офф. Вот так из вроленного флуда родился фб) в этом посте совместное творчество Луны и Тори)

Бредя по коридору школы, Астория искала место, где можно было побыть наедине со своими мыслями и с горечью, что была у нее на сердце от неразделенной любви. И вот, найдя, наконец, место, где не было никого, девушка заходит в библиотеку, осторожно оглядываясь по сторонам. Не обнаружив никого Астория прошла к окну и запрыгнув на подоконник подтянула ноги руками и стала смотреть на вид из окна. В те редкие минуты, когда она оставалась одна, ее часто постигали самые разные мысли о жизни. О ее жизни. В чем смысл ее существования, зачем сердце любит того кто не отвечает взаимностью? Почему все происходит так, как происходит? И больше всего ей хотелось не думать, просто не думать, потому что чем больше она думала тем больше приходило мыслей в ее голову о том, что она никому не нужна. И что она останется наедине со своей любовью, такой глупой и никому не нужной любовью к слизеринскому принцу, который в упор не хочет видеть ее истинного отношения к нему. И как всегда, когда она остается одна она позволит соленой воде сбежать из глубины озер ее глаз ручейком по щеке. И если ее кто-то найдет в таком состоянии она скажет что просто слезятся глаза от света и это в какой-то степени правда. Ведь любовь, как свет ослепляет нас, когда мы выходим из мрака, где нет места такому светлому чувству".
Неожиданно послышались шаги позади нее.
- Грустить, Астория, не надо. Любишь - это есть прекрасно. Это всегда прекрасно. И вообще - страдания, приводят к осознанию радости, помнишь? – раздался знакомый голос Луны Лавгуд, которая сказав это так мягко, стала смотреть по обыкновению на солнечный свет и падающие пушинки пыли.
Астория наспех вытерла слезы и посмотрела на когтевранку краем глаз из-за локонов.
- Да, Луна, я вовсе и не грущу, просто так, смотрю на вид из окна, он прекрасен, не находишь? - глядя как улыбающаяся Лавгуд смотрит на солнечный свет сказала Астория и улыбнулась.  - Страдания, приводят нас к душевному равновесию, ведь так мы познаем собственную душу. Человек, который никогда не страдал по настоящему  можно сказать не жил, - повернувшись к когтевранке, Астория откинула прядь волос назад, - радость правда она такая, немного печальная, но да, ты права, всегда есть.
Луна улыбнулась, увидев, что девушка все-таки бодрится и все у нее будет хорошо, значит.
- Да. Нахожу. И это очень прекрасно,- сказала Луна и медленно подошла к окну, за которым как раз начали падать снежинки. Легкие, светлые и такие пушистые. Смотря на них все остальное, становилось неважно. Ей хотелось улыбаться и грустить. -И это лучше чем не улыбаться. Когда не улыбаешься, не находишь для этого причин - это чувствуется. И отражается на всем, что делаешь...
- Ты очень хорошо это все говоришь. Я с тобой согласна. -  Кивнула Лавгуд  и отвернувшись от окна серьезно посмотрела на Асторию.
- И просто солнце вновь восходит, когда ты умираешь и вновь живешь... И никакие страдания не бывают вечны.
И все что происходит - нам на пользу. Даже, если мы считаем иначе. Да, это наше душевное равновесие. Там мы находим себя. Или теряем. Я не хочу терять. -  Луна беспомощно посмотрела на грустную, но такую хорошую, потому что любящую девушку, - Но вдруг это произойдет? Происходит... Потерять себя так страшно. А жизнь вся к этому ведет и толкает. Или наоборот удерживает. – сказала Луна и стала изучать пол так же тщательно, как и проводит самокопание в душе и мыслях, в боли и счастье, во всем. Страдает. За все и сразу. За всех и сразу.
Астория одобряющие улыбнулась такой светлой девочке.  И почему ее все считают полоумной? - думает она, наблюдая за когтевранкой.
