Пролог
Хогвартс, Шотландия, начало января, 1998 год
   - Драко!..
   Малфой выныривает из плотной темноты сна под зельем снов-без-сновидений, чувствуя, как на его плече сжимаются жесткой хваткой чьи-то пальцы. Его реакции заторможены: он не боец и никогда им не был. Пока он вытаскивает из-под подушки палочку, колдует Люмос и поднимает глаза на того, кто его разбудил, в его голове пустота, сравнимая с пустотой в школьной библиотеке на каникулах. Ему все равно, кто и зачем хочет его видеть посреди ночи.
    - Драко, вам нужно немедленно покинуть Хогвартс.
   Тонкие губы ранее декана, а ныне директора Хогвартса плотно сжаты, взгляд привычно сосредоточен.
    - Что случилось? - равнодушно интересуется Малфой, спуская босые ноги на каменный пол спальни старосты. Тонкий половик не спасает от ледяного холода камня.
   Малфой дергает плечом, и тонкие пальцы Снейпа наконец-то оставляют в покое его тело.
    - Лорд знает, что именно вы обезоружили Дамблдора. Для него это причина убить вас.
   Драко сжимает губы в тонкую линию и проходит к гардеробу.
    - Мне нужно отправляться в мэнор? - голос чуть дрожит на последнем слове: Малфой не хочет показывать, что сейчас действительно испуган.
    - Нет. Вы отправитесь в безопасное место.
    - Безопасное место? Оно существует? - Драко одевается, не теряя времени. Разговор должен заглушить страх - неприятно быть человеком, которого хочет убить Темный Лорд. Да что там неприятно - страшно до тошноты.
    - Сейчас есть одно-единственное место, где вы будете в относительной безопасности... Хотя вам так наверняка не покажется... Да это и не место в полном смысле слова,  - Снейп стоит у гобелена с изображением Слизерина , сложив руки на груди и освещая комнату старосты мальчиков тусклым Люмосом. Драко не придает значения странным формулировкам, которыми пользуется директор - он не дает себе возможности даже задуматься о происходящем, просто делая то, что тот ему говорит. Эта тактика выживания неплохо оправдывала себя больше полугода и Малфой не видит смысла менять ее.
   Он полностью собран и готов уже через несколько минут своего насильственного пробуждения.
    - А мои родители? - наконец задает вопрос он.
    - Я позабочусь о мистере и миссис Малфой, - сухо откликается Снейп и Малфой благодарно кивает, чувствуя, как одна из ледяных игл в его затылке пропадает. Он смотрит на директора, не решаясь спросить еще кое-что.
    - Со мной тоже все будет в порядке. И ваше местонахождение останется в тайне. Окклуменция, Драко.
   Малфой опускает веки. Он верит Снейпу - не только потому что ничего другого не остается, а просто потому что чувствует, что Снейпу можно верить.
    - Я готов, - говорит он.
    - Я хочу, чтобы вы кое-что взяли с собой.
   Директор кивает на вытянутый тюк на кресле, который Драко раньше не замечал в полумраке. Малфой дожидается повторного кивка и берется за продолговатый предмет, завернутый в снейповскую уличную мантию, перехватывая его поудобнее и прижимая к себе.
    - Отдадите это... Поймете на месте, кому это отдать. Этим можно уничтожить медальон. И вот вам зелье - оно частично нейтрализует Метку. Будьте осторожны, Драко
   Снейп резко разводит руки и кидает Малфою пузатую серебрянную фляжку. Драко реагирует как прирожденный ловец и будто достает фляжку из воздуха, сжимая на ней пальцы. Рывок аппарации с помощью портала отзывается в животе, и он закрывает глаза, продолжая прижимать к себе тюк: под слоями ткани прощупывается что-то твердое.
   Когда под ногами он ощущает твердую землю, то открывает глаза. Он в лесу - вокруг лежит снег и, судя по деревьям и отсутствию тропинок, это не опушка, а самая настоящая глушь.

Глава первая.
Лес Дин (?), Англия, начало января, 1998 год
   Между деревьями мелькает сияние, и Драко хмурится и делает пару шагов по направлению в ту сторону: он пока не понимает, почему порт-ключ забросил его сюда и его это раздражает. Впрочем, родовое гнездо кажется ему еще менее привлекательным на данный момент в контексте того, о чем поведал Снейп, так что выбирать не приходится.
   Драко замирает около дерева, следя за приближающимся светом. Вскоре на опушку, где минутами ранее появился Малфой, выходит патронус - небольшая серебристая лань. Малфой отлично знает, что такое патронус - навидался достаточно за лето, когда его таскали на штурм Министерства, в рейды за фениксовцами...  Наличие здесь патронуса не успокаивает, и Драко настороженно наблюдает, как лань подходит к нему все ближе и ближе, пока не исчезает в паре-тройке футов.
    - Ты уверен, что она сюда?.. - доносится до него смутно знакомый голос из-за деревьев, откуда вышел патронус. Малфой замирает, думая, а не аппарировать ли ему грешным делом подальше, но продолжает оставаться на месте - Снейп знал, что делал, отправляя его сюда. Нужно хотя бы узнать, кто тут - может быть, это друзья, которые и обеспечат ему безопасность...
   Физиономию Уизли в нелепой шапке он узнает тотчас же, едва тот появляется на опушке, а от вида того, кто следует чуть поодаль, проваливаясь в сугробы, у Малфоя вырывается сквозь зубы грязная ругань - Гарри Поттер и Рон Уизли. Мерлин...
   Малфой бесшумно отлипает от дерева, за которым так удачно стоял, и начинает осторожно пятиться прочь, чтобы отойти дальше, в тень раскидистого кустарника...
   В очередной раз переступая назад, Драко слышит тоненький и неприятный хруст, еще один, снова и вот он уже барахтается и захлебывается в ледяной воде, провалившись на тонком льду какого-то Мерлином забытого озерца посреди леса. Он судорожно прижимает к себе тюк, врученный Снейпом, а второй рукой пытается зацепиться за целый лед вокруг себя, но только обламывает очередные куски и режет руки... Зимняя мантия, длинный шарф намокают практически мгновенно и начинают тянуть на дно, ботинки полны воды и Малфой пытается стащить обувь, чтобы остаться на поверхности. На гриффиндорцев в бегах ему на данный момент наплевать...
   Руки, вцепляющиеся ему в плечи, он чувствует не сразу, зато это помогает ему выволочь себя на лед по пояс, а потом он уже сам отползает от проруби, глубоко дыша и откашливаясь от попавшей в легкие воды.
   Волшебная палочка упирается ему в кадык, заставляя задирать голову, от чего кашель становится сильнее.
    - Малфой! Что ты здесь делаешь? - грозно спрашивает у него Поттер.
    - Купаюсь, - сквозь кашель отвечает Драко, переворачиваясь на спину, игнорируя тычки палочкой и глубоко дыша растягиваясь на снегу.
   Пинок под ребра заставляет его отказаться от мысли, что это его кошмар - Уизли тоже хочет поучаствовать в разговоре. Малфой сворачивается на боку, поджимая колени к животу и защищая горло: не слишком охото быть избитым Уизли, но сил сопротивляться у него пока нет.
    - Акцио, палочка Малфоя, - говорит Поттер и родной малфоевский боярышник скользит из петли в рукаве и покидает хозяина. Драко только рвано выдыхает, опустив веки, пытаясь взять себя в руки и сообразить, как выйти победителем из этого положения.
    - Малфой, отвечай! - Поттер явно теряет терпение.
    - Не знаю я, что здесь делаю, - хрипит Малфой. - Сказали, что это безопасное место...
    - Что это у тебя? - Уизли тащит на себя тюк, с которым Драко продолжал обниматься все это время, и тому не остается ничего другого, как отпустить намокшую тяжелую ткань. Он мерзнет на снегу в своей мокрой мантии, отчаянно мерзнет и начинает дрожать, как провинившийся эльф...
    - Гарри, только глянь сюда... Это было у мерзкого хорька! - голос Уизли полон вселенского удивления. Поттер угрожающе помахивает палочкой в сторону слизеринца, но все же переводит взгляд на уизлевскую добычу. Драко приподнимается на коленях и тоже смотрит на развернутую мантию на снегу, в центре которой лежит меч Гриффиндора - точно такой, как его описывает "История Хогвартса".
   Снейп отдал ему реликвию Гриффиндора, которой может воспользоваться истинный гриффиндорец, а на том месте, куда Малфоя доставил порт-ключ, почти сразу же появились эти самые пресловутые гриффиндорцы, да еще и самые что ни на есть Поттер и Уизли...
   Очень интересно.
   Малфой пялится на меч и начинает думать, что Снейп еще более чокнутый, чем любой другой знакомый Драко, разве что за исключением дражайшей тетушки. Его не оставляет смутная мысль, что Снейп имел в виду, что безопасное место для Драко - это место рядом с Поттером.
    - Откуда это у тебя? - палочка Поттера вновь тычется Малфою под челюсть, но Драко уже готов отвечать.
    - Снейп велел передать вам, - ровно отвечает он, скрыто наслаждаясь ошеломленными физиономиями разыскиваемых гриффиндорцев.
    - Тебе велел? - голос Поттера дрожит.
    - Мне. И отправил меня сюда порт-ключом, сказав, что здесь я буду в безопасности от Темного лорда,  - Малфой раскрывает карты, следя за реакцией Мальчика-Который-Выжил. Рядом возмущенно вопит Уизли. Поттер недоверчиво хмыкает:
    - Ты спасаешься от Вол... Него? Почему?
   Метку на предплечье Малфоя ожигает, но терпимо.
    - Он хочет убить меня, - отвечает Драко, глядя в глаза Поттеру.
    - Почему? - снова требует тот.
   На этот вопрос у Драко нет ответа: он и сам не знает, что имел в виду Снейп, когда сказал, что причина этого стремления Лорда в том, что Малфой обезоружил Дамблдора на башне, поэтому он просто качает головой и молчит.
    - Это ловушка, Гарри! Хорек сейчас наведет на нас Пожирателей! - Уизли хватает Героя за плечо и горячо шепчет ему в ухо. Малфой не двигается, посматривая на обоих гриффиндорцев.
   Поттер нетерпеливо дергается:
    - Что еще велел сделать Снейп?
   Малфой вскидывает брови, роясь в памяти - Поттер интуитивно зрит в корень, наверное, поэтому ему и везет.
    - Велел передать, что мечом можно уничтожить медальон.
   Видя, как переглядываются гриффиндорцы, Малфой понимает, что он попал в точку, чтобы это не значило, и ему становится ужасно интересно, что Снейп имел в виду.
    - Я все равно считаю, что это ловушка, - нудит рыжий урод в тишине.
    - Узнаем,  - коротко отвечает Поттер и Драко сразу становится понятно, кто здесь главный.
   Поттер расстегивает куртку и стаскивает с шеи медальон на цепочке - весьма представительный серебряный медальон, и кидает его на ближайший пенек. Метка на руке Драко внезапно оживает, немного нагревается и начинает пульсировать.
    - Возьми меч, Малфой! - главный враг Темного Лорда недвусмысленно машет палочкой.
    - Что? - вопрос Драко сливается с восклицанием Уизли.
    - Возьми меч и разбей им медальон,  - как умственно отсталому объясняет Поттер. Он выглядит погано - усталый, нервный, измученный - точь в точь как сам Драко. - И без глупостей.
   Малфой не спорит. Он поднимается на ноги и тащится к мечу, скользя по снегу мокрыми ботинками, затем обхватывает рукоятку, ожидая неприятного проклятия, но все пока идет нормально. Разворачивается к пеньку и подходит ближе, привыкая к ощущению тяжести меча в руке. Фехтование у него было в далеком детстве, да и рапира отличается от меча, но примерное представление о том, за какой конец держать оружие, он имеет. Драко прокручивает кисть, разминая, и оборачивается на грриферов.
    - Вперед, Малфой, - роняет Поттер. Уизли рядом не отрывает глаз от медальона, как будто тот внезапно может броситься на них и задушить. А вдруг и может...
    - Мне нужно чего-то опасаться? - ровно спрашивает Малфой.
   Поттер пожимает плечами:
    - Меня.
   Драко хмыкает, разворачивается к пеньку, замахивается и рубит по серебряному украшению. Клинок скользит вбок, оставляя на крышке уродливую засечку, из которой будто скользит черный туман, формируясь в фигуру отца...
    - Сын, - холодно говорит Люциус, кривя губы в гримасе отвращения, - ты недостоин носит фамилию Малфой. Твоя одержимость грязнокровной девкой отвратительна. Ты предатель крови, Драко... Предатель крови!... Твоя мать проклинает тебя, с гобелена я выжег твое имя...
   Голос Люциуса Малфоя начинает звучать все громче и громче, он выплевывает слова, смотрит в самую душу Драко, пока у того не начинает все плыть перед глазами...
    - Малфой! Уничтожь медальон! - крик Поттера из-за спины приводит Драко в чувство и тот снова обрушивает меч на серебро. На это раз куда удачнее - медальон разваливается на две половинки под нечеловеческий вой, Люциус снова обращается в туман, но из сердцевины украшения бьет темно-зеленый луч прямо в грудь Малфою, занесшему меч для нового удара.
   Драко захлебывается вдохом от боли, пронзающей все тело, роняет меч и оседает в снег, не издав ни звука.
    - Что с ним теперь делать? - он слышит голос Уизли и проваливается в темноту.

