлением последовательности, в которой он выпьет свою добычу. Пьяный Малфой - зрелище не для слабонервных, во-первых, потому что он весел. Обычно веселье Малфоев связано с печалью их врагов, но пьяный Малфой веселится по самым разным поводам  и иногда эти поводы совпадают с самыми обычными человеческими радостями.
   Во-вторых, пьяный Малфой теряет присущую всей породе благородную бледность и приобретает даже немного нелепый иногда крестьянский румянец, что тоже может напугать неподготовленную публику.
   Ну и в-третьих, пьяный Малфой доброжелателен ровно настолько, насколько недоброжелателен трезвый.
   А еще разговорчив. Это в четвертых.
   - Разве ты не мой старый друг? - оправдывает сразу "в третьих" и "в четвертых" Малфой. - Послушать Поттера на суде, так между нами всеми были незначительные детские разногласия, а согласно статье Скиттер прошлой недели, между тобой и мной в школе был роман. Только я не дочитал, на каком курсе -  на этом месте Нарцисса едва не лишилась чувств и мне пришлось ее успокаивать - в том числе, торжественным сожжением газетенки.
   Поочередно принюхиваясь к напиткам, он отбирает один из них - в высоком бокале, с какой-то непонятной зеленью - и выпивает.
    - Не угадал, - расстроенно сообщает Драко сам себе и поворачивается снова к Гермионе. - Присоединяйся, Грейнджер. Что-то из этого наверняка придется по вкусу - в жизни всегда что-то приходится по вкусу.
   Это в пятых - тянет философствовать.
   В шестых, пьяный Малфой нелогичен, истеричен и капризен.
   Следующий стакан.
    - Слишком сладко,  - из-за опьянения он тянет гласные еще сильнее, но в целом - если не знать его с детства - то никогда не скажешь, что этому человеку уже давно пора отрубиться где-то в углу.
   Следующий стакан - слишком горько... Слишком кисло, потом слишком безвкусно, слишком крепко, слишком никак...
   Громкие вопли снизу заставляют Драко перегнуться через парапет. Внизу, на широком крыльце стоят Забини, Гринграсс и Чанг - вусмерть пьяные и веселые. Все свое свободное время посвящающие тому, чтобы забыть. Не желающие взрослеть.
    - Малфой, пошли с нами...
    - Эй, Драко, я хочу с тобой потанцевать...
    - Драко, тебя ищет Скитер...
    - Удачи, Забини, - весело и невпопад вопит он вниз, почти сталкивая поднос локтем.
   Троица хватается за портключ и исчезает.
    - Скитер, - повторяет с опозданием обрабатывающий информацию Малфой. - Merde!* Меня ищет Скитер... Грееейнджер, кажется, мне пора...
   Малфой достает палочку и пытается аппарировать прямо с балкона, но безуспешно - сосредоточиться у него не получается. Может, оно и к лучшему: оказаться частично во всех комнатах Малфой-мэнора одновременно - не лучшее окончание вечера преуспевающего молодого мага, но Малфой об этом думает далеко не сразу.
    - Мерлин, Грейнджер! Ты же самая умная ведьма курса!.. Придумай что-нибудь. Мне нельзя встречаться со Скитер сейчас. Представляешь, что я ей наплету? Это в твоих интересах тоже. Клянусь, что расскажу ей в деталях о твоем скандальном школьном романе с Уизли и половиной Хогвартса, если ты меня не вытащишь, - уже более привычно шипит Малфой, предусмотрительно вставая так, чтобы из зала его не было видно за портьерами, хватает Гермиону за руку - за полгода он привык к ее руке - и тащит на балкон, на снег прямо в ее туфельках.
   - Уйди с вида, Грееейнджер, она же во вторую очередь тебя высматривать будет, - недовольно хмурится Малфой и потирает рукой с палочкой подбородок.
   Вообще, это весело - прятаться на балконе. Как будто они дети. Это напоминает Малфою как уже подростками - на третьем курсе - они играли в прятки в Гойл-тауэре на рождественских каникулах - он, Панси, Грег, Винс, Дафна и Блейз. Счастливые и живые.
    - Мне нужен камин, - он убеждающе смотрит в глаза Грейнджер. - Мне немедленно нужен безопасный камин. Если я сделаю отсюда лишь шаг - она меня прихватит. А если она прихватит меня - ты поняла.

* - Проклятье. фр.

Грееейнджер, ну не выходит у меня пьяный Малфой и чтоб не страдать

Сначала Грейнджер волнуется - она даже горячится, сверкает глазами и трясет копной волос. Она спрашивает. сооброжает ли он и просит перестать орать и Драко от удивления закрывает рот - он, к ее сведению, и не орет. Малфои вообще не орут. Малфои - это самые выдержанные маги в мире и он - прямое тому доказательство. Он просто говорит убедительным тоном, а вовсе не умоляет. и не орет. Все это Малфой хочет высказать Грейнджер, но она его перебивает.
    - Дай руку, - резко и глухо произносит она - намного спокойнее. Образец "Грейнджер в деле" - собраная и резковатая. 
    - Конечно, - ухмыляется Драко и протягивает ей руку - ну конечно, это просто проклятая привычка и от нее пора избавляться. 
   Грейнджер резко тянет его на себя, его разворачивает вслед за ней и не успевает Малфой возмутиться таким обращением с потомком аристократического рода, как уже оказывается в Косом переулке, по щиколотку в сугробе. Новым туфлям из кожи единорога пришел конец. Драко некоторое время стоит не шевелясь, с уважением прислушиваясь к своему внутреннему "я" - неприятные ощущения при аппарировании не идут ни в какое сравнение с действительно неприятными, если при аппарации ты ощутимо пьян. Однако, кажется, кроме шума в ушах, все прочее функционирует исправно, все напитки желают остаться на своих местах, и даже тот предпоследний - сине-зеленый, и Малфой весело шагает вслед за Грейнджер, нервно озирающейся по сторонам:
    - Куда мы идем? Ты думаешь, какой-то бар еще открыт? Ты что, решила посетить со мной какое-то неофициальное место? Прости, Грейнджер, но что бы между нами не происходило в последнее время, я вынужден тебе отказать - ты не в моем вкусе, поэтому я не буду давать тебе ложные наежды и не приму твоего приглашения. К тому же я все же Малфой, что накладывает на меня определенные обязательства. и хотя мне даже немного лестно...
   Болтая таким образом скорее чтобы подразнить гриффиндорку, нежели действительно думая, что они собираются продолжить прием неофициально, Малфой, крепко удерживаемый Грейнджер, как на буксире следует за ней по какой-то незнакомой ему улице, машет пролетающей мимо круглоглазой сове палочкой, выпуская сноп искр, поднимается по лестнице и с блаженным вздохом оседает на низкую тумбочку в небольшом полутемном коридоре, вытягивая ноги через весь коридор и упираясь спиной в стену. Кажется, на этом его бренный путь на сегодня завершен. Он начинает без энтузиазма вертеть головой, а потом фокусирует вопрощающий взгляд на Грейнджер.
    - И не надо так смотреть на меня. Это моя квартира и мы здесь только для того, что бы ты воспользовался моим камином, что бы попасть домой к себе. Ибо слава мерлину, что я не знаю, где живешь ты. Давай уже, поднимайся.
   Грейнджер переступает через его ноги, высоко задирая свои, и Малфой с легким интересом отмечает, что Грейнджер обладает ногами - как-то до сих пор этот факт ускользал от его внимания. А вслед за ним до его сознания доходит и вся ситуация целиком: вокруг прыгает растрепанная Грейнджер и утверждает, что они в ее квартире, потому что она не знает, где он живет.
- Это хорошо, что ты не знаешь, где я живу... Так ты не сможешь нанести мне официальный визит... И не официальный тоже...
   Она снова тянет его за руку и Драко осторожно поднимается - все эти перемещения заставляют мир угрожающе крениться и проворачиваться вокруг своей оси, если верить мозжечку. А не верить мозжечку Малфой сейчас не может - мир дан ему только и убедительно в ощущениях.
    - В твоей квартире? - его голос полон каким-то маниакальным весельем и искренним удивлением. - Ты похитила меня, Греееейнджер? Ты похитила меня, чтобы держать в своей квартире? Но зачем? Я и так дам тебе денег, это же долбанная благотворительность!..