- Потеря самого себя это ужасно страшное, страшнее этого, пожалуй, нет ничего. Ведь если мы потеряем себя, то, как же нас найдут другие? – прошептала слизеринка и протянула руку Луне. - Пойдем, я хочу показать тебе кое-что, что думаю, придется тебе по душе, я совсем недавно это нашла, - шепчет Астория.
Луна улыбнулась в ответ. Это счастье, когда тебе улыбаются. И так ужасно, когда нет. Почему люди перестают улыбаться? Почему они считают, что если что-то так, значит оно так?
- Действительно как? - Луна поразилась такому выводу, потому что он был такой правдивый. Грустно улыбнулась. - Но, кажется, иногда уже слишком поздно искать себя потерянную. И значит никто, тебя уже не найдет. Потому что не захочет. Ведь когда ты - уже не ты, ведь это уже не ты? Значит, и искать не надо. И это вполне себе грустно. -Луна кивнула самой себе и протянула ладошку Астории. - Пойдем. Мне очень нужно увидеть то, что придется мне по душе. Может там будет душа?
Астория аккуратно  взяла руку Луны, и тихонько потянула за собой вдоль стеллажей с книгами и прочим, что можно было найти, и вот зайдя почти в тупик, девушка выпускает руку когтевранки и присев на корточки отодвигает камень, который был вовсе не частью стены уже давно.
- Смотри, я его случайно нашла, - шепчет Гринграсс, притягивая Луну за руку, что бы та присела рядом. - В стене, выросла дикая вишня.Оно еще маленькое, но поразительно не то, что оно выросло здесь, за время обучения в школе я уже привыкла к подобному. Ты только подумай. Ведь так же и мы, даже  самой потерянной душе может вырост что-то прекрасное, которое вот так же будет радовать глаз. И когда ты осознаешь, что вот, твоя душа прекрасна, потому что в ней есть место живому. Тогда и тебя найдут так же как мы это деревце.
Луна присела на корточки рядом и затаила дыхание. Так же когда ждешь ответа от человека, который сейчас скажет что-то что тебе дорого, так же как когда видишь, как падает снег, так же как когда видишь, как сверкает молния вдали, и ты ждешь раската грома, от которого все вздрогнет внутри.
- Найдут... - протянула руку и легко коснулась нежных светлых-светлых и таких блестящих листков молодого деревца. - Только могут сделать так, - протянула к листку руку и дернулась, не смогла. Посмотрела на Асторию. - Могут оборвать листья, сломать. Это значит, не все кто найдут на благо тебе. А могут и сделать так, - взмахнула волшебной палочкой, и растение заметно приободрилось, увидев и свет и от заклинания Луны. - И это прекрасно. Поэтому надо жить так, как будто тебе никогда не причиняли боль, не предавали. Ведь самые наши лучшие друзья - это те, кто всегда говорит нам правду. Никогда не врет. А больно всегда от правды.
Лавгуд улыбается светло-светло. Вот оно счастье. Когда в самые темные времена, когда даже под камнем есть свет, есть жизнь. Это то, что всегда хватает тебя, не дает забывать о мире. Мир он есть. И мир он есть - жизнь. А жизнь - есть все.
- Ты прекрасная. То, что ты нашла... - посмотрела на растение. - Только самые светлые люди могут найти то, что может и не погибает, но прячется в душе. - Вздохнула Луна и стала пристально разглядывать. -Чудо. Чудо, которые, Хогвартс так щедро дарит всегда. Не скупясь и не обижая никого. И чтобы никто не остался обиженным.