...
   Сыроватые рубашка и брюки неприятны, хотя их явно сушили заклинанием. Короткий колючий плед и жесткая неудобная койка. Он поджимает босые ноги, чтобы хватило чертового пледа, и чувствует озноб...
   Малфой приходит в себя еще до того, как она приносит к его койке чай, и просто наблюдает за ней из-под опущенных век, чтобы дать себе время ссориентироваться в новых условиях и к тому, что она снова так близко. За прошедшие месяцы он старательно отгонял мысли о Грейнджер, готов был решиться на Обливиэйт, если бы нашелся человек, которому он бы смог признаться, какие именно воспоминания нуждаются в забвении, и вот теперь она в паре шагов от него, только руку протяни.
   А он уже трусливо надеялся, что все кончено - еще в прошлом июне, под выкрики сражающихся в Хогвартсе. Мысль о том, что она по прежнему с Поттером и Уизли, не приходила ему в голову, хотя он сам накладывал Круцио по приказанию Лорда на Роули, упустившего их летом в маггловском Лондоне... Он был уверен, что она покинула страну, как сделали многие грязнокровки, а теперь понимал, как глупо было с его стороны так думать. Он не позволял себе вспоминать, не позволял себе думать о ней - о них - опасаясь случайной легиллеменции и спасая свою жизнь, а теперь чувствовал себе полным идиотом, потому что должен был понять, что она ни за что не бросит своих тупоголовых и так самозабвенно героических дружков.
   И конечно, вот она, Грейнджер, вся перед ним, и глухая тоска, с которой он почти справился, задавив ее где-то в глубине себя, снова подняла голову.
   Откуда-то появилось болезненное желание прикоснуться к ней - хотя бы к руке, просто чтобы убедиться, что это и вправду она, не фантом и не бестелесный призрак, но он сдержал себя усилием воли, внимательно рассматривая ее, пока она шла к нему через отгороженное какой-то тряпкой пространство в старой дешевой модели палатки.
   Это правда ты? - хотелось ему спросить.
   Она похудела, бледностью могла поспорить с любой аристократкой-слизеринкой, а с пальцев исчезли привычные чернильные пятна. Грейнджер одновременно выглядела и чужой и все той же - брови также взлетали, а волосы, заплетеные в знакомую косу, по прежнему были густыми и блестящими. Кажется, он еще помнил их на ощупь, и тепло ее спины под рубашкой...
   Стоп.
   Он собрал себя заново и был уверен, что почти излечился от своего прошлогоднего наваждения, но теперь, стоило увидеть ее, опять появлялось это чувство пустоты, которое могла заполнить только она, и Малфой слишком хорошо знал, что именно ему нужно. Ему была нужна Грейнджер в полное подчинение, и от этого факта почему-то ему становилось муторно и тошно.
   Воспоминания о призраке Люциусе из медальона тоже не прибавляли ему уверенности в том, что ему нравится происходящее, так же как и Поттер с Уизли за занавеской.
   Малфой сосредотачивается на том, чтобы полностью восстановить у себя в голове картину произошедшего с ним с момента пробуждения в своей спальне в Хогвартсе и до момента, когда он вынырнул из пустой тьмы и увидел Грейнджер в двух шагах от себя.
   С Грейнджер он разберется потом, когда придет время. В том, что она не будет инициатором их разговора, он почему-то уверен, и его уверенность только возрастает, когда он слышит ее ответ Уизелу.
   Она не дура и должна понимать, что тому, что между ними было, не место здесь и сейчас. А если быть честным хотя бы с самими собой, то не место и ни время вообще никогда. Они из разряда невозможного, и она должна понимать это...
   Малфой встречается с ней взглядом - глаза в глаза. Он и забыл, как безбоязненно и прямо она может смотреть, все больше вспоминая, как она закрывала глаза при поцелуях и жмурилась под его прикосновениями. Проклятая Грейнджер, не желающая вылезать из его головы.
   Он многое хочет спросить у нее, например, почему она такая худая, почему все еще в Англии, скучала ли по нему, но нельзя, а последнее вообще из области фантастики. Перед глазами все плывет и ему очень сложно унять крупную дрожь, зимние купания вообще не для него.
   Малфой смотрит на Грейнджер и впервые в жизни не знает, что сказать.
    - Где моя палочка? - наконец выдавливает он, не прерывая зрительный контакт.
    - У Гарри, - медленнее, чем в его воспоминаниях, отвечает Грейнджер, как будто ей требуется время, чтобы понять, что он жив, и наклоняет голову на бок. У нее чуть заметно вздрагивают губы, как будто она хочет сказать что-то еще, но не успевает - занавеска отлетает и появляются Уизли и Поттер.
    - Гермиона, что?..
   Рыжий урод полон нескрываемого беспокойства за грязнокровную девочку и смотрит только на нее, еще секунда - и набросится с объятиями как мамаша-наседка. Очень интересно.
   Поттер же напротив, смотрит на Малфоя, и с таким видом, что Драко уже и сам не уверен, что не собирается прямо сейчас превратиться в Темного Лорда у них на глазах.
    - Пришел в себя, значит. Рассказывай, - коротко кидает Поттер и усаживается на табурет в ногах койки. Непривычно видеть такого Поттера - уверенного в себе, такого повзрослевшего. Сам Малфой не чувствует себя ни на грамм взрослым и уж точно не чувствует себя уверенным, и это неприятно.
   Он хочет ответить что-нибудь язвительное, но сдерживается, потому что альтернативой Поттеру сейчас является только Темный Лорд, а это неприемлемо, если верить Снейпу. Не верить же бывшему декану у него нет оснований.
   Малфой подтягивается на койке - лежать в окружении гриффиндорцев некомфортно от слова совсем - и рассказывает. Когда он заканчивает отвечать на сотый уточняющий вопрос, Трио уходит за занавеску. Малфой провожает их взглядом и жадно хватает кружку с чаем. Приторно-сладкий напиток еще горячий, и он надеется согреться, в несколько глотков опустошая кружку.
    - Гарри, нам нужно избавиться от него. Меч он доставил, скатертью дорожка... Если Тот-Кого-Нельзя-Называть принялся за своих, нам это только на руку!...
    - Рон! - возмущенный голос Грейнджер перебивает кровожадного Уизела, а потом все звуки прекращаются. Догадавшись, что гриффиндорцы наложили какое-то заглушающее заклятье, Малфой сползает на подушку, заворачивается получше в плед и отворачивается к брезентовой стене.
   Ему по прежнему холодно, но он засыпает с неожиданной легкостью.