   Они вваливаются в комнату и Малфой тут же находит класссический и немного потрепанный, скучный и очень правильный коричневый диван, который ему чем-то неуловимо напоминает свою хозяйку. На этом моменте Драко вторично думает, что его бренный путь на сегодня подошел в концу. Корабль, одолеваемый штормами, нашел свою тихую гавань. Усталый путник достиг оазиса...
   Он аккуратно разгибает пальцы Грейнджер на своей руке в полном молчании, зачехляет палочку, которой все еще воинственно размахивал перед собой - с третьей попытки она ложится в ножны в рукаве, загдяжывает под диван. проверяя, не притаился ли там кто-то из уизлеподобных друзей Грейнджер, а затем не разуваясь падает на непрезентабельную обивку.
    - Я прикрою глаза на минуту и отправлюсь в мэнор. Вот только минуту посижу тут. Всего минуту.
   Грейнджер что-то вскрикивает и бросается его тормошить, крича про камин. У нее твердые кулачки и пронзительный голос. Вот-вот должен раздаться голос Снейпа, призывающей вспомнить о манерах и успокоиться, "мисс Грейнджер. чтобы не выказывать вашей навязчивости и недостатка воспитания". Снейп мертв, но его голос все равно практически звучит в ушах Малфоя.
   Все это кажется знакомым - Драко чувствует себя третьекурсником, только что получившим пощечину от рассерженной гриффиндорки. Но сейчас, вроде бы, Грейнджер не собирается его бить - они оба выросли и избегают прикасаться друг к другу. Избегали, пока рукопожатия не стали нормой - кажется. Малфой за всю предыдущую жизнь не дотрагивался до Грейнджер столько, сколько за последние полгода.
   Определенно, реклама - двигатель прогресса, думает он, засыпая.
   ... Утро начинается с того, что он слышит, как разговаривают где-то неподалеку... И кажется, о нем.

Малфой резко садится и обводит комнату взглядом - все так, слова Грейнджер, которые он слышит - полная правда. А значит, нужно сделать так, чтобы эта правда ударила по кому-то другому, пока у него не будет достаточно сил, чтоыб пережить свои вчерашние эскапады самому.
   Судя по словам Грейнджер, Поттер что-то там себе думает - и это смешно. Вероятно, рыжая приучила его прочитывать свежие сплетни, потому что в школе, кажется, именно Поттер ратовал за то, чтобы не верить Скиттер и центральной печати.
   Малфой заталкивает плед, под которым проснулся, под диван, стаскивает изрядно помятую мантию - он что, так хотел вчера спать? - развязывает галстук и кидает его на журнальный столик. Затем приглаживает волосы и вальяжно садится на диван с видом, который должен всем желающим повествовать о том, что он тепло принимаем в этом доме. Для большего эффекта Драко берет со столика какой-то журнал - вот не повезло, колдофармакология - и наскоро открывает, имитируя чтение.
   Когда Поттер влетает в гостиную, Малфой встает и откладывает журнал.
    - Поттер, - констатирует он, не делая попытки протянуть руку для приветствия.
    - Малфой! Что ты здесь делаешь?
   Ну что за крик, морщится мысленно Драко. Гриффиндорцы, по его глубочайшему убеждению, неспособны решить проблему, не устроив на ее месте эпицентр из страданий и метаний.
    - Я слишком перепил вчера, - скучающе говорит он и ухмыляется стоящей в дверях Грейнджер: у нее странное выражение лица. - Не мог трансгрессировать. Гермиона была так любезна, что не дала мне развеять себя в пространстве, за что я ей благодарен. Мы решили еще немного выпить на ночь уже здесь и я предпочел остаться сомнительному удовольствию каминного путешествия.
   Он издевательски улыбается Герою. Раз Грейнджер, судя по ее тону, взволнована тем, что Поттер может подумать о наличии Малфоя в этой квартире - значит, что-то там Поттера гнетет.
    - Гермиона! Ты постоянно появляешься с ним везде, в газетах ваши совместные колдофото, а теперь я застаю его у тебя в доме! Рано утром! Это не похоже на деловое общение!
   Поттер смешно вскидывает руки и поправляет очки. Он явно зол, и Малфой никак не может до конца проникнуться трагичность момента - ну рано утром он у Грейнджер. Но он-то не мечется по квартире, заламывая руки. А это удар и по его репутации...
    - Уверяю, Поттер, я вполне могу смириться с твоим ранним приходом. К тому же, мне пора. Вообще не стоило задерживаться, но не хотелось прерывать общение.
   Он болтает какие-то глупости, специально никак не комментируя выпад Поттера, потому что не помнит себя от радости - вид Героя явно выражает, что тот с каждым произнесенным Драко словом мрачнеет все сильнее и сильнее.
   Малфой рассеянно поднимает галстук с журнального столика и с непроницаемым лицом сует его в карман, в душе подсмеиваясь над обоими бывшими гриффиндорцами. Он ломает эту комедию, потому что это смешно - Герой уже выглядит так, будто сейчас начнет плеваться слизнями, а вот про выражение лица Грейнджер нельзя сказать ничего конкретного - видимо, светская жизнь научила ее скрывать эмоции. Драко немного не хватает Уизли для закрепления триумфа - рыжий бы уже на стены кидался и размахивал палочкой.
    - Гермиона, вероятно, утренний кофе отменятся - у Поттера наверняка какое-то важное дело, раз он решился на такое ранее посещение. Договорим позже, я надеюсь увидеть тебя в самое ближайшее время. Спасибо за прекрасный вечер,  - Малфой колеблется между тем, чтобы шагнуть в камин и тем, чтобы еще немного поимпровизировать на нервной системе Поттера.
   Последнее желание побеждает, но Драко не стыдно.
    - Разблокируй камин, пожалуйста, - мягко просит он у хозяйки квартиры, стоя у камина. Когда Грейнджер подходит, чтобы выполнить все необходимые манипуляции, Драко улыбается и поглаживает ее по плечу с видом, будто коснуться Гермионы - самое естественное дело на свете.
   Кажется, он слышит, как Поттер скрипит зубами. Да что это, в самом деле? Почему Поттер так реагирует? Его золотая девочка жива и совершенно цела, а Малфой - вообще респектабельный член магического общества.
    - Не трогай ее своими руками, Малфой! - кричит Поттер и тут же обращается к Гермионе. - Что ты себе позволяешь? Как это вообще понимать, Гермиона?
   Тут уже приходит очередь разозлиться Малфою.
    - Поттер, ты не читаешь газеты? Мы дружим с Грейнджер, разве это не заметно? Это означает, что мы часто встречаемся. проводим вместе время и  - поскольку мы разнополые друзья - ты можешь созерцать меня утром в ее квартире! Привыкай, Поттер - мир не вращается вокруг тебя и происхлдящее вообще не твое дело!
   Малфой раздраженно захватывает из банки на камине шепотку пороха, бросает его в камин, внятно произносит "Малфой-мэнор, спальня" и шагает домой под возмущенный крик Поттера: "Что он хотел этим сказать, Гермиона?!!", забыв у Грейнджер мантию.
   ...Дома пусто и тихо - даже слишком пусто и тихо после шумного Поттера и странной Грейнджер. Вопрос Поттера не дает покоя и ему самому. Что он хотел этим сказать?
   Пока Драко лениво варит антипохмельное зелье, приводит себя в порядок и завтракает, он не перестает думать о том, что идея романа с Грейнджер - буквально золотое дно.
   Это фактически заткнет рот всем, кто еще имеет терпение упоминать о его связи и связи его семьи с "террористической организацией" конца века - магглорожденная ведьма в качестве спутницы никак не вяжется с образом фанатика дискриминации. Да и, судя по сплетням и словам Поттера, такой вариант развития событий никого не удивит - люди падки на романтические истории. Пара удачных интервью со Скитер, пара рассказов о школе с определенным акцентом, пара оговорок и совместных выходов. когда руки и глаза должны говорить больше, чем слова... Через пару недель каждая ведьма в Англии будет завидовать истории любви, замешанной на преодолении препятствий из воспитания, происхождения, войны и Лорда разом.
   Малфой откинулся на спинку кушетки, где проглядывал газеты и размышлял о дальнейшей стратегии. Опять же, с репутацией самой Грейнджер, с ее связями и амбициями ему наверняка удастся в скором времени заняться уже и зарабатыванием галеонов, а не только благотворительсностью - несколько трастовых фондов, возможно, выход прямо в Министерство - героиню войны, подругу Мальчика-Который-Герой и соратницу Министра Магии обижать не хочется, равно как и ее... кого?