«Счастья для всех, бесплатно, и чтобы никто не остался обиженным»
Астория внимательно смотрела, как Луна реагирует на ее находку. А потом так же тихо, почти шепотом сказала:
- Знаешь, ты права. Когда душа хрупка, ее так легко ранить, как то деревце, которое не окрепло. Но знаешь, нас закаляют те люди, которые причиняют боль. Так душа становится сильнее. Друзья, говорящие правду, да ты права это пожалуй, настоящие друзья, но иногда они скрывают что-то, чтобы не ранить нас в минуты слабости. Но  мы часто воспринимаем это по другому и делаем больно другу, который хотел уберечь нашу ранимую душу и вот тогда его душу, мы раним сильнее. А гордыня порой не позволяет нам признать и свою ошибку и этим мы губим уже свою душу. -Астория дотронулась до ветки, с который тут же упал листок прямо ей в ладонь. - Но если мы находим силы, что бы простить, то залечиваем, ем самым раны причиненные другу, а он так, скажем, зашивает раны на нашей душе.
- Делать другу больно, - Луна содрогнулась и обхватила себя руками за талию. - Это самое страшное, что только есть на свете. По мне лучше быть уничтоженной кем-то. Уничтоженной, со вкусом и безвозвратно, чем причинить неосторожным словом, непродуманным или рассеянным действием боль... Я предпочитаю умереть сама, чем знать, что ранила кого-то. - Луна помотала головой. - Все в жизни так сложно. И часто то, что мы делаем, вовсе не так воспринимается, как это было изначально от тебя. Это страшно - потому что жизнь раскидывает наши действия и наши мысли так. Что даже самые любящие иногда могут не понять. Могут не понять и подумают что-то нехорошее. Но ведь всегда можно спросить? - Луна задумалась серьезно. - Когда люди не спрашивают, когда придумывают, делаю выводы сами. Это часто не приводит ни к чему хорошему. Совсем не приводит. Ну, вот совсем-совсем не приводит. Это грустно.И хочется раствориться в этом мире. Или сделать вот так. -Луна вновь улыбнулась, посмотрев ясным взглядом на Асторию, а затем вскочила на ног и закружилась на месте. Сделав еще один оборот вокруг своей оси, удержала равновесие и остановилась, победно смотря на Асторию. - И ведь все равно все будет хорошо! Я в это упрямо верю.
Луна развернулась и подошла к окну, от которого веяло холодом стекла, улицы и спасительной тьмой вечернего дня.
Астория наблюдала как Луна кружится и немного завидовала даже вот по светлому завидовала ей, что она может так беззаботно радоваться всему что видит и проявлять так открыто свои чувства. Закрыв камнем отверстие в стене Астория поднялась и подойдя к стеллажу возле окна прислонилась к нему спиной и стала смотреть через плечо Луны в окно. - Знаешь, когда мне грустно, я люблю посмотреть на озеро.. Оно дарит спокойствие и некое равновесие тому, что я ощущаю в такие минуты. Это довольно интересно иногда бывает. Хотя, ты, наверное, часто смотришь в окно. Каждый день? Однажды я на протяжении довольно длительного времени наблюдала за летящим листком. И вот я подумала. Он был как все, жил как все, и вот однажды он оторвался, и вынужден теперь быть одинок. Плыть по ветру одному, тонуть в озере в одиночку. Всегда один. Гордый, который не примет помощи ни от кого, потому что считает, что это его долг. - Астория осеклась, она поняла, что говорит уже не просто о листке с дерева, а о волне реальном человеке. - И вот даже если будет такой же скажем листок, который решится оторваться ото всех ради него, но это так бесполезно, потому что первый будет всегда отстраняться увы. А второй будет делать все, что бы помочь ему и однажды он может утонуть или попасть в гремучую иву и погибнуть. И более не будет того, кто мог бы ему помочь, потому что он отказался от помощи. Как ты думаешь, неужели настолько сложно принять помощь другого?