   Кажется, проходит всего несколько минут, когда его будит голос Поттера.
    - Малфой, просыпайся.
   Малфой медленно поворачивается и садится на койке, непонимающе глядя на Поттера. У него перед глазами то и дело вспыхивают красные круги, а тело ломит так, как будто тетушка снова была недовольна его успехами в Непростительных. Решив, что наговорился уже достаточно, Малфой молчит, но этого нового Поттера такими штучками не проймешь.
    - Твои ботинки и мантия, - указанные вещи обнаруживатся у койки. - Одевайся, мы уходим. Немедленно.
    - Так все же решили взять меня с собой? Предупреждаю, я крайне требователен к компаниям на пикниках, - не может сдержаться Малфой, но Поттер будто и не слышит.
    - Не успеешь - мы оставим тебя здесь.
   Где - здесь, хочется спросить Малфою, но он решает промолчать. Если Поттера Лорд не поймал в течении столького времени, крайне глупо пытать счастье самостоятельно и отбиваться от везучего героя.
   Малфой уже завязывает шнурки на ботинках, когда вспоминает кое-что.
    - Поттер, у меня с собой была склянка с зельем. Она очень важна.
   Поттер слишком уж понимающе смотрит на Малфоя и кивает головой.
    - Она у Гермионы. Шевелись.
   С этими словами он выходит из палатки. За ним следом идет Малфой, пытаясь бороться с желанием поежиться в сырой мантии. У  него снова появляется озноб и бьет отвратительная дрожь так, что зуб на зуб не помогает. На улице уже стоят Грейнджер и Уизли, кидающий злые взгляды на Драко. Тот отвечает таким же взглядом, а потом отворачивается. Без палочки, в окружении гриффиндорцев, с которыми враждовал пол жизни, без идей, куда можно податься, чтобы пересидеть опасное время... Год определенно начался неудачно.
   В десять минут следы стоянки полностью уничтожены, а Грейнджер запихивает палатку в свою небольшую сумочку, из-за чего Малфой удивленно приподнимает брови - надо же, заклятие незримого расширения, уровень ЖАБА. Она что же, действительно выучила всю школьную программу заранее?
   В общем-то, Малфой понимает, почему они покидают это место. О нем известно Снейпу, так что Поттер точно не чувствует себя тут в безопасности. Другой вопрос, откуда об этом месте известно Снейпу и зачем Поттер тащит с собой Малфоя, но этими вопросами Драко предпочитает пока не задаваться. Решать проблемы в процессе их поступления - это, видимо, кредо не только Малфоя, но и Поттера.
    - Уходим, - констатитрует очевидное Уизли, последний раз окидывая взглядом поляну, на которой не осталось ничего, что могло бы намекнуть егерям на магическое присутствие. Трио берется за руки, а потом Грейнджер нерешительно протягивает ладонь Малфою, и его рывок к ней кажется ему самому каким-то слишком поспешным.
   Теплая ладонь Грейнджер - то, что он чувствует во время аппарации, а в следующее мгновение они уже стоят на каменистой гряде в полумиле от моря.
   В обе стороны простирается каменный пляж, и волны с глухим ворчанием набегают на берег. Обстановку можно назвать даже романтичной в смысле классического романтизма, но Малфой молчит, подавляя ненужный приступ интеллектуализма. Он разжимает пальцы, и рука Грейнджер скользит из его руки. Кажется, они оба этому рады.
   Гриффиндорка тут же отходит и начинает наводить вокруг них защитные чары, а Поттер и Уизли устанавливают палатку. Малфой же, лишенный палочки, наблюдает за ними, присев на большой валун в нескольких шагах. Это вынужденное добрососедство в течение нескольких часов его пока не сильно раздражает - он куда больше занят тем, чтобы не свалиться с камня, потому что купание в проклятом озере даром не прошло.
    - Ну так что, Малфой, - подходит к нему Поттер и садится в рядом, - ты вроде как с нами, да? Помогаешь спасти мир?
   Драко поворачивается на голос, стараясь не показать, как ему больно смотреть на Поттера на фоне ярко-белого неба.
    - Вроде как, - сипло говорит он, а Поттер кивает, не глядя на него. На самом деле, Драко и сам не знает, с ними ли он, даже думать об этом дико, но Поттер как-то подозрительно слишком быстро записывает его в их компанию. Малфой видел, что его рассказ заставил гриффиндорца задуматься, и тем не менее, Поттер же первым драл горло прошлым маем, обвиняя их со Снейпом в предательстве. Что за игру ведет шрамоголовый, вот что беспокоит Малфоя. Однако возвращаться к Лорду нет ни малейшего желания. Наверное, правдивее будет сказать, что Малфой теперь сам по себе, но одному его шансы выжить слишком призрачны, это даже он сам понимает, поэтому пока да - он вроде как с Трио.
    - Что это за медальон и откуда о нем знал Снейп? - вопрос срывается с губ быстрее, чем он успевает подумать о том, что не стоит ему спрашивать.
   Поттер хмурится и рассеянно дергает воротник куртки.
    - Я и сам хотел бы это знать.
   Затем он хмурится еще сильнее и переводит внимательный взгляд на Малфоя.
    - Он уже вызывал тебя?
   Малфой понимает, о чем спрашивает Поттер, но все же вскидывает бровь.
    - Я должен прочесть твои мысли и понять, что ты имеешь в виду? - ядовито парирует он. Через минуту гнетущей тишины он снова открывает рот:
    - Так как я еще не корчился в судорогах, нет. Фляжка... Зелье во фляжке, которая была у меня с собой, должно помочь. Приглушить вызов и даже скрыть меня от Лорда.
   Поттер снова кивает.
   Малфой пытается не смотреть на Грейнджер, но это невозможно.
   - Тебе придется быть нам полезным, - коротко бросает Поттер и уходит.

   Через два часа Малфой уже не может подняться с койки, но которую присел в какой-то момент. Судя по всему, заключает он, изредка выныривая из горячечного бреда, у него сильный жар. Его преследуют картины из прошлого, перед глазами постоянно отец и Лорд, и он стискивает зубы до боли в деснах, чтобы ненароком не закричать, однако через некоторое время все становится куда хуже - теперь он до смерти боится позвать Грейнджер по имени, потому что чувствует ее осторожные прикосновения - во сне или наяву, он не знает.
   Открывая глаза, он видит ее лицо, склонившееся к нему - обеспокоенный прямой взгляд, выбившиеся из косы волосы на щеках.
    - Какого драккла, Грейнджер, ты делаешь в Англии? - тихо, но твердо спрашивает он, и на это уходит большая часть оставшихся сил. - Не можешь расстаться с ними даже под угрозой смерти? Думаешь, все развалится, если тебя не будет здесь?