   Здесь Малфой задумался о другом аспекте. Рассуждая привычно рационально, он почти упустил из виду собственно саму Грейнджер. Человечский, мать ее, фактор.
   Стоит ей упереться по своей гриффиндорской привычке, как все полетит к гриндилоу. Впрочем, у гриффиндорцев есть и оборотная сторона, о которой также не следует забывать - Малфой точно знал, что Грейнджер, несмотря на свою репутацию "сухаря", очень отзывчива. И в этом ее слабость.
   В конце концов, уже то, что она оставила его у себя, а не бросила на приеме и не пихнула в камин - говорит о многом. Можно и рискнуть - убедить Грейнджер в том, что они вместе достигнут куда большего, чем по отдельности. Даже если ей большее не нужно.
   Драко коротко переговорил по камину с матерью, которая с полуулыбкой пообещала не допустить, чтобы Люциус несся в Англию сломя голоу, едва только сплетни достигнут их французской глуши, ответил на несколько деловых писем, послал сову Забини с предложением поужинать компанией в мэноре и обещанием, что будет сюрприз, намекнул Скитер держать нос по ветру и отправился уже поздним вечером к Грейнджер, урегулировать основную часть проблем, связанных с новым проектом.
   Новый проект - именно так для себя он обозначил новую авантюру.
   В общем-то, внимательный к знакам и ответам мироздания Малфой сразу несколько воспрял духом, когда оказалось, что камин к Грейнджер по прежнему разблокирован на линию с Малфой-мэнором, а это означает, что ему не придется терпеливо добиваться согласия на встречу - в том, что он собирался сделать, нужно было действовать решительно и твердо.
   Именно так, как с детства не очень удавалось Малфою, привыкшему добиваться своего благодаря хитрост и быстроте мышления.
   Он пригибается, выходя из камина в крошечной гостиной Грейнджер и сразу же берет правее - слева от камина стоит журнальный столик.
   Грейнджер сидит на диване, без света, только притушеный Люмос на конце палочки разгоняет темноту в комнате. Зеленые искры активного камина придают комнате немного странный вид.
    - Грейнджер, - Малфой нависает над гриффиндоркой и разглядывает ее. - Ты забыла заблокировать камин.
   Гермиона расстроена - и для этого даже не нужно смотреть ей в лицо. Это чувствуется в комнате, как будто злость и печаль пропитали кажую вещь в комнате своим ароматом. Так пахло в покоях Нарциссы летом перед шестым курсом, Драко очень хорошо знает этот запах.
   Он протягивает руку и аккуратно убирает с лица Грейнджер прядь волос - с причесыванием у нее всегда было туго.
    - Грейнджер, посмотри на меня.
   У нее большие карие глаза, прямой нос и надменный подбородок. Если быть объективным, она не урод красива.
   Он точно знает, что у него только один шанс сделать так, чтобы Грейнджер согласилась на роман с ним - это, как ни бредово, дествительно завести роман.
    Малфой большим пальцем проводит по скуле Грейнджер, все еще сосредоточеннно рассматривая ее, а затем обхватывает подбородок, заставляя поднять лицо.
   Недоуменно поднятые брови Грейнджер начинают сдвигаться. Пора.
    - Силенцио, Грейнджер, - улыбается Малфой и откладывает больше ненужную палочку на стол, к палочке Гермионы.

Когда Грейнджер отталкивает его руку, а в ее глазах появляются знакомые ему искорки гнева, улыбка исчезает с лица Малфоя.
   Конечно, как он мог забыть про злобный нрав этой упрямой и мнительной как гиппогриф ведьмы?
   Он несильно шлепает Грейнджер по щеке и проворно отскакивает, опасаясь, что она может прыгнуть на него и без палочки. Кстати, о палочке... Малфой оказывается между ней и столиком, на котором так заманчиво лежат обе деревяшки.
Видимо, он слишком рано решил, что они сумеют поговорить. Малфой нащупывает на столе сзади себя обе палочки и отшвыривает их еще дальше, на пол - в полумрак комнаты.
    - Успокойся, Грейнджер, я уже не трогаю тебя - все. Просто успокойся, иначе мне придется тебя обездвижить, - устало говорит он. С ней уже еще труднее, чем он думал, а как только она узнает, с чем он пришел - то вполне может попытаться убить его каким-нибудь предметом обстановки. Но его угроза про Петрификус серьезна - он не сомневается, что успеет добраться до своей палочки быстрее, чем Грейнджер до своей, а еще он думает, что справится с ней и без палочки - в конце концов, можно заставить ее выслушать его, и просто по маггловски скрутив ей руки и ноги. Однако ему хочется надеяться, что он не ошибся и Грейнджер все же обладает куда большим мозгом, чем ее незабвенные дружки.
    - Ты же не хочешь, чтобы мерзкий слизеринец обездвижил тебя? Не хочешь? - Драко терпеливо ждет кивка, и когда Грейнджер настороженно кивает, продолжает. - Я хочу с тобой поговорить. Признаюсь сразу, разговор тебе может не понравиться, но если ты немного подумаешь, то увидишь все выгоды моего предложения.
   На этом месте Драко останавливается, давая Грейнджер время обдумать его слова. Он надеется, что ее природное любопытство сыграет ему на руку - потому что никаких особых выгод для нее, честно говоря, в своем предложении он не видит. Но это не его забота - он отлично видит свои перпективы, и этого достаточно.
    - Грейнджер,  - после недолгой паузы говорит он и присаживается на край дивана - так, чтобы видеть гриффиндорку, а особенно ее руки: получить еще одну пощечину он вовсе не хочет, с него хватило и того удара в глубоком детстве,  - я не идиот и все прекрасно замечаю. Ты одинока и судя по сегодняшнему приходу Поттера, он первый за несколько месяцев. Твои друзья заняты своими жизнями, в которых тебе достается все меньше и меньше места. Если это не поняла ты, то поверь мне, если не лишена мозга. Поттер налаживает свое маленькое поттеровское гнездышко, а сплетни о том, что Уизли не может выбрать между Браун и Патил - заметь, твоей фамилии в этом списке нет - не напечатаны разве что в маггловской прессе. Ваши приключения кончились и тебе скучно, Грейнджер.
   Он притворно сочувствующе вздыхает и тянет руку, чтобы погладить ее по голове, но тут же отдергивает руку - да что с ним вообще?
    - Помнишь наш единственный разговор в Хогвартсе? Тот, в Запретном Лесу? - Малфою нет необходимости ждать ее подтверждения, он уверен, что Грейнджер помнит - этого просто нельзя не помнить, по его скромному мнению,  - Мы и правда не враги, Грейнджер. Я встречаюсь с тобой чаще, чем с любым своим другом, я знаю о тебе больше, чем мне хотелось бы. Я не притворяюсь, улыбаясь тебе, и уверен, ты тоже. Ты притащила меня к себе, хотя могла бросить на улице - ты относишься ко мне не как к врагу. Давай посмотрим правде в глаза - мы интересуем друг друга, - Малфой ободряюще улыбается Грейнджер и слегка кивает. - Не отрицай. Я говорю о том, что сейчас нас за это не накажут - Поттер поругался с тобой, даже не выслушав твои объяснения, он уже верит, что все, что пишут в журналах - правда. Те мои знакомые, с которыми я еще общаюсь, делают вид, что им все равно. Мы вольны сейчас делать все, что заблагорассудится, Грейнджер. Ты же гриффиндорка, так воспользуйся этой возможностью. Я уж точно не собираюсь отказываться.
    Малфой поднимается на ноги и проходит в угол, куда откатились из палочки, затем поднимает обе и возвращается.
    - Я готов снять заклинание и вернуть тебе палочку. Но с одним условием - ты пообещаешь, что мы продолжим конструктивную беседу и напоишь чаем - у меня пересохло в горле от всей этой прокламации. Если нет, то я просто уйду и пришлю тебе палочку с совой. У меня нет настроения выслушивать твои гневные вопли и обороняться от твоих действий, я просто хотел предложить тебе союз. Предложить приключение.
   Он перекатывает палочки на ладони и настороженно наблюдает за Грейнджер, готовый в любой момент отдернуть руку и не дать ей добраться до деревяшки.

ВЕРНИТЕ ГРЕЙНДЖЕР, НЕ ХОЧУ ФЛИНТА

Грейнджер соскакивает с дивана и протягивает руку за палочкой, соглашаясь на его условия. Малфой наблюдает за ее выжидающим жестом и внезапно передумывает. Да какого драккла он вообще собирается с ней разговаривать? Их беседы никогда не приводили ни к чему хорошему.