Луна внимательно посмотрела на Асторию. В ее словах было слышно больше, чем она говорила. Улыбнулась, - Нет, не сложно принять помощь другого человека. Но только когда ты в ней по-настоящему нуждаешься. А если не принимаешь... Просто этот листок, он все равно знает. Он все знает. Понимаешь - ветер, озеро, леса, воздух, поля... Это все уже не одинок - уже рядом. Вместе. И когда мы вместе, когда мы думаем хорошо о столь хороших листках, которым хотим помочь... Тогда все уже по-другому.А второй листок... - грустно посмотрев на каменный темный пол, безуспешно ища там ответы и свет, которого сейчас не было Луна продолжила - Да, ему будет тяжело. Он просто будет тихонько страдать за этот свой первый листок. И тем спасать его возможно. Ведь если о тебе кто-то постоянно думает, это же не может не помочь? Не помочь, даже не зная, что о тебе думают. Тогда мир сам помогает. И листку первому и листку второму, всем листкам того дерева. А все мы с одного дерева. Упали,
- А помочь... Может он захочет принять помощь позже? Когда листок поймет, что тонуть в озере вместе, гораздо приятнее, - снова вернулась к созерцанию окна и блеску, так притягивающему блеску замерзшего озера. - Да, я часто смотрю в окно. И часто ничего не вижу. Я могу сидеть и смотреть в никуда очень долго. И иногда мне кажется. Мне кажется, что меня нет. Не существует. И поэтому я боюсь сделать шаг. Каждый шаг. Чтобы не разбить что-то важное. Что-то хрупкое. Чей-то мир. Чью-то душу. Чье-то спокойствие. Чье-то солнце... И мне кажется, я постоянно это делаю. Ведь мы ходим по земле. И сколько там погибает маленьких существ, просто потому что мы тяжелее, что мы решили прогуляться именно там и сейчас. А что же говорить про жизнь. Про ранимые души. Которым всем нужна помощь. Которые всегда чувствуют себя так одиноко. Которым так необходимо, чтобы кто-то протянул руку, взял ее и сказал. "- А все будет хорошо. Чтобы ни случилось. Даже если мы оступимся." И поверить в это. И держать эту руку, даже будучи вообще в другом мире, в другом конце света, умереть и все равно знать. И каждому листку с дерева это надо. Даже если гордость у него больше, чем желание взять кого-то за руку... Но тогда просто надо взять. И не спрашивать. И пусть он будет отталкивать. Это уже помощь. И уже будет не один совсем.Хочешь, я возьму тебя за руку? - Луна села на высокий подоконник и ощущая спиной холод от окна приятно поежилась. Эти все беседы, от которых все запутывается еще больше порой. Но от которых так тепло. Потому что листьям с одного дерева вместе всегда лучше.
Астория уже не знала что сказать, она была поражена до глубины души глубиной мыслей, когтевранки,  которая обладала поистине чем-то неземным. Неловко улыбнувшись, Астория подошла ближе к Луне и присела рядом на подоконник.
- Да, ты бесспорно права. Но он слишком гордый лист...тот...никогда не принимает помощи, потому что считает, что только он сделает все лучше всех но это требует настолько много сил, что  я не могу не заметить как он сходит на нет, - не глядя на собеседницу начала Гринграсс. Глупо было говорить о Драко как о листике, ведь когтевранка не глупа, понимает, что она о реальном человеке говорит. - Знаешь, но иногда так больно, когда ты пытаешься всем сердцем помочь, а он отвергает помощь. Вот поэтому я люблю побыть наедине, так проще и легче. Не видеть, как он мучает себя и отвергает помощь. А ты хочешь, помочь и вот... - слизеринка опустила глаза в пол, - ты ни о чем думать не можешь как о том, что бы помочь непременно, любой ценой, не жалея себя.

Отредактировано Astoria Greengrass (2011-12-31 21:01:31)

Астория смотрела на такую знакомую-незнакомую когтевранку. С каждой минутой их разговора она все больше и больше проникалась к ней всей своей душой, всем сердцем. Почему же нам так порой бывает легче высказаться незнакомому человеку, чем самому близкому? Возможно потому, что он не осудит тебя так? Может потом что даже если и осудит, то тебе будет не так больно? Что ж возможно и так, но Астории было важно высказаться кому то, кто не был лицемерен так, как слизеринские красавицы, которые готовы были вцепляться в горло  каждой, кто грозил их родовому благородству, чистоте крови. Гринграсс ужасно переживала, поэтому всему. Не смотря на то, что она дружила, что у нее была сестра, она никогда не могла поговорить вот так, просто, о том, что волнует, не скрывая своих истинных эмоций.