...
   Разговор с Грейнджер выводит его из терпения - особенно эта ее последняя фраза, которая, в сочетании с безразличным выражением лица, кажется ему совершенно неподходящей Грейнджер, от которой веет самым настоящим сарказмом. Разговор, и без того текущий неровно и, пожалуй, слишком нервно, на этом заканчивается окончательно. Малфой отворачивается к стене, утыкаясь лбом в согнутый локоть, и пытается отвлечься от эмоций, которые вызвала в нем гриффиндорка, сосредотачиваясь на смысле ее слов.
   Итак, он уничтожил один из крестражей Лорда - кстати, что это за хрень? Не лучший расклад, но если Лорд и так собирается его убить, так ли это плохо? Двум Авадам не бывать, одной не миновать, как-то так.
   Драко пытается вспомнить, что именно он слышал про крестражи. Не то, что бы эта тема обсуждалась в их семье за обедом, но имея библиотеку, хоть и существенно поредевшую из-за проблем после падения Лорда, Малфой мог представить себе хотя бы примерно, о чем толкует ему Грейнджер. Нечто, содержащее часть души Лорда и способное обороняться.
   Малфой поежился, представив, что было бы, если бы Метка не уродовала его предплечье - получить неизвестным и наверняка темным проклятием было весьма опасно, и ему казалось, что Метка снизила полученный урон. От этой мысли было неприятно, но это отвлекало от самоуверенной Грейнджер, холодно смотревшей и демонстрирующей полное безразличие. Что бы он делал в другом случае - если бы Грейнджер демонстрировала что-то другое - Малфой предпочитает не думать.
   Нехотя выпив остывшее зелье Грейнджер, он покосился на читающую у противоположной стены гриффиндорку, снова отвернулся и притворился, что спит.
   Через пару часов Драко проснулся от чувства, что его левую руку дюйм за дюймом погружают в кипящее масло - видимо, Лорд обнаружил, что Малфой не скучает в ожидании встречи в родовом поместьи. Терпеть было никакой возможности, и Малфой сел на койке, сжимая в здоровой руке предплечье и оглядываясь в полутьме палатки. Поттера не было - видимо, торчал снаружи и заботился о безопасности, герой недоделанный. Грейнджер спала, свернувшись комочком, а практически в футе от нее на своей койке развалился Уизел, сопящий во сне как стадо гиппогрифов. Руки Грейнджер и рыжего кретина были соединены, видимо, они так и уснули, держась.
   Малфой презрительно фыркнул, игнорируя сосущее чувство тоски, и поплелся к ним в потемках, не имея возможности даже зажечь элементарный Люмос из-за отсутствия палочки.
    - Грейнджер,  - тихо позвал он, остановившись в изголовьи ее койки и продолжая тереть Метку. Она вскинула блестящие даже в темноте глаза так быстро, будто и не спала, а потом повернулась к нему, вынув руку из хватки спящего Уизли.
    - Зелье. Мне нужно зелье, которое было при мне, когда они меня нашли, - путано пояснил Драко, стараясь игнорировать тот факт, что обстановка казалась почти интимной, даже несмотря на Уизела, а Грейнджер проснулась на удивление спокойно, как будто то, что он подкрадывается к ней ночью - что-то само собой разумеющееся.
   Проклятая, такая необходимая Грейнджер, снова оказавшаяся в шаге и меж тем еще более недосягаемая, чем в прошлом году. На мгновение у Малфоя мелькнула мысль поговорить с ней о том, что было в прошлом году, но это показалось ему просто нелепым, к тому же после его слов о том, что нужно все забыть и не повторять. Да и что сказать? Грейнджер, давай продолжим с того момента, на котором остановились?
   Отвратительная в своей эмоциональности сцена в Больничном крыле, когда он наконец-то смог сказать Грейнджер, чтобы она уходила, встала перед глазами в мельчайших деталях. Наверное, знай Малфой, что здесь он снова увидит грязнокровку, то подумал бы над предложением Снейпа чуть дольше.
   Между тем Грейнджер порылась в своей сумке и протянула ему снейповскую склянку. Малфой кивнул в попытке изобразить благодарность и зубами вытащил пробку, принюхиваясь.
   Мерлин и Моргана, настой чернобыльника. Просто фантастика. Конечно, он перестанет чувствовать боль в руке - но не потому что она пройдет. Он перестанет чувствовать вообще любую боль, даже тетушкино Круцио покажется ему щеткой с пары глотков этого зелья. Зато через два месяца вместо Драко Малфоя получим овощ без какой-либо магической силы с неизвестным периодом восстановления.
   Да, видимо, имеет смысл поторопить Поттера, подумал Драко, отпивая холодную и горькую жидкость, отдающую какой-то знакомой травой и маслом.
   - Не спрашивай меня ни о чем, - обронил он Грейнджер, не желая, чтобы грязнокровка вообще открывала рот, не уверенный, впрочем, что она собиралась. Вряд ли она хотела поинтересоваться его самочувствием - их вечерний разговор этому точно не способствовал.
   Малфой вернул зелье, чувствуя, как отступает боль в левой руке, как перестает болеть бок, ободранный о лед, и как тело блаженно реагирует на то, что исчезает головная боль, мучавшая его несколько дней. Он чувствует себя неуязвимым, отдохнувшим и потрясающе здоровым - и это самый неприятный обман, с которым Драко сталкивался в жизни, потому что на самом деле ни мышечная боль, ни какая-то другая никуда не делась, она здесь по прежнему, а зелье только замаскировало ее.
    Он надевает мантию и выходит из палатки, потому что хочет хотя бы глоток свежего воздуха, а лживое ощущение силы требует деятельности.
   Поттер сидит около дерева, разглядывая какую-то непонятную штуку, которую прячет в карман, едва замечает подходящего Малфоя.
    - Он узнал, что я сбежал, - лаконично сообщает Драко, прислоняясь плечом к дереву и глядя на очкарика сверху вниз.
    - Поздравляю, теперь ты официально один из нас, - неожиданно иронично отвечает Поттер, и Малфой фыркает от смеха, потому что проклятое зелтье действует расслабляюще.
    - Это слишком большая честь, - выговаривает он и теперь фыркает Поттер.
   Они не смотрят друг на друга, изучая лес за границей охранного купола, наложенного Грейнджер.
    - Он сможет узнать, где ты? - Поттер оценивает новую информацию почти профессионально, и Малфой в который раз думает, что у шрамоголового в крови аврорат.
    - Не в этой жизни, - легкомысленно отвечает он, - Метка не маяк, неужели тебе никто не объяснил, как она действует?
    - Не интересовался, знаешь ли, - серьезно отвечает Поттер и Драко пожимает плечами, проглатывая насмешливое "Стоило бы".
    - Отец объяснил мне, когда... Когда это стало актуальным,  - равнодушно начал он. - Это что-то вроде канала связи, но обратный сигнал послать довольно трудно. Для этого нужно прикоснуться к Метке волшебной палочкой и нацелиться на определенного человека. Сложно. Требует сильной концентрации. У меня еще ни разу не получилось.
   Поттер недоверчиво покосился на него и Малфой ответил хмурым взглядом, примерно догадываясь, как Герой понял его слова. Плевать, что там думает Поттер.
    - Поттер, как скоро ты собираешься закончить все это? - осторожно спрашивает он.
   Поттер смотрит на него долго, так долго, что Малфой уже хочет язвительно поинтересоваться, не в горошек ли у него лицо, но все же молчит, инстинктивно понимая, что гриффиндорца сейчас лучше не доставать.
    - Это не твое дело, - наконец тихо отвечает шрамоголовый, и Малфой подавляет смешок - они так предсказуемы, все они.
    - Ты сам сказал, что теперь мне придется помочь вам. Но для этого мне нужно знать, как обстоят ваши дела вообще, - никогда в жизни Драко так тщательно не подбирал слова - и все ради кого? Поттер отворачивается и морщится.
    - Нужно, иначе я не смогу помочь, даже если захочу, - убедительно говорит Малфой.
    - Наши дела обстоят так, что ты скорее всего сдохнешь вместе с полукровкой, предателем крови и магглорожденной, как тебе такой расклад, Малфой? - неожиданно зло говорит Поттер и стекла его очков блестят из-за влаги - не то снег растаял, не то дело в другом.
   Возразить что-то на это Малфой не может, поэтому он только поправляет воротник мантии и покрепче завязывает аккуратный черный шарф. Поттер бросает, что на пару часов Малфой дежурит, и тащится ко входу в палатку. Драко даже не пытается возразить, хотя аргумент с отсутствующей палочкой был бы ему выгоден. Вместо этого он наконец-то получает результат работы мозга, занимающегося вопросом крестражей - почти в буквальном виде в подарочной упаковке.
    - Поттер, - он резко разворачивается вслед гриффиндорцу, - я знаю, что является еще одним крестражем.
   Поттер замирает. Драко не знает наверняка, но практически убежден, что не ошибается. Да и в конце концов, у него нет времени ждать стопроцентной уверенности.
   Через несколько минут все разбужены и Грейнджер разливает кипяток по разнообразным чашкам, носящим следы многолетнего использования. Малфой, с пренебрежением покосившийся на то, что принимается здесь за чай,  рассказывает, что на рождественских каникулах 1995 года все сбежавшие из Азкабана Пожиратели Ближнего круга были обеспокоены тем, что не могут воспользоваться своими сейфами в Гринготтсе. Особенно занятный разговор произошел на эту тему между Люциусом Малфоем и Беллатрисой Лестрейндж. Отец Драко уговаривал свояченицу перенести с помощью махинаций с наследованием нечто очень важное в сейф Малфоев из заблокированных сейфов Лестрейнджей, но тетка в своей привычной манере срывалась на истерические вопли, из которых стало ясно, что Темный Лорд оказал именно ей великую честь, приказав заботиться о Чаше, и она скорее умрет, чем уступит это кому-то другому. И именно отчета о сохранности порученных заботе предметов требовал Лорд на одном из тех немногочисленных собраний, которые Драко посетил.
   Рассказ получается скомканным и коротким, но судя по тому, как загораются глаза Поттера, это след. Малфой не может сдержать самодовольной улыбки, когда встречается взглядом с Грейнджер. Однако Поттер с Уизли начинают тут же обсуждать нападение на Гринготтс, отчего у Малфоя резко портится настроение, и он тихо идет за Грейнджер за занавеску, отделяющую подобие кухни от жилых помещений.
    - Это самоубийство, то, что они хотят сделать, - говорит он, шагая за ней, и когда она резко останавливается и поворачивается к нему с выражением гнева на бледном лице, то врезается в нее, обхватывая обеими руками для сохранения равновесия.
   Грейнджер под его руками такая же, как в прошлм году - и он по прежнему может прижаться подбородком к ее лбу. Она даже пахнет так же, как ему запомнилось, несмотря на то, что сейчас она давно не в Хогвартсе - от нее по прежнему пахнет пергаментами, корицей и коньяком.
   Малфой собирается отступить на шаг сразу же, но вместо этого опускает руки с плеч Грейнджер на ее талию и вцепляется в ее колючий теплый свитер с такой силой, что ноют пальцы. Он все еще собирается отпустить ее и отойти, когда прижимает ее еще ближе к себе и начинает целовать ее бледный, удивленно искривленный рот.
   Плохая привычка никуда не делась, это его последняя связная мысль на несколько мгновений.

...
   Наверное, Грейнджер думает, что он труп. Мертвый, холодный труп, который по какой-то необъяснимой причине разговаривает и ходит. Наверное, она считает, что если она сказала ему не прикасаться к ней, то его желание прикоснуться куда-то исчезнет. Наверное, она думает, что если он сказал, что между ними ничего не было и им нужно все забыть, то так он и поступит.
   Наверное, Грейнджер слишком рациональная и слишком верит в то, что говорит. В то, что правильно. В то, что рационально. И вот тут она допускает большую ошибку, потому что Малфой не собирается играть по ее рациональным правилам - он оставил свою рациональность где-то в прошлом году, между проклятым Шкафом и горьким привкусом огневиски на ее губах от его поцелуев. Звучит красиво, а на деле - погружение в полное безумие. Вот чем был их совместный прошлый год.
   Но вот только Малфой не собирается забывать вопреки своим же собственным словам. Когда логика больше не правит причинно-следственными связями и поступками, у него остается одно-единственное универсальное оправдание - потому что я так хочу. И он цепляется за него с упрямством избалованного мальчишки, наконец-то осознавшего, что мир не создан для исполнения его прихотей.
   Отбросив эту иллюзию и признав за миром отвратительно-болезненную самостоятельность, Малфой всеми силами своего сознания цепляется за другую спасительную мысль - Грейнджер создана для исполнения его прихотей. Грейнджер. Грязнокровка, от которой он смог отказаться лишь оказавшись на краю смерти и едва не погубив родителей. И о которой он не забывал ни на день. О которой не пожалел бы хотя бы одного дня.
   И он не хочет осознавать сейчас, что для нее все осталось в прошлом и что она больше не хочет его. Никогда.
   Это лишает Малфоя крупиц мужества, которые у него вообще остались. Нельзя сказать, что воспоминания о ней давали ему силу, но это было смыслом его существоания, из которого он черпал уверенность - уверенность в том, что он смог сохранить честь, отказавшись от нее.
   На деле же выходит, что это Грейнджер шарахается от него и шипит обозленной кошкой. Грейнджер заботится о нем с отрешенностью медсестры. Грейнджер демонстрирует ему, что прошлое - даже то, что было - на самом деле не было.
   И он не может и не хочет спорить с ней. Устал, а может, понимает, что так будет лучше.
   - Нет. Ничего не было, - сухо говорит он. - Ты права, Грейнджер. Как всегда.
   Она переиграла его - разнесла подчистую. Поймала снитч на первой минуте. Разбила его - не собрать.
   Он ждал от нее признания, что прошлый год что-то значил для нее, и сам подставился. Он не может сказать, что отдал бы многое, чтобы она была сейчас далеко и в бе-зо-пас-нос-ти, и отдал бы еще больше, чтобы она была рядом прямо сейчас. Грейнджер рядом, но сейчас он с таким же успехом может сидеть рядом с каменной горгульей. Прошлогодняя Грейнджер горела факелом рядом с ним, зажигая и его, а Грейнджер нынешнего года отводит глаза, как будто он ей и правда противен.
   Он на мгновение жалеет, что не пошел с Поттером и Уизли. Возможно, тогда она бы посмотрела на него иначе...
   Обрывая эти жалкие детские фантазии, Малфой откидывается на стену палатки.
   Взгляд Грейнджер не стоит его жизни. Как не стоил и жизни его родителей.
   Мечты о героизме  - это не его мечты. Белые кони, драконы и принцессы - не его грезы. Какая ирония, он, скорее, сам дракон. И что он знает точно - он не герой и поэтому проживет долгую жизнь и даже будет счастлив.