   Грязнокровка злится - у нее раздуваются тонкие ноздри и часто-часто бьется жилка на шее. На скулах пятна румянца и вообще она все такая... Волнующая, услужливо подает голос подсознание. Сексапильная. Возбуждающая.
   Малфой широко ухмыляется и переводит взгляд на палочки, а затем очень медленно кладет их опять на стол под пристальным взглядом Грейнджер.
    - Знаешь, я передумал. Я лучше сначала покажу тебе, что именно я предлагаю.
   Не давая той удивиться, Драко резко дергает Грейнджер за протянутую к нему руку, вынуждая ее упасть прямо на него, а потом изворачивается и оказывается сверху, прижимая Грейнджер к обивке своим телом.
   Глаза Грейнджер расширяются и Малфой думает, что Силенцио только что спасло его от того, чтобы быть оглушенным отменными воплями. Он перехватывает вторую руку гриффиндорки и соединяет ее запястья над ее головой, заставляя девушку выгнуться на чертовом диване. Кажется, она начинает дрожать, и он пару раз ощущает острые грейнжерские коленки своими ногами, но пока это все несерьезно для них обоих - по крайней мере, для нее. Она пока не понимает, что Малфой полон решимости изнасиловать чертову Грейнджер прямо у нее дома, воспользовавшись ее забывчивостью, усыпленной бдительностью и прочим.
   Не то у него давно не было женщины, не то дело в осознании того, что под ним лежит Грейнджер, но этот факт действует на него не хуже вейловского танца. Их возня на диване возбудила его до такой степени, что дороги назад нет. Малфой резко дергает Грейнджер на себя, заставляя ее принять сидячее положение, и почти распинает на спинке узкого диванчика, опускаясь коленями по обе стороны от ее бедер и нависая над ней.
   Короткий взгляд вниз, на запрокинутое бледное лицо Грейнджер с темными провалами глаз и полуоткрытом в немом крике ртом - и последние крупицы самоконтроля летят к Лорду.
   Малфой дергает тяжелую пряжку ремня, царапая пальцы об острые края, и стаскивает с бедер брюки и трусы, а затем трется вставшим членом о щеку Грейнджер, продолжая придерживать над ее головой ее перекрещенные руки, от чего она чуть выгибается назад, касаясь грудью его бедра.
   Все происходящее похоже на его личный не то кошмар, не то просто самый пошлый сон, но остановить его некому. Мягкие сумерки не дают ему в полной мере разглядеть лицо Грейнджер и он представляет, как она сейчас страдальчески морщится и сжимает зубы. От прикосновений к коже ее щеки, ему уже хочется задрать ее юбку и перевернуть на живот, но он медлит. Черт возьми, да он просто хочет видеть, как она берет его в рот.
   Проводит членом по губам Грейнджер, оставляя блестящую дорожку смазки, а когда она облизывает губы, едва не кончает от одного-единственного взгляда.
  Малфой отстраняется, тяжело дыша и пытаясь выровнять дыхание, а затем переворачивает Грейнджер под собой так, что она опирается грудью и животом о спинку дивана, и немедленно вжимается в ягодицы, проводя свободной рукой по тонкой спине с выделяющимися позвонками. Под тонкой домашней юбкой он отлично чувствует жар ее тела, и трется о ткань, морщась при задевании швов на одежде и краев белья, выделяющегося под юбкой. Грейнджер пытается выкручивать запястья и царапать его руку, сжимающую их, но он не отпускает, сжимая хватку все сильнее и сильнее, пока не чувствует, как начинают смещаться хрупкие кости под его пальцами, и только тогда немного ослабляет хватку. Кажется, некоторое время она не сможет пошевелить пальцами и на руках останутся синяки... Нет, поправляет он себя, не только на руках - Грейнджер ждет богатый урожай синяков.
   Со спины его свободная рука перемещается на живот Грейнджер, лезет под майку и сжимает грудь, нащупывая сосок. Чертова Грейнджер вся такого размера, что идеально подходит ему - и от этого хочется причинить ей еще большую боль. Драко сильнее вжимает ее в спинку дивана и зарывается лицом в волосы на затылке девушки, опуская голову ниже и ниже, пока не доходит до шеи, а затем впервые не то кусает, не то целует, и тут же длинным движение зализывает укус. Тело Грейнджер под ним содрогается, она переступает коленями по дивану, и это движение вызывает новый прилив желания. Малфой отпускает грудь Грейнджер и гладит уже ягодицы, прижимаясь к ней бедрами. Она снова движется, подаваясь еще ближе к дивану, дальше от него, и он задирает ей юбку на спину, некоторое время с отстраненным интересом рассматривает белые  - такие грейнджерские - трусы, и срывает клочки кружевной ткани. Затем запускает ладонь между ее бедер и с удовлетворением замечает, что она немного влажная. Конечно, стоило бы потянуть еще, но дольше ждать он уже не может. Малфой привстает и коленями раздвигает ей ноги  - так широко, как хочет, и от взгляда на открытую и совершенно беззащитную Грейнджер перед ним у него встает еще сильнее.
   С глубоким вздохом, как будто собираясь нырять в ледяную воду, Драко резко входит в нее сразу на всю длину и они оба вздрагивают. Пульсация и жар Грейнджер вокруг него именно то, что нужно, и Малфой начинает двигаться, быстро и сильно, не собираясь тратить время и силы ни на какие изыски. Грейнджер рвано выдыхает где-то впереди в такт с его движениями, ее руки дрожат, и Малфою вскоре приходится закрыть глаза, чтобы не видеть, как его член появляется и исчезает меж бедер гриффиндорки, и он начинает повторять про себя состав зелья Живой Смерти...
   Полы рубашки пропитываются потом, ему чертовски жарко, бедра ударяют по ягодицам Грейнджер с влажным чавкающим звуком, который буквально срывает крышу в полной тишине гостиной, где слышно еще только немного хриплое дыхание их обоих, и ему хочется заорать, что он, Драко Малфой, трахает Гермиону Грейнджер...
   Он не знает, сколько проходит времени, но напиток Живой Смерти, Веритасерум и Феликс Фелицис позади и он перешел к Оборотному зелью...
   Когда Грейнджер дергается как разворачивающаяся пружина и запрокидывает голову, разбивая ему губу затылком, сжимая мышцы влагалища вокруг него так сильно, что мысли о мере дремоносных бобов взрываются в его голове фонтанов ярчайших вспышек, он и сам взрывается внутри такой офигительно узкой и мокрой Грейнджер, а затем опирается рукой о спинку дивана и какое-то время просто пережидает, когда пройдет фейерверк перед глазами, слизывая  выступившую кровь.

П.С. Ни один Малфой при написании этого не пострадал.

...
   Когда комната и тусклый свет фонаря за окном перестает плыть перед глазами, Малфой разжимает удерживающие запястья Грейнджер пальцы и валится на диван рядом с ней, начиная соображать, где он вообще. Разгоряченному телу мгновенно становится холодно в темной гостиной, но Драко не обращает внимания на холод.
   Гриффиндорка дрожит, опустив голову, и ее лицо скрыто за прядями непослушных волос, а Малфою сейчас очень важно посмотреть ей в лицо. Например, ему хочется знать, плакала ли она. Хочется знать, блестят ли ее глаза.
   Драко протягивает руку и отбрасывает завивающиеся кудри, рассматривая тонкий грейнджеровский профиль. Наверное, надо что-то сказать, но он чувствует настолько приятную усталость, что ему лень даже открыть рот, что бы сделать Грейнджер банальный комплимент - а еще он не уверен, что за этот самый банальный комплимент в него не полетит Авада.
   Он вытирает кровь с губы и рассматривает некоторое время бурые пятна на манжете, а затем откидывает голову на спинку дивана и вытягивает ноги, не удосуживаясь одеться.
   Заявись прямо сейчас Поттер - он бы и рукой не пошевелил. Да что там Поттер - нет в целом мире существа, которое бы заставило его сейчас совершать какие-то действия.
    - Грейнджер, - говорит он, глядя в потолок, - ты собираешься убить меня?
   Грейнджер молчит и он переводит на нее удивленный взгляд... Пока не вспоминает про Силенцио, и усмехается. Пожалуй, ему нравится, что она молчит - хотя судя по ее реакции на только что произошедшее, ее вопли были бы приятным дополнением.