Свой путь, - еле слышно сказала Астория, - да, ты права, - уже громче сказала она, - у каждого из нас свой путь, своя судьба. Я много думаю об этом. О том, какое предназначение вообще  каждого из нас. И кто решает для чего тот или иной человек? Может, есть, какой-то мудрец, с такой длинной-длинной бородой, скажем длиннее, чем даже у директора. Может такой длинной, что можно было бы проложить дорожку по всем лестницам школы. – Астория коротко хихикнула, представив картину, о которой только что сказала и развернувшись к окну, погрустнела вновь. – И вот знаешь, мне кажется, что у каждого из нас есть предназначение, все наши судьбы уже решены при рождении, просто много скрывают от нас, и мы вынуждены делать круг, каждый раз, когда делаем не правильный выбор, в сторону не нашего предназначения. - Сказала слизеринка и вырисовала на замершем окне окружность, указательным пальцем. – И вот, ты каждый раз, возвращаешься в ту точку, где совершил не правильный выбор, и будешь ходить вновь и вновь по кругу, пока не смиришься и не сделаешь правильный выбор. Вот это самое сложное, ведь мы так часто отрицаем то, что нам и так очевидно. И возможно, вот именно поэтому, нам встречаются на жизненном пути те, кто помогает преодолеть нам этот бесконечно замкнутый круг, вырывая нас из него и ведя правильным путем, только…, - слизеринка отстранилась от окна и посмотрела на Луну, - не всегда наши спутники завершают с нами наш путь и это очень печально, ведь мы такие слабые, что привязываемся своим хрупким и ранимым сердцем к ним. И тогда, начинаются страдания, которые же терзают нашу душу. И мы не представляем свою жизнь без того путника, который был с нами, преодолевал какие-то преграды и в этом тоже страдание, которое не возможно ничем скрыть. Ты отчаянно пытаешься вновь противится судьбе, вернуть его, разрывая свое и так раненое сердце, а он не вернется, потому что не судьба, потом что нужно было сжечь тот мост, который вас соединил, что бы каждый шел своей дорогой, а если один будет пытаться восстановить, словно под заклинанием «Репаро», то, что второму не нужно, то, увы, этот мост так и будет таким же. – Астория говорила надрывно, прерывая периодически себя на каждом втором слове, а потом резко обернулась к окну и по ее щеке вновь покатилась слеза.

Астория внимательно наблюдала за тем, как Луна пририсовывает лучики к окружности, которую она нарисовала на окне и от этого на лице девушки засияла улыбка. Такая детская непосредственность была в этом рисунке, такая наивная детская картинка, которая вызывала искреннюю улыбку.
- Это тяжело, вот так, объяснить, - начала Астория, и с ее уст ушла улыбка, - понимаешь, когда тот мост рушится, мне кажется, что внутри меня что-то обрывается, вот как будто палочка волшебника, которая есть у тебя, и ты борешься ею и тут твой враг побеждает, но она спасает тебя, раз за разом, заклинанием за заклинанием, но неожиданно она расщепляется пополам и ты теряешь, теряешь надежду на то, что сможешь победить, и ты проиграешь, потому что враг убьет, не станет жалеть. И этот враг ты сам. Понимаешь? – Астория подошла ближе к окну, и нарисовала вокруг солнца облако и заштриховала то место, где было солнце. – А вот так, это выглядит снаружи. Ты светишь как солнце счастьем, надеждой на то, что все будет хорошо, что твой путник навсегда с тобой, но нет, однажды случается неизбежное и тебя закрывает за тучу. Туча, вот такая темная, как чернила и которую невозможно пробить ни одним самым ярким лучом света. Я вижу это так. – Слизеринка печально вздохнула и повернулась спиной к окну, обхватив подоконник руками,  – никакой самый яркий свет, никакой, - повторяла Астория, а затем, оттолкнувшись от подоконника прошла