   Движения Грейнджер спокойны и целеустремленны и он даже не успевает сообразить, что произошло, как ее длинный мягкий шарф щекочет его подбородок, а она прикасается губами к его лбу.
    - Зелье подействовало, - говорит она своим тоном невыносимой всезнайки.
   Но вот тут проигрывает она - а может, выигрывает. Он сейчас не станет взвешивать, что они теряют и приобретают, он просто действует, подчиняясь древнейшему инстинкту, который в прошлом году неустанно вел его к цели. Не рационально, без логики, наплевав на то, что она слишком часто переглядывается с Уизли. Грейнджер принадлежит ему, это ясно без слов, едва он только снова чувствует ее руку в своей.
   Ну конечно, она шипит и даже что-то кричит, пользуясь тем, что в палатке никого кроме них нет, но именно это ее и подводит. Они вдвоем на сотни миль вокруг. И наконец-то могут поговорить, раз он уже в состоянии связно мыслить после зелья.
   Но Малфой уже наговорился. У них вообще с разговорами беда. Стоит начать - и все. Наверное, думает он, так будет у них всегда, и это "всегда", применительное к нему и Грейнджер, отдается в паху и по позвоночнику жаром и болезненными спазмами.
   Он дергает ее за руку и не успевшая выпрямиться Грейнджер практически падает на него, взмахивая свободной рукой и вцепляясь ему в волосы, чтобы оторвать от себя его губы. Она неудобно упирается коленом ему в бедро, царапает висок, и он уже собирается отпустить ее, потому что ему становится страшно - он правда боится ее такой - как она расслабляется и прижимается уже сама, еще сильнее, запуская пальцы в его волосы, чтобы погладить, а не чтобы причинить боль.
   У Грейнджер дрожащие губы с привкусом слез, хотя он уверен, что она не плакала, и она отвечает на поцелуи так, что он забывает о том, где они и что с ними от того, как сильно хочет ее - это какая-то особенная магия Грейнджер, он заметил это давным давно.
   Малфой переворачивается, подминая ее под себя, втягивает со щеки ее знакомый запах, тянет ее за волосы, собранные в небрежный хвост. Как, Мерлин побери, он может быть настолько счастлив не от чего? Просто от того, что Грейнджер позволяет ему целовать себя.
   Однако в этой палатке ему меньше думается о том, что скажет отец. Да и о Лорде он почти не беспокоится - нелепо беспокоиться о том, на что все равно не можешь повлиять. Пожалуй, в каком-то смысле он сейчас куда свободнее, чем в прошлом году.
   Наверное, Грейнджер тоже чувствует что-то подобное, потому что она не смущена и не растеряна, а как-то лихорадочно отвечает на его ласки, теребит его свитер, проводит ногтями по ключицам. Так, как будто боится не проснуться. Ему знаком этот страх, и он отравляет этот момент, как будто где-то неподалеку цветет Мимбулус Мимблетония. Видимо, у Грейнджер свои способы справиться с волнением, и он - такой способ. Малфой не может винить ее в этом, потому что сам использует ее так же. 
   Поцелуи сами собой становятся медленнее и нежнее настолько, насколько Малфой и Грейнджер могут быть нежными друг к другу. Кто-то из них - он - убирает пряди волос с ее лица. Кто-то из них - она - переплетает пальцы с его.
   В палатке темно и тепло, и они долго возятся на койке, устраиваясь поудобнее, а потом лежат молча. Малфой прижимает Грейнджер спиной к себе и лениво перебирает ее кудри, устроив подбородок в ямке между ее плечом и шеей. Ему не видно ее лица, возможно, это к лучшему. Не хочется видеть, как она плачет, беспокоясь за Уизли, на даже если так - он не скажет ни слова. То, что он хочет ее успокоить - это же ничего не значит. Просто его страх отражается в ней, и ее спокойствие возвращается к нему, вот и все.
   У Грейнджер теплая спина, позвоночник выделяется даже через одежду, и он начинает поглаживать ее плечи и лопатки рассеянными движениями, отвлеченно размышляя, что план Поттера воспользоваться Дезиллюминационными чарами и Империусом одновременно дерзок и имеет шансы на успех, но лучше бы они не возвращались никогда, а они с Грейнджер всю оставшуюся жизнь провели бы в этой дурацкой палатке...

   Малфой просыпается от двух почти одновременных хлопков перед палаткой. Секунду спустя он уже понимает, в чем дело. Времени будить Грейнджер нет, хотя она уже сонно ворочается, прижимаясь к нему еще теснее.
   Что-то возбужденно орущий Уизли все ближе ко входу, и Малфой очень серьезно опасается, что увидев его в обнимку с Грейнджер, ни рыжий, ни герой не станут себя сдерживать. Он отталкивает только-только начавшую просыпаться Грейнджер, через нее спрыгивает с этой проклятой койки, которая сейчас имеет все шансы стать его смертным ложем, и встает рядом, продирая глаза.
    - Малфой! - голос Уизли заполняет собой всю палатку и даже немного вытесняет из нее кислород. - Что ты с ней сделал, хорек?!!
   Малфой облегченно выдыхает. Хорек - значит, все  впорядке.
    - Укрыть хотел, придурок, - трясет он своей мантией, незаметно выдергивая ее из-под Грейнджер, которая уже садится и  обводит всех троих ужасно виноватым взглядом.
    - Ну? - Малфой демонстративно садится на табурет в нескольких шагах от койки и хмурится, сдерживая зевоту. Судя по лицам героев, не очень-то.
   Поттер одаряет его подозрительным взглядом, но ведется на провокацию.
    - Чаши в Банке нет.
   Малфой застывает. Ну, кажется, его путешествие с Поттером подошло к концу. Придется выживать самостоятельно. Параллельно этим размышлениям он думает, что в жизни не докажет Грейнджер, что не врал и действительно был уверен, что подсказывает правильно.
    - Ее пару дней назад забрала из своего сейфа мадам Лестрейндж, - заканчивает очкарик и Малфой едва сдерживается, чтобы не разбить ему нос, а заодно и очки, без всякой магии.
    - А это значит, - подхватывает Уизли, падая на койку рядом с Грейнджер и устало проводя ладонью с кровоточащими пальцами  - расщеп, наверно - по волосам, - что сейчас Чаша в...
    - Малфой-мэноре, - перебивает его Малфой и смотрит на Поттера. Тот состредоточенно кивает, глядя на Малфоя так, словно он должен встать, сказать, что отлучится на минуту, вернуться с Чашей и все в течение часа.

...
   Звуки охранных чар будто рвут его барабанные перепонки и Малфой инстинктивно ускоряет шаг и почти бежит к спасительным воротам. Навстречу ему бегут Пожиратели смерти и Драко орет, что он свой. Наверное, кто-то все же узнает сына хозяина поместья, и кроме пары Ступефвев в Малфоя ничего не летит. Он уворачивается от обоих и соскакивает с гравийной дорожки в газон, провожая взглядом толпу лордовых слуг, устремившихся на троих подростков у ворот. Вспышки заклинаний и вой сигнализации превращают происходящее в сюрреалистическую картину, и Малфой опирается о ствол платана, смотря, как мимо него него проносят оглушенных гриффиндорцев. Коса Грейнджер растрепалась и бьет по ногам Сивого, который перекинул девушку через плечо и жадно принюхивается к полоске обнаженной кожи между поясом штанов и курткой Грейнджер.
   От этого зрелища хочется выть в голос. А еще от осознания того, что сигнальные чары настроены даже на гостей Малфоев, что о многом свидетельствует.
   Малфой думает, а не свалить ли ему, пока всем на него наплевать, но куда сбегать? Куда ему отправляться?
На плечо ложится ладонь и Драко оборачивается, встречаясь глазами с безумными блестящими глазами тетки.
- Мой дорогой малыш, - мурлыкает Беллатриса. - Где же ты был? Мы с мамочкой так волновались...