   Малфой снова убирает волосы от ее лица - да как же его достали эти кудри - и светски улыбается Грейнджер.
   -  Отличный диван.
   Он тянет за темную прядку, заставляя Грейнджер придвинуться к нему ближе, и гладит горячую щеку. В комнате темно, а так он бы с удовольствием посмотрел на выражение ее лица. Затем приподнимается на локте и прижимается ртом ко рту Грейнджер - как-то он запамятовал поцеловать ее раньше, не до того было. Да и этот поцелуй нельзя назвать поцелуем в полном смысле слова - скорее, жест симпатии. Губы у Грейнджер тоже горячие - да она вся горячая, и внутри, и снаружи - и сухие, покусанные. Это приятно - было бы, будь он уверен. что она кусала губы, чтобы заглушить стоны наслаждения (Мерлин, выражение-то какое пафосное!), но он вовсе не уверен, потому что заклинание немоты решало эту проблему за Грейнджер. Отстраняясь от нее, он проводит большим пальцем по ее нижней губе и задумчиво смотрит на нее.
   Грейнджер красива даже такой - вытраханной, взъерошенной, растрепанной. Наверное, это какое-то особое очарование, которое Мерлин дарит грязнокровкам. А может, это особое очарование Грейнджер.
   Драко взъерошивает волосы, проводит раскрытой ладонью по лицу, встает, натягивает брюки и трусы и тащится в угол, куда вроде бы укатились их палочки. Так и есть - обе лежат, уперевшись в основание книжного шкафа. Малфой поднимает обе деревяшки и возвращается на диван, от которого ощутимо пахнет сексом и Грейнджер.
   Он садится и небрежно поглаживает гриффиндорку по ноге. Ему совершеннно не приходит в голову, что сейчас можно сказать - в голове пусто, как в хэллоуинской тыкве. Он бы продолжил целоваться с Грейнджер, но кто знает, вдруг у нее совсем другие планы.
    - Lumos, - и огонек появляется на конце палочки, освещаяя девушку. Драко оглядывает блестящие глаза, покрасневшие щеки, сбившийся воротник майки - и внимательно всматривается в зрачки своей любовницы, ища там... Что-то. Он сам не знает, что именно он хочет увидеть на лице Грейнджер, поэтому останавливается на фиксации желания увидеть ее лицо. И аккуратно и коротко целует ее еще раз, осторожно касаясь ее языка своим - ему хочется почувствовать на вкус рот Грейнджер, и пока она в шоке, следует воспользоваться этой возможностью.
   Ее губы полуоткрыты и он видит блестящие зубы, она сглатывает, отчего мышцы на шее дергаются, Малфой скользит взглядом по скулам, по шее, по ключицам и дальше, пока не упирается взглядом в покрасневшие запястья.
   Драклл раздери, он не хотел быть настолько грубым - видимо, в какой-то момент потерял связь с реальностью. Память тут же приводит ему пару моментов, которые вполне могли спровоцировать полубезумие, и он с интересом чувствует, что не исключен и второй раз. Но едва ли вторично ему удастся застать Грейнджер врасплох, поэтому пришла пора переговоров. Пожалуй, он исчерпал свои аргументы - рациональные привел сначала, напоследок оставил физиологию: больше у него ничего нет, все карты открыты.
   - Finite Incantatem,  - он снимает заклятье, наставляя свою палочку на Гермиону, а ее палочку снова пристраивает на столик перед диваном.
    - Прости за это, - спокойно говорит он и кивает на красные пятна от его пальцев на запястьях Грейнджер. - Больно?

...
   Грейнджер опускает глаза и ему кажется, что сейчас она вскинет голову и разразится гневными проклятиями в его адрес - хотя бы и за то, что ответила только что на поцелуй. Но вот чего он не ждет совершенно, так это ее хриплого, тихого и какого-то вымученного "Уходи" сквозь плач - перед ее майки уже совсем промок от пота и слез, соски темными полукружьями выделяются под тканью и он поспешно отводит глаза, чтобы встретиться взглядом с ее огромными темными зрачками.
   Мордред и Моргана, да не настолько он ей причинил боль, чтобы так убиваться. Это же Грейнджер - она прошла пытки Беллатрикс, отбивалась от егерей... Пара синяков не должны ее так расстроить. Но она раздавлена, нелепо скорчившись на диване, даже не пытаясь откинуть его руку от себя, не имея больше сил сопротивляться. Она прогоняет его, и ему интересно, а хватит ли ей сил на что-то кроме тихих слов?
   Но как бы ее просьба  - или приказ? - не звучала, смысл ее не меняется. Он смотрит на ее руки, на ее дрожащие плечи, на дорожки слез и почему-то вспоминает давнее происшествие на их четвертом курсе - то самое, о котором он уже упоминал, когда Грейнджер так же рыдала, а потом отвесила ему пощечину. Но сейчас ее вид в последнюю очередь кажется ему угрожающим - скорее, жалким. И сильно несчастным. А еще она выглядит очень одинокой, и аналитический мозг Малфоя на время берет верх и отмечает, что он мог засунуть себя подальше рассуждения о приключениях - Грейнджер было банально одиноко, а не скучно. Ей не нужно было все вот это - насилие, синяки, вызов.
   Своей следующей фразой она подтверждает его догадки. В первую минуту ему хочется расхохотаться - это кажется забавной шуткой, услышать эту фразу от Гермионы Грейнджер невозможно. Но ее взгляд мгновенно отбивает охоту смеяться.
   У нее просто фантастически огромные блаза на бледном заострившемся лице, и Малфой рад бы переиграть все произошедшее - да не может, поэтому просто обеими руками обхватывает лицо Грейнджер, большими пальцами стирая мокрые дорожки слез, притягивает ее к себе, почти укладывая на свои колени, и целует. Впервые в жизни он нормально целует Гермиону Грейнджер и даже не смотря на ранее произошедшее на этом диване, он чувствует, как учащается ее пульс и как дрожат губы, раскрываясь для него.
   Понять логику Грейнджер он больше не пытается - а о своей забыл еще час назад, и в конце концов, если отбросить то, кем они были, и то, кем они стали, они просто мужчина и женщина на узком диване в темной комнате. Но тем не менее, и в этом Малфой признается самому себе - он предпочитает не врать себе: кому угодно, но не себе, - поцелуи с Грейнджер тем приятнее, что они с Грейнджер. Теперь она отвечает на поцелуй, который сама попросила - и теперь совсем другое дело. Она сосредоточенно морщится, и Драко с интересом думает, а знает ли она сама о такой своей особенности - смотрится это чрезвычайно забавно - Грейнджер даже целуется с таким видом, будто отвечает трудный параграф по Нумерологии. Она прикрывает глаза и Малфой впервые так близко видит ее лицо - с тонкими бровями вразлет, прямым носом и полноватой нижней губой. В углу ее рта его собственная кровь из разбитой губы и это так иронично - грязнокровка Грейнджер буквально причастилась чистой малфоевской кровь, но ему не смешно на этот раз. Ее правая щека красная из-за трения о спинку дивана, и Малфой подавляет желание поцеловать ее в эту отметину. Вместо этого он целует ее, захватывая нижнюю губу и осторожно зажимая: на сегодня боли с Грейнджер хватит. Ей нужно не это, а он просто идиот.
   И она тоненько всхлипывает и Малфой уже сам не знает, куда деться от такой Грейнджер - не то сбежать, не то остаться. Сбежать ему не позволит родовая честь, или он просто хочет так думать, поэтому когда у него заканчивается воздух в легких, он отстраняется и прокладывает цепочку коротких поцелуев по скуле Гермионы, придерживая ее затылок и стараясь быть мягким - таким мягким, каким только может.
   Руки Грейнджер оказываются у него на плечах, и он крепче прижимает ее к себе - черт, и почему Грейнджер оказывается такой маленькой?
   С ней на удивление легко, когда она молчит, с удовлетворением думает Малфой, поглаживая Грейнджер по спине.
    - Грейнджер...
   И ему больше нечего ей сказать. Он затыкается неожиданно даже для самого себя, вместо этого закидывая одну рку за голову, а второй продолжает обнимать Грейнджер.
   Да и какого дементора она хочет от него? И хочет ли вообще хоть что-то? Но задавать подобные вопросы ему кажется настолько диким, что проще промолчать.