медленно вперед, проводя кончиками пальцев по корешкам книг не смотря на них стала шептать, -  то боль, Луна, такая невыносимая боль, которую не способен унять никто, даже самое сильное зелье не спасет от той боли, - дойдя до последней книги ряда Астория остановилась, ее сердце билось сильнее, - Как еще сказать тебе, не знаю я вообще, не понимаю, почему и главное для чего делюсь с тобой всем тем, что говорю. Но не жалей меня, жалость такое отвратительное чувство, я не хотела бы, чтобы меня жалели. И увы, тебе это не понять. Мы слишком разные  тобой, совсем разные. Нас воспитывали по-разному. Да, несомненно, наши страдания похожи, но в нас она разница есть, если ты можешь вот так просто показывать всем все, что у тебя на душе, то таки как я вынуждены сдерживать это все в себе. Мы не на одном дереве, понимаешь? – Астория сжала стеллаж книги, из глаз редательски вновь побежала слеза, но она тут же смахнула ее свободной рукой. Слизеринки не плачут, ты должна быть сильной, - вертелось в голове девушки. Слизеринки не любят никого кроме себя, а если горят о любви, то скорее это лишь фарс, потому что они с теми, с кем им сказали быть.

[mymp3]http://klopp.net.ru/files/i/9/0/d669cd60.mp3|задыхаюсь от любви[/mymp3]
Астория стояла, держась за стеллаж и не решалась посмотреть на Луну. А она меж тем, все говорила и говорила. И казалось, что не она это говорит, а кто-то другой. Разговор все больше и больше заставлял уходить в подсознание и размышлять над смыслом жизни. Наконец, Гринграсс обернулась на когтевранку, которая говорила о врагах и в ее речи было рациональное зерно. Слизеринка медленно опустилась на пол и запустив руки в волосы слегка потрепала их, пытаясь таким образом привести себя в порядок. Глубоко выдохнув, Астория опустила руки на пол и наклонила голову назад.
- Все таки ты не понимаешь меня, никто не способен понять.- Глубоко выдохнув, сказала Астория и прикрыла глаза. – Я потерялась, сама потерялась, да и знаешь, я и не уверенна, что когда-то была у себя, настоящая. Вам так все просто дается. Вы вольны решать за  себя самостоятельно, а я, а мы, должны подчиняться воли родителей, даже если не согласен. Ослушался…будь добр забыть о том, что ты когда-то существовал. А тот луч, о котором ты говоришь, а бывает ли он. Иногда мне кажется, что он только начнет пробивать эту тучу, и кажется уже все так хорошо, ты счастлива и с тобой тот, кто тебе так дорог, но вот… он закрывается сам. Понимаешь? Он сам забирает луч и ты теряешься, теряешься в темноте. – Астория открыла глаза, ком подступил к ее горлу. – Ты даже не представляешь, как это сложно любить, но при этом не иметь возможности признаться, потому что это навсегда разлучит тебя с ним. Потому что это не принято, потому что в его жизни есть другая. Это так больно, так больно. Мне кажется, у меня сердце разорвется, и я не понимаю, зачем я тебе это все рассказываю. Скажи, ты когда-нибудь ощущала боль разочарования и боль разбитого сердца? Надеюсь, что нет. Я бы даже и врагу не пожелала такого. Это так больно, видеть, как он целует ее, обнимает, гладит по волосам, слышать, как он шепчет ее имя, - Астория провела рукой по выбившейся прядке и завела ее за ухо. – Это невыносимое чувство, которое поедает, пожирает твою душу, тебя саму, изнутри. И кто придумал, кто выдумал это глупое, хрупкое и ранимое чувство? Зачем любить, если не можешь подарить свою любовь всю, без остатка? Зачем любить того, кто даже в сторону твою не посмотрит, того, кто никогда….никогда не будет с тобой. Никогда не будет с тобой, потому что тебя для него не существует лишь потому, что так решили его родители. Но ты любишь, продолжаешь любить, несмотря ни на что. Ох, я так глупа, но я люблю, я так люблю, самозабвенно. И если ты расскажешь кому то, что я здесь наговорила, я нашлю на тебя пару тройку проклятий.  – Между прочим, подметила Астория. - Но вот что делать ума не приложу. Я разумом понимаю, что нам не быть вдвоем, а сердце просто рвется на части, зажимается так, словно вот-вот остановится. И хуже всего становится от мысли, что меня тоже выдадут замуж за кого-то, но которого я точно не полюблю. И знаешь, как это гадко…гадко даже думать, что мне придется целовать этого человека, которого я не люблю, да уж лучше умереть, чем принадлежать кому-то кроме…того, кого я люблю. И знаешь, я даже сейчас счастлива, я могу видеть его каждый день, говорить с ним, пусть просто так, но даже рядом с ним, вот так, просто как друг быть за счастье для меня, потому что ловить на себе его взгляд, смотреть в его глаза…словом нет ничего прекраснее и мне так не хочется, чтобы это заканчивалось, но я знаю, что когда-нибудь этому придет конец и я уже не буду смотреть в эти глаза, слышать его голос и только лишь изредка буду видеть его в обществе и конечно в сопровождении жены. – Астория закрыла глаза, а по ее щеке скользнула слеза. – Мало людей, кто способен понять мое отношение, но я их не знаю, может они тоже страдают по безответной любви. Одиночество вот чего я добилась. Одиночество позволяет мне стать сильнее, а может я просто бегу от себя, скрываясь за маской одиночки. Не знаю…я пожалуй и правда враг самой себе. Но я люблю его Луна, люблю и не понимаю, почему он не замечает этого. А может, видит, но молчит? Тогда он сильнее меня. Тяжело жить, когда знаешь, что проиграла войну самой себе. Тяжело знать, что посвятила себя человеку, которому не нужно твое самопожертвование. Гринграсс прижала колени к груди и обхватив их руками положила на них голову.

Отредактировано Astoria Greengrass (2012-03-08 10:00:14)

Мы часто заблуждаемся в своих суждениях, часто смотрим на мир, на ситуацию слишком по-разному и редко когда ты можешь встретить того, кто смотрит, будто с тобой одними глазами на этот мир. Вот и сейчас Астория слушала Луну и понимала, что если они и обе чистокровные, то они слишком по-разному смотрят на этот мир и как бы Гринграсс не пыталась объяснить девушке свое видение мира, она никогда бы ее не поняла, не потому что она глупа, просто потому что у них слишком разный взгляд на этот мир и слишком многое разница в способе существования обеих. Слизеринка привыкла жить самостоятельно и не доверять другим, кроме одного единственного человека, с которым она готова была смотреть на мир в одном направлении, его глазами.  В этом заключалось ее жизнь сейчас. Она знала, как он ей дорог и что даже если он причиняет ей боль, то она временна и пройдет, потому что на смену этой боли придет другое чувство, которое всегдя в ней жило и которого всегда хватало на то, чтобы залечить ее душевные раны.
- Знаешь, - прошептала Астория и встала с пола. – Нет ничего  проще всегда, просто пройти и не обратить внимание на страдания другого, не принимать часть его боли на себя, ты не такая, - Астория подошла к окну и посмотрела на снег, который перестал падать.  – Давай посадим эту вишню, весной? Вместе? Хорошо?  - она не понимала, зачем ей это, просто так захотелось именно сейчас. – Пожалуй, мне пора, - сказала Астория и развернувшись от окна прошла к выходу. У самого входа она развернулась и еще раз посмотрела на Лавгуд,- ты хорошая девушка, Луна, я знаю, от слизеринцев редко услышишь, что я хочу сказать, но спасибо тебе.  – Астория улыбнулась и вышла их библиотеки.
Она не знала, как долго они разговаривали, но от разговора с девушкой стало намного легче и даже обида, которая была до того, как она зашла в библиотеку растворилась как дым.