    - Они похитили меня с квиддичного поля. Заблокировали Метку. Держали в каком-то сарае. Хотели обменять на кого-то из своих, не знаю, на кого точно. Сегодня мне удалось напасть на одного из них и выбежать за антиаппарационный купол, но, видимо, эти смогли ухватить меня или след и переместились прямо за мной, вот и все, - в который раз излагает Малфой чудом придуманную прямо под платаном историю. История корявая, но отцу и матери наплевать - они ощупывают его, обнимают, мать постоянно порывается погладить по голове, от чего Драко отшатывается от нее и недовольно смотрит. И тетка тоже смотрит недовольно. Она заставляет его пересказывать эту историю, задает уточняющие вопросы, а он постоянно отвечает, что больше ничего не знает и не помнит. Такая вот у них игра. Ментальный блок, которому она сама его и научила позапрошлым летом, не дает ей прочесть его мысли, и это до крайности ее раздражает.
    - Ты не похож на пленника, племянничек, - тянет она, оглядывая его с таким выражением, будто выбирает кусочек поаппетитнее, поджарить на ужин.
    - Не похож?! Белла, ты только посмотри, как он похудел! - взрывается Нарцисса, а Малфой благодарит Мерлина за то, что Грейнджер так отвратно готовит и он и правда потерял несколько фунтов за эти дни с гриффиндорской компанией.
    - Все равно я не понимаю, зачем ты им сдался, щенок,  - раздраженно замечает тетка.
   Вот как. Щенок. А в прошлом году было - великая честь, миссия. Избранный. Избранный, мать его...
    - Больше ни до кого не добрались, - подавляет задетое самолюбие Драко и даже пожимает плечами. - Все спрашивали про какую-то Чашу Основателей... Зачем им эта рухлядь...
   Белла недоверчиво смотрит, но коротко кидает отцу смотреть за мальчишкой в оба и выходит из каминного зала. Если расчет Драко верен, она наверняка идет проверить свое сокровище.
   Он уходит в уборную и вызывает своего личного домашнего эльфа. Приказав тому проследить, в какой комнате Беллатриса устроила тайник и как он открывается, и убить себя в том случае, если ведьма его заметит, Драко ждет слугу, отстраненно моя руки в холодной воде.
   У него царапина на левой ладони из-за попытки распотрошить рыбу, неизвестно как пойманную Уизли, и ожог на большом пальце правой руки, о происхождении которого он даже не догадывается. И вообще он весь изрядно помятый, потасканный и, кажется, от него воняет подгоревшей грейнджерской стряпней и чем-то еще, что он не может определить. Этот второй запах, который ему незнаком, который раздражает слизистую, ощущаясь только едва-едва, где-то на корне языка, почему-то его бесит. Наверное, думает Малфой, именно так пахнет героизм -  самый настоящий гриффиндорский героизм.
   Эльфеныш появляется с расширенными от ужаса глазами и долго рассказывает Малфою о тайнике тетки - Беллатриса зачаровала сейф на урожденную Блэк. Крайне мудро с ее стороны в поместье, где Малфои могут практически все, и ни явно вышедший из фавора Люциус, ни кто либо еще не сможет оспорить у Беллатрисы честь хранителя крестража, но она явно забыла об еще одной Блэк, или не сомневается в Нарциссе.
   Как бы то ни было, мать - единственный шанс Драко достать проклятую чашу. Единственный сделать - что? Доказать что-то Грейнджер и Поттеру? Доказать что-то саому себе?
   Он опирается на края фарфоровой раковины, забыв о домовике, скорчившемся у дверей. Струя холодной воды приковывает к себе его внимание. Он всегда подчиняется кому-то, плывет по течению. Он всегда делает то, что от него ждут.
   Стоп. Не всегда. И гриффиндорская грязнокровка неопровержимое этому доказательство. Иногда он делает то, чего хочет сам. И сейчас он тоже хочет достать эту чашу. чтобы прекратить все это. Чтобы вернуться домой. Чтобы, наконец, разобраться, что происходит между ним и Грейнджер, и покончить с этим.
   И додумывая эту мысль, Малфой ощущает категорический внутренний протест. И это становится откровением для него.
Истошный крик заставляет его вздрогнуть. Малфой поднимает голову и прислушивается к непрекращающемуся визгу, ему кажется, что визжат стены, старинные камни мэнора. И каким-то инстинктивным чутьем он понимает, что это визжит Грейнджер.
   Перешагнув через эльфа, он возвращается в каминный зал, с каждым шагом чувствуя, как цепенеет его тело. как каждое движение становится замедленным, но не идти он не может. Рука рефлекторно хлопает по бедру, но палочки нет - Беллатриса отобрала его палочку, будто он не хозяин в собственном доме. Он безоружен, но даже будь его боярышник при нем, что он рассчитывал сделать? Вломиться в зал и попытаться заавадить собственную тетку, чтоб умереть на мраморном полу собственного поместья бок о бок с Грейнджер? Очень романтично. Очень не по малфоевски. Поэтому он просто открывает массивные двери каминного зала и проскальзывает внутрь, бесшумно направляясь к отцу и матери, застывшим на почтительном расстоянии от Лестрейндж и Петтигрю.
   Против воли он постоянно поглядывает на задыхающуюся от слез и криков Грейнджер, прижатую к полу Беллатрисой, хотя и пытается отвернуться. На какое-то мгновение ему кажется, что Грейнджер смотрит прямо на него, но на ее лице только боль и страх, и ничего больше, поэтому он опускает глаза, уговаривая мысленно ее потерпеть, пока он что-то придумает.
   Грейнджер не должна умереть. По крайней мере, так, на его глазах. Он с ней связан каким-то непостижимым извращенным образом, и она не должна умереть, пока он постигает эту связь.
   Вид распластанной на полу Грейнджер оказывает на него парадоксальное воздействие. Драко одновременно страшно и противно, но в тоже время он ощущает возбуждение, которое тем неожиданнее и не подконтрольно ему.
   При этом он отчетливо понимает, что сам бы не стал причинять боль Грейнджер - больше не стал бы. То, как доверчиво она льнула к нему, будто детеныш к своему родителю, несмотря даже на начальное сопротивление, несколько часов назад, как уснула рядом - это становится таким удивительным, что Малфой аж сбивается с шага, вызывая недоуменный взгляд матери.
   Грейнджер верила ему - вот в чем дело. После всего, что было. Не только в прошлом году, но вообще всего. После пяти лет вражды и насмешек. Она ему верила и позволла все то, что позволяла.
   Он хотел ее до темноты в глазах, а она ему отвечала, и ему не было все равно. С Грейнджер рождалось потрясающее чувство сопричастности миру, и потерять это ощущение Малфой не мог. Как не мог и потерять Грейнджер до того, как разберется полностью в этом феномене.
   Решение было принято.
    - Нарцисса, - тихо позвал он мать, пока тетка была сосредоточена на играх с Грейнджер, а отец с отсутствующим видом наблюдал за этим. Нарцисса перевела испуганный и полный отвращения взгляд на сына, поколебалась, но все же подошла к нему, отпустив спинку кресла отца, которую сжимала до бледности в руках.
    - Мне нужно, чтобы ты кое-что забрала для меня из комнаты Беллатрисы, - едва слышно прошептал Драко в пряди волос над ухом матери, крепко сжимая ее запястье на всякий случай. К чести Нарциссы, она даже не вздрогнула.
    - Нет, - твердо ответила она так же тихо.
    - Мам, я прошу тебя, это наш единственный шанс.
   Миссис Малфой заколебалась и Драко уловил это. Он затаил дыхание, боясь спугнуть удачу, и когда Нарцисса чуть заметно пожала его руку и кивнула, наклонился еще ближе и зашептал то, что рассказал ему эльф, пользуясь тем, что крики Грейнджер заглушали любые звуки.
   Нарцисса снова кивнула, давая понять, что все запомнила, и выскользнула из зала. Ее движение привлекло внимание Беллатрисы и Лестрейндж вскочила на ноги, мимоходом пнув носком туфли полуобморочную Грейнджер на полу.
     - Девочка совсем не любит игры, - просюсюкала она, вызвав у Драко моментальное желание как следует придушить ее. - Драко, малыш, ты же узнаешь нашу гостью?
   Малфой мотнул головой, даже не взглянув на Грейнджер, но Беллатриса оказалась настойчива. Она в два прыжка очутилась рядом с Драко и, с неожиданной для своей комплекции силой ухватив его за плечо, подтащила к Грейнджер.
    - Посмотри внимательно, Драко. Разве это не подружка Поттера?
   Хриплый голос отца избавил Драко от необходимости отвечать.
    - Это она, Белла. Это мисс Грейнджер.
   Малфой взглянул на бледное лицо Грейнджер с искусанными и сухими губами, на окровавленную руку - какая ирония, у нее теперь тоже своя собственная метка, - и отвернулся, когда она открыла глаза.
    - Да, скорее всего... Она очень похожа.
   Беллатриса издала взволнованный смешок.
    - Значит, с ней, скорее всего, Гарри Поттер. Нужно немедленно вызвать Господина.
   Она рванула рукав платья, обнажая предплечье с Меткой, и подняла палочку, намереваясь призвать Лорда, но Малфой оказался быстрее. Он перехватил ее руку с занесенной палочкой и испуганно зашипел:
    - А если это все же не Поттер? Ты подумала, что тогда с нами со всеми будет? Мы должны знать наверняка.
   В глазах Беллатрисы проскользнула неуверенность и она нахмурилась, как ребенок, которому отказали в любимом развлечении.
    - Петтигрю, приведи пленников сюда, - отрывисто скомандовала она, теряя интерес к Грейнджер и Малфою и отходя к камину.
   Драко, воспользовавшись тем, что тетке не до него, последовал за Пожирателем.
   На узкой темной лестнице в подвалы он со всей силы толкает Петтигрю и коротышка летит вниз, задевая ступени. Малфой соскакивает следом и буквально выдергивает у оглушенного пожирателя палочку и наставляет ее в лицо Петтигрю, пока тот стонет, ощупывая рассеченныю кожу над ухом.
    - Империо, - говорит Малфой, и глаза Петтигрю стекленеют, а движения прекращаются.
    - Пойди и убей Беллатрису Лестрейндж, - после секундного колебания добавляет Драко, сосредоточенно рассматривающий пожирателя. Империус ему удавался несравненно лучше Авады Кедавры, а декана вблизи не наблюдалось, так что от третьего непростительного Малфой решает воздержаться.
   Петтригрю встает и поворачивается к лестнице, но тут случается нечто такое, от чего у Малфоя едва не останавливается сердце - серебрянная рука пожирателя, дар и милость Лорда, вцепляется своему хозяину в горло и через пару минут у ногах Малфоя оказывается свежий труп.
   Драко, который не мог пошевелиться в течение этой страшной сцены, с трудом берет себя в руки и тащится к клеткам, постоянно оглядываясь на тело Петтигрю, очень надеясь, что рука не поползет за ним, волоча анимага за собой. Малфою достаточно кошмаров и без этого зрелища.
   Поттер выглядит так, как будто его засунули лицом в улей, но узнать его все же можно. Бонусом в их клетке Малфой с удивлением наблюдает Лавгуд, с отрешенным видом что-то рассказывающей Уизли.
Малфой отпирает клетку, не сводя настороженного взгляда с двух гриффиндорцев, готовых наброситься на него.
    - Спокойно, - говорит он и кидает палочку Петтигрю Поттеру. - Я почти нашел Чашу.
   После этого обстановка несколько разрежается. Они должны торопиться, поэтому времени на достойный план нет - Малфой ловит себя на мысли, что ему ненормально начинает нравиться это отсутствие четкого выверенного плана.

   Он вбегает в зал и выдавливает из себя:
    - Пленники сбежали!
   Беллатриса. о чем-то говорившая с кутающейся в шаль Нарциссой, стремительно оборачивается к нему с почерневшим лицом. Следующее, что он видит - зэто зеленый луч Авады, приближающийся к нему под аккомпанемент вопля матери. Малфой падает на колени, едва успевая избежать смертоносного заклятия, и неверяще смотрит на Беллатрису. Она пыталась убить его. Родного племянника. Свою кровь. Члена своей семьи.
   Это кажется ему настолько невероятным, что он даже забывает подняться с колен, но четкий Экспеллиармус из-за спины, классически исполненный Поттером с палочки Петтигрю, обезоруживает Беллу и окончательно лишает ее удовольствия убить Драко.
   Уизли бросается к Грейнджер, на ходу ловя палочку Лестрейндж, отец вскакивает и требует палочку Нарциссы, которая не обращает на него внимания и разматывает длинную шаль, Беллатриса визжит, Грейнджер лежит, Поттер бросает в отца и Беллу Инкарцеро и Ступефаи, держа Лавгуд за руку, и только Драко чувствует себя чужим на этом празднике жизни. Впрочем, совсем недолго.
  - Сын, - окликает его Нарцисса и кидает ему свою палочку, а затем и сверток шали, о содержимом которого он догадывается. - Удачи, сын!
   Малфой сует сверток под мышку, с секунду непонимающе смотрит на кольцо Люциуса, крепко сидящее на палочке матери - одноразовый порт-ключ куда-то, а затем вскакивает и хватает Поттера за локоть.
    - Сюда, - орет он Уизли совершенно напрасно, потому что тот и так тащит к ним Грейнджер, краем глаза замечая, как в руках Беллатрисы появляется ее кинжал.
    - Секо! - снова орет он, задирая палочку вверх, и огромная хрустальная люстра с мелодичным звоном накрывает Лестрейндж искрящимся колпаком. который тут же взрывается миллиардами мельчайших и острых игл. Малфой прикрывает лицо рукой с палочкой, чувствуя, как в руку, лоб и шею вонзаются осколки люстры, неподалеку глухо стонет мать, и когда он чувствует, как его за плечо хватает Уизли, то активирует порт-ключ, надеясь изо всех сил, что с Люциусом и Нарциссой все будет хорошо.