   Для начала ей самой нужно определиться, чего она хочет - Малфой не сомневается, что она хочет его: ее реакция, блеск глаз и легкая дрожь говорят все лучше любых слов, но насколько бывшая гриффиндорка, Золотая девочка, подруга Поттера и Героиня войны - Мордред, он и правда только что трахал весь этот набор статусов? - будет честна перед самой собой, это интересный вопрос. И насколько он знает Грейнджер, ей этот вопрос тоже покажется интересным, когда она с ним столкнется.
  - Грейнджер, - делает он вторую попытку. - Ты всегда рыдаешь при оргазме?

...
   Грейнджер не вопит и не пытается его заавадить, и бдительность Малфоя несколько притупляется, особенно когда она поудобнее устраивается на нем и лижет ему губу, слизывая кровь. Грейнджер ведет себя так, как будто она не смертельно обижена - и его подготовленная наглость и сарказм просто ни к чему. Будто еще минута и она вовсе предложит ему остаться. И кстати, на этой мысли Малфой едва не хмыкает, он бы остался. Хотя бы для того, чтобы понаблюдать за Грейнджер.
   Он отдает себе отчет, что в тишине сознание плывет и ему хочется только снова чувствовать Грейнджер под руками, чувствовать ее язык, ее теплую кожу - и поэтому не может молчать. Разговор становится единственным способом отвлечься от мысле о сидящей на нем верхом Грейнджер - и это не так легко. Он вообще немного удивлен своим собственным азартом и тем, с какой жадностью он вообще набросился на нее, но это вообще слишком опасный предмет для рефлексии, и он заталкивает этот факт как можно дальше и не горит желанием думать об этом в ближайшее время.
   Она же вообще довольно спокойно реагирует на его провокационный вопрос и даже отвечает с самым серьезным видом - ну точно в школе. Будто решила впредь не реагировать на его слова. И это неприятная новость - Малфою нравится смотреть, как в ее глазах вспыхивает раздражение, гнев, удивление или смущение, нравится видеть эмоции Грейнджер.
    - В следующий раз я не стану делать больно, - как о самом собой разумеющимся говорит он, а она уже спрашивает о другом.
    - Выпад? - переспрашивает Малфой и выгибает преувеличенно удивленно бровь, всем своим видом выражая вежливое непонимание и стараясь сдержать смех. - О каком выпаде ты говоришь? Боюсь, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду.
   Он бы даже руками развел, но Грейнджер пытается встать, и он вынужден положить руки ей на бедра, удерживая на прежнем месте.
    - Я передумал и больше не хочу чая,  - насмешливо говорит он. - А рассказать о своем ... выпаде, могу и так - обещаю не отвлекаться, если ты перестанешь ерзать.
   Это звучит почти как флирт и Малфой надеется, что Грейнджер смутится - это добавит уверенности в себе ему. И покажет, что Грейнджер, несмотря на всю ее браваду, не все равно произошедшее.
   Он задумчиво пробегается пальцами по бедрам Грейнджер, подтягивая подол юбки куда выше середины бедер, и кладет ладони ей на поясницу, прижимая ее еще ближе к себе, заставляя прогнуться, а потом шепчет, почти касаясь губами ее уха:
    - Этот мой выпад, если ты меня невнимательно слушала раньше, к тому, что мы добьемся оба куда большего, если будем действовать вместе - если дадим понять, что мы вместе. Но поскольку я всей душой против лицемерия, - здесь он все же хмыкает,  - а ты совершенно не умеешь лгать, мне нужно было воспользоваться некоторыми личными задумками, чтобы убедить тебя в возможности подобного положения дел. Теперь я окончательно убедился, что слухи о нашем романе могут быть не только слухами. Поздравляю, Грейнджер, ты встречаешься с самым щедрым волшебником последнего десятилетия -  как ни странно, это я. Побереги свои и мои нервы, не выставляй себя  в глупом виде и не спорь - мы оба знаем, что сумеем извлечь из этого и пользу и удовольствие. Кстати о последнем. Я знаю, что обычно последовательность другая, но все же завтра я непременно исправлю свою ошибку и подарю тебе что-то в знак симпатии и серьезности моих намерений.
   Малфой в последний раз коротко целует Грейнджер в уголок губ, ссаживает с себя на диван и поднимается, не обращая внимания на выправленную рубашку и мятые брюки.
   Он кладет свою палочку в карман, гася Люмос, от чего в комнате становится снова совсем темно, поднимает съехавшую за диван мантию и, будто вспомнив кое-что, оборачивается.
    - Завтра я хотел бы поужинать с тобой. Не здесь. Открой камин без пятнадцати шесть - я же могу рассчитывать на твою пунктуальность? Ненавижу ждать. И постарайся до нашей следующей встречи не наделать глупостей, хорошо?
   Малфой всматривается в глаза Грейнджер и пытается понять, о чем она думает. И хочет ли она, чтобы он остался. А может, хочет пойти с ним? И хочет ли следующей встречи?
   Грейнджер похожа на закрытую книгу на незнакомом языке - ее можно открыть, но понять невозможно, не зная языка. Малфой полон решимости выучить язык - коли уж он удосужился раскрыть книгу.
    - Спокойной ночи, - безукоризненно вежливо говорит он от камина, и не уверен, не нужно ли ему поцеловать Грейнджер, но решает, что для одного дня поцелуев более чем достаточно и, не взирая на то, что куда сильнее ему хочется остаться и прямо сейчас узнать, какова Грейнджер, когда ей не причиняют боли, шагает в камин, внятно проговаривая адрес.
   ...Сова от Забини уже еле трепыхается на окне, а домовики приходят в ужас от вида хозяина. Малфой бросает мантию прямо на пол комнаты, стаскивает рубашку и снимает с лапы совы письмо, рассеянно угощая птицу кормом.
   Забини пишет, что он, Чанг, Нотт и Панси с удовольствием заявятся завтра к нему на ужин, и уточняет, не помолвку ли с Асторией Гринграсс Малфой называет "сюрпризом".
   Драко начинает смеяться на этих строках и смеется все время, пока пишет Забини ответ, оставляя, впрочем, сюрприз в тайне. Это своеобразный экзамен для всех участников и ему интересно, как будет вести себя Грейнджер. На какой минуте она выплеснет вино ему в лицо и обзовет их самоуверенными придурками. Опыт общения с наглым Забини и с по прежнему по слизерински очаровательной Паркинсон должен немного подготовить гриффиндорку к тому, с чем она столкнется при общении с прессой в своем новом статусе.

...
   Никогда еще день не казался Драко Малфою таким бесконечным и заполненным пустыми хлопотами. Он просыпается ни свет ни заря и слоняется по Малфой-мэнору, изредка перекидываясь парой фраз с проснувшимися портретами и гоняя сов к ювелиру. Затем собирается за Грейнджер и несколько раз перевязывает галстук, а потом вовсе решает не надевать эту удавку - планируется вроде как встреча друзей, к чему лишний официоз? Ровно без пятнадцати шесть Малфой выходит из камина - Грейнджер оборачивается к нему, в приличном платье, из-за которого кажется бледнее, чем обычно,  - и внимательно осматривает ее.
    - Признаться, Грейнджер, я впечатлен, не получив от тебя ни одной совы с отменой ужина - ты не перестаешь приятно поражать меня.
   Он не хотел начинать с сарказма, но фраза вырывается сама собой - и теперь остается только продолжать в том же духе.
    - Рад видеть, что ты приняла мои указания к сведению. Пожалуй, это упростит нам общение. И да, ты неплохо выглядишь. Даже со своими волосами. Готова? Так я и думал. Надень.
   Он кладет на столик коробочку - ничего особенного, это подтверждение его слов, даже не в слизеринской гамме, и терпеливо ждет, пока Грейнджер соберется с мыслями, решится, развернет подарок и определится, как с ним поступить.
   Затем Малфой приглащающим жестом указывает на камин, и когда Грейнджер вступает на золу, бросает порошок и называет свой дом. Грейнджер исчезает в вихре пороха, Малфой даже не успевает понять, удивлена ли она - и тоже перемещается следом.
   В гостиной мэнора, куда они выходят из камина, сидят Панси, Теодор, Блейз и Чанг. Чанг с восхищением разглядывает обстановку и жмется к Блейзу, а Паркинсон пожирает взглядом Грейнджер, неловко споткнувшуюся о каминную решетку и едва не упавшую, если бы Малфой не схватил ее за плечо, помогая сохранить равновесие.
    - А вот и мой сюрприз, - преувеличенно весело произносит он и перехватывает Грейнджер за руку поудобнее, помогая ей перешагнуть зловредную решетку. Им двоим в камине тесновато, поэтому когда он проходит вперед, чтобы помочь спутнице, на какое-то мгновение они оказываются прижаты друг другу в пространстве камина времен Виктории. Он точно знает, что со стороны это смотрится совсем не невинно, когда проводит рукой по бедру Грейнджер, отряхивая золу и улыбаясь ей.
    - Думаю, мы здесь все друг с другом знакомы, так что церемония представления не нужна. Ужин подан, пройдемте, - его тон жизнерадостен до утрирования и он не отпускает руку Грейнджер, прозрачно намекая, что к столу поведет ее сам - тем самым демонстрируя ее почетный статус сегодня. Паркинсон мрачно принимает руку моментально разобравшегося в ситуации Нотта, а Чжоу - ничего не понимающая глупая Чжоу - повисает на Блейзе, визгливо приветсвуя Гермиону - "дорогую ее Гермиону".
   ... Падение вилки разбивает напряженную тишину, висящую за столом. Чанг краснеет и почти вырывает у подоспевшего эльфа новый прибор. Малфой методично пытается завести разговор то с одним, то с другим членом их маленькой встречи, Паркинсон сидит над чистой тарелкой, не отводя глаз от Грейнджер, а та терзает эскалоп.
   Нотт напивается, и Малфой уже практически готов последовать его примеру, но ситуацию внезапно спасает Забини.
    - Сегодня в Министерстве говорили, что лекарство, которое изобрела ты, Гр... Гермиона, поступит в продажу уже к началу нового квартала - оно полностью прошло тестирование Международной магической ассоциации врачей. Наверное, тебе придет официальное извещение, а я вот поделюсь  с тобой новостью пораньше, по знакомству. Так что поздравляю! - Забини приподнимает бокал и Малфой тут же хватает свой.
    - Поздравляю, Гермиона. Это успех, - он старается, чтобы это прозвучала как можно более радостно - как будто он тоже радуется ее успеху. Хотя ему наплевать. Просто наплевать, как было наплевать всегда - чужой успех радует только в том случае, если он приносит выгоду тебе.
   Чанг верещит что-то - Мерлин, у нее всегда был такой противный голос? А она ему еще нравилась на средних курсах, подумать только. Даже хриплое карканье Грейнджер вчера после произошедшего, оказывается, слышать куда приятнее, чем визгливые обертоны бывшей когтевранки. При воспоминании о грейнджерской просьбе о поцелуе Малфой напрягается - ее голос будто звучит в режиме реального времени, и он понимает, что хотел бы услышать эту просьбу еще раз - а также множество других.
   Неожиданно мелькает мысль, что хорошо бы поскорее закончить ужин, выпроводить друзей и заманить Грейнджер к себе в спальню - он уверен, что на кровати она будет смотреться не хуже, чем на своем потрепанном диване.
   Отгоняя эту мысль, а также некоторые картины, которые как в Омуте памяти возникают перед его глазами, Малфой отчаянно улыбается и поднимает бокал. Да что это за проклятие, почему он так хочет ее - это же просто Грейнджер?
   Он бы подумал, что она подлила ему Амортенцию, если бы не был уверен, что это не любовь - и в том, что она никогда не хотела его внимания.
   Малфой улыбается Грейнджер и демонстративно выпивает - Паркинсон в лучших традициях не менее демонстративно опрокидывает бокал и извиняется, холодно улыбаясь. Сухое вино багрянцем разливается по белоснежной скатерти, причудливо огибая серебряные блюда и соусники, у Малфоя уже отчаянно стоит, Чанг, кажется, раздражает уже даже Блейза. Ужин безнадежно испорчен, а впереди еще десерт.
   ... Первой уходит Панси - выпив лишь глоток коньяка в гостиной, она перебивает Нотта, рассказывающего какие-то новости из отдела финансов  - Малфой не слушает, наблюдая, как подол грейнджерского платья ползет все выше с каждым ее движением, - встает и холодно прощается. Следом за ней отправляется и Нотт, все же закончивший свою историю - он безукоризненно вежлив и прощается с Грейнджер вполне цивилизованно. Даже делает движение, чтобы не то пожать ей руку, не то поцеловать, но натыкается на взгляд Малфоя и криво ухмыляется, останавливаясь. Чанг и Забини по-прежнему сидят на диване, болтая то про квиддич, то про школьные годы чудесные, и Малфой пересаживается на второй диван - к Грейнджер. Ему кажется, что сейчас она захочет сбежать, и он обхватывает ее запястье и держит за руку - жест со стороны выглядит наверняка сентиментальным, но ему наплевать и на это: главное, что так Грейнджер не сможет вскочить и сбежать пораньше.
   Часы бьют десять и Забини поднимается - видимо, он все же решил продолжить вечер с Чжоу. Они долго и витиевато благодарят за ужин, причем прилично набравшийся Забини почему-то обращается преимущественно к Грейнджер, и наконец машут из камина и пропадают во вспышке волшебного пламени.
   Малфой проходит к бару и наливает себе еще коньяка, а затем задумчиво покачивает бокалом и поднимает голову.
    - Останешься? - говорит он, не делая ни шага к девушке.
   А затем готов сам себя скормить мантикоре - его вопрос звучит отвратительно жалко, будто если она захочет уйти и провести эту ночь не с ним, он отпустит ее. Как будто он дает ей выбор. А у нее нет выбора. Нет выбора.
    - Или опять пригласишь меня к себе?

...
   Дракклова Грейнджер! Раздражение вспыхивает как Адское пламя, и Малфой с громким стеклянным стуком ставит бокал на поверхность барного стола и перепрыгивает через низкий диван, едва успевая подумать, о том, что делает, чтобы перехватить настырную грязнокровку у самого камина. Значит, она собралась свалить. Как мило. Как неожиданно после такого милого вечера. Ну уж нет.
    - Забыла? Что еще значит - забыла? - злобно спрашивает он, борясь с желанием запустить обе руки ей в космы и оторвать к соплохвосту ее слишком умную голову, которой она себе уже надумала что-то - вразрез расходящееся с его планами.
   В целом, она тоже зла - напряжена, глазами сверкает как в лучшие времена в Хогвартсе, Малфоя аж ностальгия пробивает, вместе с возбуждением. Дракклова Грейнджер в своем строгом платье, со своей почти-улыбкой, с его подарком на запястье, со своими острыми коленками.
   Он одной рукой обхватывает ее за талию, а вторую все же запускает ей в волосы на затылке, заставляя ее не отворачиваться. Она тут же начинает брыкаться, как быдто они все не выяснили вчера к обоюдному удовольствию, как будто не целовались на ее диване, как будто не она гладила его по лицу. Ага, забыла. Конечно. И это гриффиндорская-то заучка, которая параграфы наизусть рассказывала.
   Вчера она была совсем другой - можно сказать, тянулась к нему сама, сидела на нем, просила поцеловать. А ее тихое пожелание спокойной ночи и согласие с его требованием не делать глупостей? Где вчерашняя Грейнджер? Эй, он не подписывался каждый раз иметь дело с фурией. Такой Грейнджер даже Скитер не поверит, как не пытайся он.
   Малфой чувствует легкое разочарование - но куда более сильный азарт и возбуждение. Ну да, видимо, среди них двоих не только Грейнджер предпочитает извращенный секс. Хотя, и в этом тоже надо отдать отчет, до Грейнджер Малфоя вполне устраивал более спокойный вариант, при котором не приходилось выставлять вперед колено, защищая пах от тех самых упомянутых острых коленок.
   Носок туфли Грейнджер попадает ему по голени и он морщится, пытаясь встать устойчивее и сохранить равновесие. Она сопротивляется, как будто он собирается ее убить прямо тут, на каминном коврике своего собственного дома. Или не только убить. И это тоже довольно новое ощущение - когда нет мыслей даже о кровати, а только дикое желание взять Грейнджер прямо на месте.
   Дракклова Грейнджер, уже в третий раз за вечер думает он, когда она упирается ему в плечи и пытается оттолкнуть его - у нее крепкие кулаки, но они оба не достают палочки. На этой мысли он не задерживается надолго, потому что один из этих самых крепких кулаков поднимается и разбивает ему нос в прямом и весьма неплохом выпаде. Да что же это, она решила изуродовать меня, думает Малфой, памятуя наспех залеченную к вечеру разбитую губу и сглатывая кровь. Не то, что бы он мечтает о тихом и спокойном сексе с Грейнджер. Начнем с того, что он вообще не мечтает о сексе с ней... Он сказал, не мечтает!