   Порт-ключ настроен на шотландское шале Малфоев. однако "оставаться в логове Малфоев небезопасно", поэтому они аппарируют еще несколько раз все вместе, пока не возвращаются к своей надоевшей палатке. Малфой хочет возразить, что именно благодаря некоторым Малфоям они все еще живы, но он смертельно устал за этот бесконечный день и не хочет больше спорить, поэтому лишь с тоской смотрит на одноэтажный уютный домик с более чем комфортными условиями. закрывает глаза для апарации, а когда открывает глаза, то хмыкает при виде их чуть покосившейся палатки.
   Лавгуд и Поттер что-то живо обсуждают, чайник кипит, а Уизли хлопочет вокруг Грейнджер будто курица-наседка, предлагая ей то бадьян, то еще что-то, и в какой-то момент Малфой просто хочет убить его. Грейнджер разбирается в чем угодно лучше любого из них, но почему-то терпит советы Уизли  и не смотрит на него, на Малфоя.
   Он проходит в палатку и встает в ногах койки, на которую Уизли опустил свою драгоценную грязнокровку.
    - Грейнджер, - мягко говорит Малфой, не задумываясь о смысле своих слов. - Все в порядке, Грейнджер. Даже шрамов не останется, если сейчас бадьяном залить. Ведь все в порядке?
   Она девчонка, а для девчонок важны такие вещи, как шрамы, думает Малфой, с трудом подбирая слова.
    - Мы достали Чашу, - он опускает сверток рядом с бедром Грейнджер, игнорируя заинтересованный взгляд Поттера и недоумевающий - Уизли.
   Это ужасно странно и неудобно, стоять тут перед ними и разговаривать с Грейнджер у них на глазах, но Малфой это делает с самым невозмутимым видом, потому чо ему нужно знать, все ли в порядке. - все ли в порядке у них.

- Да… Все пройдет.
   Голос Грейнджер звучит неуверенно, а еще ему кажется, что она вовсе не считает, что все в порядке. То есть, конечно, он тоже видит, что именно не в порядке, он пока в своем уме, но они все живы, чаша у них - так что в силу обстоятельств, можно сказать, что все в порядке.
   И ее шрамы. Она должна понять, что он не мог ничего сделать. Ничего лучше того, что сделал. Иначе бы у них не было чащи, а они были бы мертвы - он уж точно был бы мертв.
   Однако позорное слово на ее руке все равно наполняет его раскаянием, вязким и соленым, как морская вода. И ему хочется сказать Грейнджер, как ему жаль. что все так получилось, но он молчит. Это не те слова, которые легко говорят Малфои и ему правда сложно, особенно на глазах гриффиндорцев.
   Да и ее высказывание кажется ему странным. Что именно пройдет? Шрамы или что-то другое?
   Почему вообще ему так сложно и так важно разобраться в том, что имеет в виду Грейнджер?
   На его счастье, среди них есть настоящая сумасшедшая, которая кладет конец малфоевскому самоедству. Пока он переваривает информацию о пресноводных заглотах, Грейнджер уже собирается на поиски пропитания. Уизел тут же бросается к ней, хватает за руки и вообще Малфою кажется, что рыжий дегенерат вот-вот залезет прямо на койку Грейнджер, чтобы никогда оттуда не подниматься. А это полностью мешает абсолютно таким же планам Малфоя. Он фыркает и оборачивается к Лавгуд, чтобы не видеть, как нежно Уизли цепляет руку Грейнджер своей лапой и они смотрят друг другу в глаза. Это просто отвратительно. Так отвратительно, что он готов даже вернуться домой и встретиться с Лордом, лишь бы не видеть этой пакости.
    - Лавгуд, ты совсем чокнулась? Мы не можем есть несуществующих зверей! Это все равно что питаться воздухом - только еще и противно.
   Но Лавгуд вообще не реагирует на его подначки. Она только вздыхает и говорит, что пресноводные заглоты почувствуют недоверие Драко - она серьезно называет его Драко! - и не дадут себя поймать. Он таращится на нее, а потом машет руками в жесте отчаяния. Однако ее слова ему только на руку - его участие в поисках заглотов не обсуждается. Его и Грейнджер. Они остаются вдвоем в палатке.
    - Малфой, мы ненадолго. Если мы вернемся, а ты...
   Уизел подходит к нему вплотную, здоровенный, угрожающий и даже в чем-то Малфой его может понять. Но, к сожалению, это что-то делает невозможным их общение - они интуитивно не нравятся друг другу не только из-за статуса крови, факультета и противоречий, накопившихся за шесть-то лет. Грейнджер - вот что мешает им отнестись друг к другу хотя бы с легкой неприязнью.
   Малфой инстинктивно распрямляет плечи и смотрит в лицо Уизела, который выше его на пару дюймов. Он уже готов открыть рот и сказать что-то, что, возможно, станет первой вехой на пути к выжиганию его с фамильного гобелена, но и здесь неоценимая помощь Лавгуд приходится кстати.
    - Рон, не беспокойся, Драко позаботится, чтобы с Гермионой ничего не случилось.
   После этого заявления Драко чувствует себя как лопнувший воздушный шарик, как, видимо и Уизли. Эти слова повергают их обоих в глубокий личностный шок и позволяют Лавгуд и Поттеру увести рыжего на поиски обеда, а Малфоя направляют прямиком в палатку, где сидит Грейнджер. Не им спасенная из цепких рук тетки.
   Видимо, запас малфоевского везения подошел к концу, потому что Грейнджер не спит и вообще полна решимости поговорить.
   - Ты знал? – спрашивает она его, глядя прямо ему в глаза. – Ты знал, что так все будет?
   Малфой молча проходит к ее койке и опускается в ногах на теплое покрывало. Он складывает руки на груди, и тут же опускает, потому что думает, что очень смешон с этим жестом сейчас, в лесу.
    - Ничего я не знал, - отводит глаза он, потому что невыносимо чувствовать себя виноватым в том, что их всех едва не убили. - Я не мог знать, что охранные чары перенастроены... Это произошло после того, как я сбежал, видимо. Я рассчитывал, что смогу провести вас вместе с собой, и нас даже никто не заметит... Ну может быть, пожертвуем Уизелом для отвлечения внимания... Я не знал, что нас схватят. То есть, я конечно, боялся этого, но не знал, - твердо заканчивает он.
   Грейнджер выглядит размышляющей над его словами. Размышляющей, не врет ли он.
    - Грейнджер, я не собирался вас сдать! - возмущенно вскакивает он, задевая головой брезентовый потолок палатки. - Если бы я хотел это сделать, то давно бы сделал! Вызвал Пожирателей прямо сюда с помощью Метки, или еще как-то... И уж точно не вытаскивал бы Поттера и Уизли из подвалов...
   Грейнджер снова молчит и Малфой с силой проводит ладонями по лицу. Он виноват и знает, что виноват, и Грейнджер знает, что он виноват. Он никогда не обещал ей, но все равно должен был недопустить того, что с ней сделала Беллатриса. Уизли бы не допустил, и Поттер бы не допустил, а он включил свою дурацкую рассудочность, рациональность, и рассчитал, что пока тетка занята Грейнджер, они смогут сделать то, ради чего вообще заявились в мэнор.
   Это отвратительное чувство вины поглощает его без остатка и он реагирует самым привычным образом.
    - Я делаю, что могу!.. Я не ваш чертов герой, - зло выплевывает он. - Не твой герой, Грейнджер. Я Малфой и я не стану оправдываться перед такой, как ты!..
   В общем, слов лучше он бы не нашел. Осталось только добавить унизительное "грязнокровка", а потом пойти и заавадиться в близжайших кустах.
   Малфой выскакивает из палатки, хлопая брезентовой дверью так, что не будь на поляне охранных чар, его услышали бы и все пресноводные заглоты этого леса, но далеко не отходит, потому что - да, черт возьми! - он и правда беспокоится о Грейнджер, а садится на сырое бревно в паре шагов от выхода.
   Грейнджер может вывести его из себя за пару минут ничего не делая. Рядом с Грейнджер он вообще чувствует себя неправильно и уязвимо.
   Это поганое чувство, а самое поганое, что он понимает все это, и все равно хочет вернуться в палатку и сказать, что больше никогда не даст никому причинить ей боль.
   Это так погано сентиментально, что Малфою становится еще хуже и он стискивает края мантии  в кулаках, не зная, как вернуть себя в нормальное состояние. Но где там вообще это нормальное состояние? Больше года он качается на волнах безумия вместе с Грейнджер, и он сам, его личность, его внутренний мир, расползается уродливыми заплатами и он не знает, что же ему с этим сделать.
   Он не может быть таким, как они - как Поттер, Уизли, сама Грейнджер или Лавгуд. И не хочет, что бы там ему не казалось иногда, когда он сидел в стороне от их компании этими долгими вечерами в палатке.
   Он вообще другой, и теперь у него с этим проблемы. Он идеально подходил другому миру, миру без грязнокровок, миру, где чувства подчиняются логике...
   О, Мерлин, он использовал слово "чувства". Почему его никто не огрел по голове?
   Хотя, кажется, кто-то все-таки огрел.
   Время летит быстро, когда ему есть, из-за чего себя пожалеть - он был едва ли не впервые в жизни полностью честен, рисковал собой ради каких-то чуждых идеалов и целей, и в результате не заслужил не то что "спасибо", но и подозрения в предательстве.
   Это снова делало мир таким, каким он привык его видеть - черно-белым, недоброжелательным и неприятным. Но теперь ему хотелось совсем другого. И в этом тоже была ошибка.
   Возвратившиеся Поттер и Уизли, кажется, были рады, застав его вне палатки и так далеко от Грейнджер. Лавгуд занялась стряпней, сетуя, что пойманная в проруби рыба совсем не подходит для киселя из заглотов, а Малфой, недовольный всей этой активностью, остался на своем месте. Разумеется, вскоре его покой был нарушен снова - Поттер и Уизли тащили меч и чашу и остановились около него. Разумеется, не просто поболтать.
    - Малфой, пойдем с нами, - заявляет Поттер.
    - Ага, чтоб меня опять этой штукой шарахнуло, - ворчливо отвечает Малфой, не делая попыток подняться.
    - Гермиона считает, что на прочих крестражах нет такой сильной защиты, - угрюмо и одновременно гордо говорит Уизли. - А тебе вообще тогда Метка жизнь спасла. Иначе бы так шарахнуло, что и костей не осталось.
   - Вот как? - поднимает брови Малфой, заинтересованный скорее тем, что Грейнджер вообще говорит о нем, а не тем, что именно говорит, но потом до него доходит. - И что, я теперь должен каждый раз рубить эти штуки?
   Его словарный запас перенес ощутимую травму обществом Поттера и Уизли, но его это уже мало волнует.
    - Именно так, -  сурово кивает Поттер, весь такой невыносимо героичный.
    - Шевелись, Луна говорит, скоро есть будем, - вмешивается в такую пафосную минуту Уизел, но у Малфоя уже и самого живот от голода подводит. Быстрее покончить с этой штукой, которую, видимо, Грейнджер изучила за это время - и ужин.
   Он наигранно вздыхает и встает с самым недовольным видом.
   Они втроем бредут через весеннюю грязь, держась не вместе, но рядом.
   Наконец чаша пристроена на какой-то пенек, и он неторопливо обходит его по кругу, стараясь не волочить меч по земле.
   При мысли о том, что опять увидит отца, обвиняющего его Мерлин знает в чем, он сглатывает, надеясь не выдать ужас. У него вообще нервы не в порядке от всего этого.
    - Малфой, давай. Сделай это снова, - с идиотическим энтузиазмом говорит Поттер.
    - Не дрейфь, Малфой, - кисло ободряет его Уизли.
Лучше от их слов не становится. Становится хуже. Но они правы - а еще там на поляне осталась Грейнджер совсем беззащитная. И еще один крестраж - это шаг к тому, что все это скоро закончится.
   Малфой замахивается, собираясь уж наверняка с первого удара вырубить этот артефакт, и опускает меч на чашу, а затем тут же падает на колени и пригибает голову, впрочем, в этот раз никакого заклятия из крестража не вылетает. Раздается вопль, постепенно затихающий и чем-то напомнивший Малфою крик баньши, он открывает глаза и настороженно оглядывает половинки чащи, почерневшей, как будто вытащенной из огня.
    - Дело сделано, - с долей ехидства говорит он, поднимаясь и с сожалением осматривая свои перепачканные на коленях брюки. Если так пойдет и дальше, он станет типичным Уизли - грязным, неряшливым, вечно голодным и будет слушаться Поттера. Та еще перспектива, но от этой мысли ему становится не противно, а больше смешно - как мало надо, чтобы превратить Малфоя в Уизли, да?
   Он подходит к стоящим у дерева гриффиндорцам и отдает меч Поттеру с самым нахальным видом.
    - Чтоб вы без меня делали, герои, - тянет он и идет к поляне. Он почти приходит в себя.