    - Ну раз забыла, так я тебе сейчас же напомню, - в ярости на них обоих выдыхает прямо в лицо ей он и, не давая отклониться, со вкусом целует ее прямо в искривленные не хуже фирменной малфоевской гримасе губы, проходит языком по передним ровным губам - это спасибо он небезосновательно относит к себе - и придерживает ее затылок, чтобы Грейнджер и не думала вертеть головой.
   У ее губ вкус шоколада, поданного на десерт, и Малфой с возрастающим удовольствием слизывает этот вкус, начиная поглаживать затылок, путаясь пальцами в ее волосах и растрепывая какую-то прическу, которую она навертела из своих безумных кудрей.
   Сегодня порядок другой - сегодня сначала поцелуи. Он будет напоминать ей в обратном порядке, может, так у нее память лучше сработает. И уже жалеет, что не остался вчера у нее. Сегодня он такой ошибки не допустит.
   Он протискивает колено между ее ног, прижимая к себе еще сильнее, вжимаясь в нее, не давая дернуть головой, целуя так, что уже сам себе напоминает дементора - пока у нее не начинают дрожать губы и он не чувствует легкое движение ее языка, уже не выталкивающее его, а поглаживающее. Хотя не исключено, что это ему кажется и он выдает желаемое за действительно - сейчас толком и не сосредоточишься. Он спускает вторую руку с талии на задницу Грейнджер и заставляет ее прижаться к нему еще сильнее, прогнувшись в пояснице. Она все еще отпихивает его, упираясь ладонями ему в грудь, и из-за этих движений трется животом о его член, отчего у Малфоя каждый раз вспыхивают фейерверки в глазах, но он пока довольствуется поцелуями. Ему смертельно интересно узнать, как занимается сексом сама Грейнджер, без принуждения, и он готов потерпеть ради этого. Ведь не привиделось же ему все вчерашнее - что она мирилась с его присутствием на ее диване, в ее жизни и в ней.

...
   Момент, когда Грейнджер действительно перестает его отталкивать, а начинает прижиматься сильнее, то и дело елозя животом по его члену, он честно пропускает. Она уже целует его в ответ, цепляясь за рубашку, а потом отрывается от его рта и смотрит ему в глаза так нервно и с таким ожиданием и желанием, что Малфой невольно задается вопросом, а знает ли она, что в ее глазах самый настоящий голод? И еще капелька страха, от которой он окончательно теряет рассудок. Но это ожидание того стоило - это совершенно очевидно, когда она снова толкает его в грудь, но они оба понимают, что она не отталкивает его на самом деле. Он отступает назад, тесно прижавшись к ней, вжимаяся в нее, пока не чувствует позади диван и не падает на него, вот тут отпуская ее - мысль о том, что она сбежит сейчас невероятна, ее просто нет в малфойцентричной вселенной Малфоя. Стук сброшенных туфель звучит как их личные свадебные колокола - ну или что там у магглов предваряет секс?
   Малфой опирается на локти и приподнимается, позволяя ей стягивать с него рубашку. Прикосновения ее горячих пальцев к его голым плечам, груди и животу начинают казаться ему обжигающими, а когда она осторожно гладит его по груди, он прикрывает глаза от того, как хочется поскорее почувствовать ее везде. Поцелуи Грейнджер становятся лихорадочными, как будто она сама себя подгоняет, и он отвечает ей, стараясь не прикасаться к ней руками, собрав всю свою волю в кулак. Но когда ее платье отлетает в сторону, а она начинает извиваться у него на коленях и наконец-то тянется к его ремню, Малфой понимает, что она хочет от него невозможного - этой медлительности ему не выдержать ни при каких условиях. Он с силой дергает бедрами, откидывая голову на диван и заставляя ее наклониться к нему. Ее влажные горячие поцелуи скользят по его шее, щеке, губам, а он боится открыть глаза, чтобы не увидеть ее лицо - он практически уверен, что кончит в ту же минуту, как увидит ее. Малфой стаскивает с нее бюстгалтер, мягко обхватывая грудь Грейнджер и, опираясь на вторую руку, все же снова возвращается в сидячее положение, проводя языком по ее запрокинутой для него шее, по линии аккуратной груди, несильно прикусывая сосок, но она вскоре отстраняется и он открывает глаза с недовольной миной. Грейнджер улыбается так странно, что ему немедленно хочется заавадить всех, кому она так улыбалась в жизни, кроме него, уверенно обхватывает член рукой, дразняще проводя большим пальцем по головке, и почти опускается на него. Это однозначно слишком - Грейнджер играет в свои изысканные игры, и Малфой проигрывает. Он валится обратно на диван, позволяя ей сделать все, что хочется, и кладет руки ей на бедра, нажимая - он хочет как можно быстрее оказаться в ней. Мерлинов ужин не прошел даром и у него уже все давно и болезненно стоит и без ее ухищрений...
   Как будто чувствуя его нетерпение, она все же опускается на него, заставляя его выгнуться на диване и дернуться вперед и вверх, насаживая ее глубже, еще глубже. Грейнджер закрывает глаза и начинает двигаться, сначала медленнее, а потом все быстрее и быстрее, пока он еще пытается контролировать себя, тяжело дыша ртом, уже оставив попытки выровнять дыхание. Малфой кладет руки ей на бедра и помогает ей подниматься и опускаться, не боясь оставить синяки. Ему хочется, чтобы она кричала для него, чтобы закричала что-то - его имя, проклятия, не важно, но она только резко всхлипывает и закусывает губы, от чего они наливаются просто невероятной краснотой, и он тянется к ней, вытягивает шею и все же целует, пока она чуть стонет ему в рот. Ее хватка на его плечах, за которые она держится для равновесия, так сильна, будто она боится, что он вдруг начнет ее отталкивать, но он позволяет ей держаться, когда начинает поднимать бедра в такт с ее движениями, заставляя ее опускаться с каждым разом все глубже - темп уже сводит его с ума, голая грудь Грейнджер маячит перед глазами, она запрокидывает голову так, что ему видно жилку на ее горле, и Малфой готов кончить для нее прямо сейчас, раз она решила взять реванш за вечер в ее квартире. А потом она откидывается назад, хватается за его бедра, и он вновь приподнимается на локтях, чтобы ей было удобнее, придерживает ее колени и продолжает двигать бедрами, и ему уже становится не до чего, лишь бы она продолжала трахать его, потому что по другому это назвать просто нельзя, даже если бы ему и хотелось. Он уступает, позволяя ей это, потому что - как не назови - это просто ошеломляющий секс, когда он забывает самого себя, чувствуя только ее.
    - Кончи для меня, Грееейнджер, - выдыхает он, и когда она выгибается и сжимает его мышцами внутри и ногами снаружи, когда ее пальцы с силой впиваются ему в колени, Малфой снова открывает глаза и его хватает только на несколько движений после, потому что кончающая Гермиона Грейнджер, медленно целующая его и говорящая о своей ненависти - это слишком даже для него.
   Он кончает в нее, не собираясь что-то предпринимать в связи с этим, потому что выходить из нее кажется совершенно неправильным. Не закрывая глаз, он в упор смотрит на ее покрасневшее лицо, на ее резко поднимающуюся и опадающую грудь, на ее полуоткрытые губы, на темно-розовый язык, виднеющийся, когда она захватывает ртом воздух, дергается к ней и целует так, будто хочет трахнуть еще раз - но уже языком. Это двойное проникновение в Грейнджер - то, что нужно. То, что нужно ему сегодня.
   Малфой валится на диван, не прерывая поцелуя, укладывая ее на себя, и ее волосы накрывают их, отчего становится душно и жарко, и волосы лезут ему в рот и нос, но в этом есть что-то ужасно грейнджерское, что можно простить. И даже хочется простить.
   Когда все же они прерываются, он перекатывается на живот, не заботясь о диване - и почему их преследуют диваны? неужели так сложно дойти до кровати? - и прижимает Грейнджер спиной к своему левому боку, перехватывая ее поперек живота и чувствуя приятную горячую тяжесть ее груди предплечьем.
    - Советую выучить другие фразы, Грейнджер. Я не прошу тебя вдруг влюбиться в меня, но из нас не получится самой романтичной пары года, если ты будешь на каждом углу твердить о своей ненависти ко мне. Хотя это и изрядный прорыв после рыданий, смею отметить. Теперь я повторяю вопрос: ты останешься или пригласишь меня к себе?