   На следующий день они отсыпаются, лениво бродят по палатке, Лавгуд рассказывает о времени, проведенном в подвале и больше о Хогвартсе. Поттер с нетерпением забрасывает ее вопросами о своей ненаглядной Уизли, рыжий беспокоится обо всех гриффиндорцах разом, а Грейнджер, все еще плохо себя чувствующая - после круцио Беллы и не удивительно - вздыхает над изуродованной образовательной системой.
   К слову, у Малфоя они не спрашивали ничего о Хогвартсе. Вообще ничего. Как будто он появился перед ними с другой планеты, а не из школы.
   Лавгуд рассказывает много и обстоятельно, и Малфой несколько раз сдерживает себя, чтобы тоже не спросить, а как там его факультет, как Нотт, Забини, Паркинсон. Спрашивать, наверное, глупо, но все же.
   Вопросы срываются с его рта будто сами по себе.
   Лавгуд поворачивается к нему, улыбается, будто не видит ничего странного в том, что он подал голос, и начинает подробно рассказывать, как Нотт и Забини сорвали три подряд урока у Кэрроу... Кажется, от этого неудобно всем присутствующим, кроме блондинки-когтевранки.
    - Эээ... Я понял. Они эээ... срывают уроки. Но с ними же все в порядке? - Малфой смущенно пытается перевести тему, потому что, ему кажется, что внутреннее недовольство слизеринцев профессорами-пожирателями должно остаться в тайне. Это как-то вредит облику факультета, что ли.
   Но дальше Лавгуд загоняет гвозди в его гроб. Она говорит, что Забини начал ухаживать за полукровкой с Хаффлпаффа, а вот Нотт вообще везде ходит за Паркинсон. Эти новости-сплетни отчего-то разряжают обстановку.
    - Малфой, твоя Паркинсон променяла тебя на другого чистокровку, - язвительно - откуда только умеет? - говорит Уизли.
    - Мне все равно. Я не встречаюсь с ней с прошлого года, - неожиданно для самого себя говорит Малфой и бросает вскользь быстрый взгляд на Грейнджер, которая громко мешает чай в жестяной кружке с таким видом, будто полностью поглащена этим занятием.
    - Вы и не подходили друг другу, Драко, - серебристо говорит Лавгуд и пододвигает к нему банку с сахаром - припасы, бывшие в самой палатке. - Тебе нужна совсем другая девочка.
   Кажется, в этот момент Малфой обещает себе, что в следующий раз бросит Лавгуд умирать, что бы не происходило. К счастью, Поттер задает очередной вопрос, и тема Малфоя и его девочек благополучно пройдена.

    - Дальше? - спрашивает Малфой у Поттера, когда они оба выходят подышать из палатки. - Вломимся в еще какой-нибудь древний замок?
    - Хогвартс, - голос Грейнджер из-за спины неожиданен, но еще более неожиданны ее слова.
    - Хогвартс? - переспрашивает Малфой, оглядываясь на стоящую в паре шагов гриффиндорку. Если и есть истина в словах, что мысль имеет шанс материализоваться, то сейчас Малфой опечален этим фактом.
    - Ты хочешь сказать, что мы должны вернуться в Хогвартс? - он даже забывает добавить сарказм, настолько удивлен.
   Грейнджер кивает своим кроссовкам, засовывая руки поглубже в карманы куртки, а слово берет Поттер.
    - Гермиона думает, что очень высок шанс узнать именно там, что является еще одним крестражем.
    - Значит, Гермиона так думает, - на этот раз язвительности он не пожалел.
   Грейнджер поднимает голову и гневно сверкает на него глазами.
    - Я уверена, - холодно говорит она, - на восемьдесят процентов. Если у тебя есть идея получше, предложи, а мы ее внимательно выслушаем.
    - Идеи получше у меня нет, зато у меня есть мозги, чтобы оценить бредовость твоей идеи, - начинает злиться он.
    - Твои хваленые мозги работают только в одну сторону - сторону того, как спасти свою шкуру, - бьет Грейнджер.
Поттер недоумевающе следит за их ссорой. Хотя, наверное, он больше удивлен тем, что они продолжают разговаривать и обходятся без оскорблений.
    - Мои хваленые мозги обеспечили нас чашей! Я не ожидал, что Беллатриса решит поиграть с тобой, Грейнджер! 
    - А ты ожидал, что она пригласит меня на чай?!
    - Мне жаль, что ты пострадала, довольна?! Жаль, Грейнджер, я сожалею, если тебе так понятнее!
   Грейнджер как-то странно на него смотрит, но у нее в глазах уже нет холода - а может, не было уже день назад. Она закатывает глаза, тяжело вздыхает и уходит обратно в палатку.
   Малфой поворачивается к Поттеру, смотрящему на него почти так же странно, как и Грейнджер.
    - Поттер, тебя мне не жаль, не смотри так.
    - Малфой, ты сейчас извинился перед Гермионой?
   Если бы прямо перед ним появился Волдеморт, Малфой не испугался бы больше.
    - Отвали, Поттер, - угрожающе говорит он, резко разворачивается и спасается в палатке.
   Грейнджер листает руническую книгу. Малфой заглядывает через плечо, стараясь не задеть Грейнджер.
    - Сказки Биддля? Ты взяла с собой в поход сказки барда Биддля?
   Лавгуд немедленно реагирует из кухоньки.
    - Отличный выбор, как мне кажется! Моя любимая сказка о прыгающем горшке, а ваша?
   Грейнджер не поднимает головы, но Малфой перегибается через нее и тащит книгу из ее рук. То, что она вообще позволяет это сделать, уже свидетельствует, что она не очень зла на него из-за... Ну из-за чего бы то ни было.
   Он листает книгу и открывает ее на первой странице, где в верхнем левом углу, чуть смазанно, замечает какой-то непонятный знак фиолетовыми чернилами.
    - О, знак даров смерти, - Лавгуд, оказывается, тоже подошла к ним и остановилась рядом.
    - Знак чего? - Грейнджер с интересом дотрагивается пальцами до символа - треугольника с вписанным в него кругом и вертикальной чертой из верхнего угла. - Это же просто легенда.
    - Знак Грин-де-Вальда, -  демонстрирует Малфой знание истории.
    - Геллерт Грин-де-Вальд просто использовал этот знак. На самом же деле это знак даров смерти... Это не просто легенда, нет, - с энтузиазмом повествует Лавгуд. - Мой папа знает все об этом знаке и о трех братьях, встретившихся со смертью и получивших от нее подарки...
    - Что за чушь! Это сказки для малышни, - Малфой не настроен разговаривать о дарах смерти. Вообще, он бы с большим удовольствием просто помаячил вокруг Грейнджер - ему в последнее время спокойнее, когда она на виду, а то постоянно в голову лезет всякая непотребщина, что ее схватили Пожиратели Смерти, или, что еще хуже, она где-то с Уизли.
     - Мантия-невидимка, Ясеневая палочка и Воскрешающий камень - вот те дары, которые братья получили от Смерти, и это вовсе не глупости...
    - Повтори еще раз, Луна, - голос Поттера от входа в палатку заставляет всех троих понять, что что-то случилось.
   Малфой уже с неудовольствием ожидает очередного приключения в гриффиндорском духе.